Выход из пустоты

— Представь, что ты выходишь из дома или из бара, где мы с тобой сейчас сидим, — говорит актер Ростислав Гулбис, сыгравший одну из главных ролей в фильме «Кома». — Ты стоишь и смотришь на здание напротив, а оно исчезает, рассыпается по кусочкам — и на смену ему приходит что-то из твоего прошлого, что-то очень знакомое, отпечатавшееся в памяти. Где ты провела детство?

— В Ярославле.

— Отлично. Там точно есть вокзал, правильно? — Я киваю. — Замечательно. Ты выходишь из бара, здание напротив исчезает, а ты попадаешь на привокзальную площадь. Это и есть кома.

Нагромождение полуразрушенных зданий разных эпох, мостов и дорог, никуда не ведущих, — так видит кому режиссер Никита Аргунов. Хаос в духе постапокалипсиса. Внутри него люди, забывшие, кем они когда-то были, обретают новые способности и пытаются выжить.

— Мой Гном — техник, изобретатель и единственный веселый персонаж в «Коме», позитивный, даже немного придурковатый, — Ростислав смеется. — Он хоть немного разбавляет серьезность фильма. Только вспомню Гнома, прямо радость в душу вселяется. 

Кома на экране и в жизни

Пока шли съемки «Комы», в 2017 году Ростислав успел сняться в короткометражке Игоря Абидова «Овощ». 

Ростислав ГулбисФото: Dailyinformator/wikipedia.org

«Собственно, я играл «овоща» — человека, который может только открывать и закрывать глаза, абсолютно обездвиженного, — вспоминает Ростислав. — Весь фильм ты просто лежишь, а потом настолько погружаешься в это состояние, будто проваливаешься. Становится не по себе. Реально».

Когда в сеть выложили финальный трейлер фильма «Кома», в кому впал отец Ростислава.

«Через три дня он скончался, не приходя в сознание, — актер на мгновение замолкает. — Когда я пришел к нему в первый день, я даже не мог заставить себя говорить. На второй начал с ним беседовать. А на третий сказал, что очень люблю его. Через несколько часов его не стало. Я уверен, с ним была какая-то связь. Человек в коме слышит окружающий мир».

Мальчик, который выжил

Нет научных доказательств, на которые могла бы опереться наша вера в то, что близкие слышат нас, находясь без сознания. Но ее подкрепляет уверенность, что науке пока не все известно. 

Елене Смагиной вера помогла не отчаяться, когда в коме оказался ее единственный сын, дождаться его пробуждения. 29 мая 2017 года Глеб катался на велосипеде неподалеку от дома, когда его сбил внедорожник, ехавший на скорости 80 километров в час. Мальчик влетел в лобовое стекло, а после его отбросило на несколько метров. Женщина за рулем машины ничего не смогла сделать — только глаза закрыла руками от страха. Пока Глеба везли в больницу, он пережил две остановки сердца. А дальше были шок, неизвестность и долгие дни в реанимации. 

«Я была с моим Глебом круглосуточно, — вспоминает Елена. — Когда говорила с ним, пульс на мониторе учащался. Слез не было: я знала: если расплачусь, он расстроится».

По словам Елены, сын узнавал не только ее, но и голоса своих одноклассников. Когда она ставила ему их голосовые сообщения, из-под закрытых век текли слезы.

«Долго врачи не давали прогнозов. Говорили одно: стабильно тяжелый, молитесь. На тридцатые сутки вечером подошел врач: “Буду с вами откровенен. Ваш сын навсегда останется таким”. Я поблагодарила за прямоту, но ответила, что решают совсем иные силы. Я верила: мой ребенок очнется, снова будет ходить и жить полноценной жизнью».

Глебу понадобилось 75 суток, чтобы полностью открыть глаза, и еще несколько дней, чтобы впервые пошевелить рукой. Врачи сказали: о возвращении речи можно даже не мечтать. Но Елена не сдавалась. Она нашла возможность отправиться с сыном в Грецию, чтобы продолжить реабилитацию.

«В Греции нам удалось найти русскоязычного логопеда. Вместе с ним Глеб учился делать глубокий выдох, издал первый звук, потом мы учились произносить буквы. Однажды я дала ему книгу в руки, он развернул ее и выдавил: “Ро-ман!” Так к нему вернулась речь».

Сегодня Глеб за руку с мамой аккуратно ходит по дому, очень старается. По словам Елены, он в ясном сознании, но впереди еще долгий путь восстановления. 

Первый шаг наверх

Кинематограф чаще всего показывает стремительный выход из комы. Человек открывает глаза, сразу начинает говорить, узнает близких. Сознание ясное, речь связная, движения четкие, как будто он не в коме был, а выспался как следует.

«К сожалению, реальность выглядит совсем иначе, — поясняет нейрореаниматолог, старший научный сотрудник отделения реанимации и интенсивной терапии НМИЦ нейрохирургии им. Н. Н. Бурденко Александр Сычев. — Кома — бессознательное состояние, вызванное повреждением головного мозга. Причины могут быть разные. Самые частые — черепно-мозговые травмы, отравление, гипоксия, инсульт. И выход из комы — длительный процесс. Если повреждения неглубокие, кома длилась недолго, пациент может через неделю уже ходить по отделению. Это очень быстрый результат и большая удача».

Открывание глаз — первый признак выхода из комы, но при этом связь с внешним миром восстанавливается далеко не сразу. И не всегда.

«Ранее состояние, когда пациент может только открывать и закрывать глаза, называлось “вегетативный статус”. Сейчас употребляется более точный термин — “ареактивное сознание”, или “ареактивное бодрствование”. Это первая ступень выхода из комы. К сожалению, мы знаем примеры, когда пациенты остаются в таком состоянии навсегда. Но не меньше известно случаев, когда с помощью реабилитации и внимания родственников они переходят на более высокие уровни сознания, в том числе достигая полного восстановления, — поясняет Сычев. — В моей практике был случай, когда человек находился в бессознательном состоянии в течение трех лет. Родственники не унывали, постоянно занимались с ним, после выписки ездили по реабилитационным центрам. Я видел его потом. Да, повреждения мозга были налицо, но он сам ходил, разговаривал, мог самостоятельно есть. Так что ареактивное сознание — это еще не приговор».

По словам специалистов, самые хорошие прогнозы даются пациентам, находящимся в коме не более десяти дней. В этом случае очень высоки шансы восстановиться полностью.

«Все очень индивидуально. Нельзя всех мерить одной меркой. Многое зависит от первичного повреждения и от своевременности оказания медицинской помощи. Неплохие прогнозы у пациентов, впавших в кому после травм или инсультов. При гипоксических повреждениях, когда человек длительное время не дышал, а мозг не получал кислорода, ситуация намного сложнее».

Кора головного мозга, не получая кислорода, гибнет быстрее всех остальных органов — в среднем за 50 минут. В случае ее отмирания, даже если будут нормально работать сердце, почки, легкие и остальные системы организма, человек уже не вернется к жизни.

«А если говорить о других ситуациях, то в нашей практике бывает всякое. Случается, что пуля сквозь голову два раза пролетит, пациент окажется в длительной коме, а со временем выходит из этого состояния и возвращается к работе». 

На уровне чувств

«Знаешь, кто такой Гном? — Ростислав смотрит на меня прищурившись. — Гном — это я в детстве, только наоборот. Когда я был ребенком, любил все разбирать, а собирать не любил. А вот в “Коме” я собираю всякие интересные штуки, в смысле не я, а Гном».

Иногда люди, вернувшись в сознание, рассказывают, как проживали в коме что-то исключительно на уровне чувств, будто возвращались в самое раннее детство, когда эмоции были единственным способом что-то понять и передать.

«Это было странно, — Светлана Мамедова закрывает глаза, дышит очень тихо. — Эта история давно не вызывает страха и тревоги, но остается самым неприятным воспоминанием в моей жизни».

Простой и страшный сюжет: молодая девушка, вечер, улица, удар по голове. Добычей грабителя стали 3 тысячи рублей и недорогой телефон. Света открыла глаза через два дня, а встать смогла только через полторы недели.

«Казалось, что я была в том состоянии дольше. Для меня это было черное безвременье. Все, что я помню, — ощущения. Я не понимала, а чувствовала все, что происходит вокруг. Как-то удавалось различать людей, которые ко мне подходили, но только на эмоциональном уровне. Когда осознала, что выхожу из темноты, почувствовала страх. Первой осознанной мыслью было: главное — не перепутать родителей с кем-то другим». 

От ясного сознания до самого дна

По замыслу Никиты Аргунова, мир, в который попадают герои его фильма, находится на самом глубоком уровне комы. Здесь нарушены законы физики, практически нет правил, а время течет гораздо быстрее: за один день в реальности там можно прожить целую жизнь.

В действительности кома — это полное отсутствие сознания, абсолютное забытье. 

«Различаются разные уровни или степени такого состояния, — поясняет Александр Сычев. — Шкала комы Глазго — всемирно принятая градация, где состояниям сознания присваиваются баллы. Нормальное, ясное сознание — 15 баллов. Минимум — 3 балла, самая глубокая кома».

В трехбалльной коме отсутствуют рефлексы, и шансов выйти из нее у пациента крайне мало. Но и у этого состояния есть свой срок. Кома длится около месяца, максимум 45 дней. Более длительное пребывание в бессознательном состоянии зачастую попадает под определение первой ступени возвращения в реальность — вегетативного статуса (или ареактивного бодрствования). 

«Мама, я видел бога»

По словам Елены Смагиной, когда Глеб снова смог говорить, он рассказал ей, что там, в коме, встретил бога. Он был очень красивым и показывал мальчику разные чудеса. Елена не рассказывает, какие именно, — это очень личное.

Марина Исаева в середине девяностых три дня провела в гипогликемической коме.

«Я запомнила, что шла по темному коридору, — вспоминает женщина, — и рядом со мной шел кто-то, кому я безостановочно жаловалась на свою тяжелую и дурацкую жизнь. Время тогда было голодное, беспросветное и тоскливое. Когда я закончила исповедь, мой спутник взял меня за плечо и со всего размаху швырнул в стену. Я только услышала: “Рано тебе еще!” — и открыла глаза».

Алексей Синицын, получивший сильную травму после падения с мотоцикла, о времени, проведенном в коме, ничего не помнит. Самое интересное началось после.

«Я провел в коме две недели, — вспоминает Алексей. — Когда пришел в себя, не сразу въехал, что произошло. На поправку пошел быстро, но начались интересные, очень реалистичные видения. Например, мне виделось, что я не в палате, а в каком-то огромном автобусе и мы с ребятами на соседних койках куда-то стремительно едем. Меня это, честно говоря, пугало, но со временем прошло».

Видения, о которых рассказывают люди, побывавшие в коме, — еще одна тема, вовсю эксплуатируемая кинематографом и средствами массовой информации. Нам хочется верить, что за последней чертой есть что-то еще, поэтому истории о встречах с умершими родственниками, божественными сущностями, картины иных миров или рассказы о прогулках по белому коридору пользуются огромной популярностью. К сожалению, наука считает, что эти путешествия не имеют никакого отношения к реальности.

Ангелы в белых халатах

Олег Зайцев, психиатр высшей категории, профессор, руководитель психиатрической группы НМИЦ нейрохирургии им. Н. Н. Бурденко и автор ряда научных публикаций о черепно-мозговых травмах, уверен: истории о видениях в состоянии комы не соответствуют и не могут соответствовать действительности.

«Подобные видения происходят в неглубоких состояниях нарушения сознания. Строго говоря, это не кома. Этот эффект также может возникнуть при быстром выходе из глубокой комы. В этот момент восстанавливается восприятие и человек улавливает некие фрагменты реальности, которые потом могут самым причудливым образом сплестись с его представлениями о мире».

По словам профессора Зайцева, чаще всего люди рассказывают о белом коридоре или тоннеле и ангельских сущностях, находящихся рядом с ними.

«Скорее всего, это просто больничный коридор и врачи в белых халатах, — поясняет Олег Семенович. — Подобные видения — продуктивная психопатологическая симптоматика, в которой нет полной интеграции психической деятельности. Часто состояние, в котором пациенты начинают что-то видеть, называется сновидным, или онейроидным».

Когда Олег Зайцев работал в психиатрической больнице, к нему поступил пациент. У него были открыты глаза, но больше он никак ни на что не реагировал.

«Я потрогал его ноги, чтобы убедиться в отсутствии отеков, а также прощупал печень. Подобное состояние могло быть вызвано интоксикацией».

Никаких признаков отравления у пациента не было. На следующий день он пришел в себя и смог побеседовать с Олегом Семеновичем.

«Он рассказал, что летал среди звезд, когда к нему подошел некто в белом. Больной был уверен, что видел ангела. Но мужчину озадачило, что ангел трогал его за ноги и лез под ребра. А я понимал, что больной вместо иномирной сущности видел меня».

Невозможность воспоминаний о коме объясняется с нейробиологической точки зрения.

«Кома характеризуется полной неразбудимостью и отсутствием признаков психической деятельности, — объясняет профессор Зайцев. — В этом состоянии происходит полная дезинтеграция между левым и правым полушариями головного мозга, между стволовыми и полушарными структурами. В этих условиях просто невозможно запомнить что-либо». 

Увести еще глубже

В финале фильма «Кома» главному герою удается вернуться в реальный мир, но потом его снова уводят в глубины бессознательного, чтобы он смог спасти любимую девушку. В реальном мире человека также могут «отключить» от реальности специально. Правда, по другим причинам.

Серьезные повреждения головного мозга могут привести к его отеку. В этих случаях врачи прибегают к методу медикаментозной седации (от латинского sedatio — «успокоение») — с помощью препаратов снижают реакцию пациента на внешние раздражители до минимума. Этот процесс более известен под названием «искусственная кома».

«Это охранительный режим для мозга, снижающий нарастание отека, — поясняет Александр Сычев. — Если этого не сделать, мозг может сам себя задушить».

Сама по себе искусственная кома не опасна. Процесс происходит под постоянным контролем. С помощью датчиков внутричерепного давления врачи наблюдают, как развивается отек. Если он прогрессирует, всегда есть пространство для маневра препаратами. Если спадает, медикаменты отменяют.

«Зачастую люди, которым необходима подобная процедура, уже находятся в коме, — объясняет Сычев. — Мы просто углубляем это состояние».

Родственники пациентов, находящихся в искусственной коме, часто считают, что если человека можно в нее ввести, то есть и препараты, которые могут вернуть его обратно, в сознание. Но таких препаратов нет. 

Протоколы надежды

«Под конец фильма меня, то есть Гнома, атаковал жнец, — рассказывает Ростислав Гулбис. — И все. Гном закончился, исчез».

В «Коме» Никиты Аргунова жнецы — самые несчастные персонажи истории. Это тоже люди, но их мозг умер, а родственники так и не согласились отключить их от аппаратов искусственного жизнеобеспечения. Они блуждают в коме, постоянно распадаясь и стремясь хотя бы прикоснуться к чему-то живому. Близкое знакомство с ними всегда заканчивается одинаково: мозг очередного героя погибает и появляется новый жнец.

Герои фильма, увы, плохо знакомы с российским медицинским законодательством. В нашей стране сюжет о переговорах с родственниками пациента и последующим отключением его от систем поддержания жизни просто невозможен.

«В западных странах есть протокол End-of-life, запускающийся при крайне неблагоприятных прогнозах, — поясняет Александр Сычев. — Государства, в которых он применяется, например Великобритания, отличаются жесткой страховой политикой и дороговизной лечения и реабилитации. По согласованию с родственниками в этих странах пациентов могут отключить от аппаратов и отменить поддерживающие медикаменты».

В России законодательство не подразумевает инструкций, аналогичных End-of-life, как не допускает и эвтаназии.

«У нас есть протокол констатации смерти мозга, после которой мы можем прекратить лечение. Для его исполнения необходимо выполнить ряд тестов, в том числе при участии магнитно-резонансной томографии, энцефалографии и других исследований. Этот процесс имеет четко прописанный алгоритм и критерии оценки состояния мозга, зафиксированные в инструкциях Минздрава РФ».

Александр замолкает, внимательно смотрит на меня, улыбается, а потом четко, медленно, с ударением на каждое слово произносит: «Мы пациентов не отключаем. Мы всегда надеемся и бьемся до конца».

Единственный смысл

«Как думаешь, о чем наше кино? — Ростислав берет паузу, а потом сам отвечает на свой вопрос. — О любви. Вообще все, что мы снимаем, делаем, создаем, — о ней. Хотя есть, конечно, фильмы вообще про другое. А должны быть о ней!»

«Единственное, на мой взгляд, правило для друзей и близких в общении с человеком, пережившим кому, — любовь, доброта и бережное отношение. Единственный подход — принятие сложности человеческого устройства, осознания растерянности, с которой мог столкнуться их близкий, — объясняет клинический психолог Ирини Тихонова-Борсато. — Исходя из личного опыта работы с тяжелобольными, в том числе пережившими околосмертный опыт, людьми, я бы порекомендовала еще и не навешивать никаких ярлыков — ни научных, ни религиозных, ни эзотерических, ни каких-либо еще. Не стоит подходить к таким людям со своими проекциями, догадками и представлениями, что происходило с ними, пока они были без сознания».

Специалисты призывают относиться к людям, пережившим кому, очень тактично. Осознание пережитого зачастую становится серьезным стрессом. После комы пациенты могут впасть в депрессию, столкнуться с тревожным расстройством и другими нарушениями эмоционального равновесия.

«Имеет смысл сосредоточиться не на том, что происходило тогда, а на процессах, происходящих сейчас, — говорит Ирини. — Если человек чувствует себя плохо из-за случившегося или из-за реакций на произошедшие события, стоит сосредоточиться на вопросе: “Как улучшить свое состояние”. Возможно, поможет изучение научной литературы или разговор с психотерапевтом».

Не важно, реальны ли воспоминания людей, переживших кому, или это всего лишь галлюцинации, для них все произошедшее — реальность, наполненная особым смыслом.  

«Максимально бережная реакция на рассказ человека о своем околосмертном опыте — поблагодарить его за доверие и показать, как оно ценно для вас, — говорит Ирини. — Так или иначе, то, что он пережил, — его уникальный опыт. И только он сам знает, сколько ценности для него этот опыт несет». 

Несмотря на многочисленные исследования и бесконечные научные споры, точного ответа на вопрос, что такое кома и что именно переживает человек в этом состоянии, нет до сих пор. Но если кто-то из наших близких побывал за этой чертой и вернулся, в наших силах помочь ему заново освоиться в реальном мире. Реабилитация и восстановление — долгий путь, на котором не так много чудес, как хотелось бы. Пройти его помогает тесное взаимодействие с врачами, знающими, что происходит и как с этим справиться. 

Заголовок текста — отсылка к названию фильма Гаспара Ноэ «Вход в пустоту», основанного на Тибетской книге мертвых. Лента символически показывает путь от смерти до следующего перерождения. Социальная мифология рассказывает, что подобные видения посещают и тех, кто оказался на грани жизни и смерти — в коме.

Имена некоторых героев изменены. 

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!