Евгений работает в мастерской
— А ты знаешь, что Гренландия является крупнейшим островом на Земле? И при этом там самая низкая плотность населения! Знаешь об этом?
Чрезвычайно оживленный молодой человек забрался с ногами на тахту, листает свой смартфон и сыплет сведениями. Из Гренландии он «перебирается» на Землю Франца-Иосифа, затем требует, чтобы собеседник перечислил все страны, претендующие на «политическое» присутствие в Арктике.
Собеседник делать этого явно не собирается. Крепко сбитый сердитого вида мужчина лет тридцати пяти в поварской форме — белоснежном колпаке и фартуке — сосредоточенно нарезает квадратами пузырчатую пленку, ни на миг не отрываясь от своего занятия.
— Лучше бы ты про керамику что-то знал, — наставническим тоном парирует он. — Бездельник. Трех минут на месте не сидишь. Языком только молотить можешь.
— Слушай, Жень, ты почему так плохо обо мне говоришь? — обижается юноша.
— А потому что я вот тебя попросил глину размять, ты это сделал? Языком трепать можно, когда ты при деле. А ты не делаешь ничего!
Расстроенный парень по имени Даниил ретируется на первый этаж керамической мастерской, а в комнатке на втором повар Женя продолжает нарезать пленку.
— Ничего не может. Я один тут всю мужскую работу делаю, — ворчит он. — Перетащить что, разгрузить, формы отнести — все я. Что, говорю, других мужиков нет? Они есть, а ничего не делают.
Женя Косоруков отчаянно одинок. Он живет с родителями и братом, но отношения с ними плохие — к родственникам у Жени гигантский счет за свои несчастья. Мечтает жениться, но все никак: знакомился и на обычных сайтах знакомств, и на специальных — для людей с инвалидностью.
«Из тысячи женщин, с которыми переписывался, встретился со ста. И ни одна не захотела встретиться второй раз. Вот так вот», — сокрушается он.
У Жени умственная отсталость. Была опухоль в мозгу, в восемнадцать лет — трепанация черепа. Руки трясутся, некоторые слова не выговаривает.
Вообще, познакомиться на сайтах для людей с инвалидностью вполне реально: здесь же, в мастерской благотворительного фонда «Круг», есть несколько людей с особенностями, которые нашли себе пары именно таким способом. Но Жене представляется, что женщины не хотят с ним встречаться, потому что он слишком добрый.
«Они мне так и говорят, впрямую. Из этих ста двадцать восемь сказали, что им нужен такой мужчина, который будет их держать в ежовых [рукавицах]».
Женя долго рассказывает мне про свою жизнь. Как мать отказывалась нянчить его, младшего, и двух его старших братьев, а после операции попыталась выгнать его из дома — и была драка. Как братья все детство развлекались тем, что пугали его, и один раз напугали так, что он упал со второго этажа кровати и откусил часть губы — с тех пор трясутся руки. Как учился на керамиста в реабилитационном центре для людей с инвалидностью, подавал надежды, сделал серию веселых собачек, но теперь его не ценят, творческой работы не дают, затирают…
Рассказывает, что друзей у него нет — так, знакомые. Один брат в сговоре с родителями пытался из квартиры выгнать, другой пьет, родители не поддерживают, но если что надо на даче — все к нему.
Хочется подбодрить Женю, сказать ему, что, может быть, попробовать говорить людям приятное и меньше жаловаться — глядишь, и друзья появились бы, и девушка. Но мне неловко, и я говорю об этом не теперь, с Женей, а позже, с руководительницей и основательницей ТОКа Мариной Мень.
— Так сказали бы ему, что же вы? Может, со стороны человека он бы послушал, — вскидывается Марина. — Ох, Женя-Женя, «не ценим мы его», конечно. Да он у меня ключевой человек! Он ведь круглосуточно готов работать. На этой неделе в свои выходные трубами занимался…
Марина озабоченно трет переносицу.
— Надо бы больше внимания… Благодарности, дипломы… На все время нужно, ресурсы… И психологи. С Женей работали психологи, но как-то слишком его накачали… Не в ту сторону мысль пошла — что его все недооценивают…
Марина гордится тем, какой путь Женя прошел в мастерской. До того он три года учился в реабилитационном центре, потом еще три года при этом центре болтался — на настоящую работу не мог устроиться, ходил просто так. Когда же устроился в ТОК, расцвел, стал спортом заниматься, теперь уже получает полноценную зарплату — 25 тысяч рублей, и вместе с пенсией по инвалидности выходит вполне достойно.
— Главное, что он занят теперь, нужен, на жизнь сам зарабатывает. Это и его самого меняет, характер лучше становится, — уверена Марина. — А семья появится, нужно ждать. Знаете, как говорят, Бог — это повар, который готовит на медленном огне. Каждому свое время.
Женя показывает мне мастерскую. За длинным столом сидит человек пятнадцать, все сосредоточенно лепят. Даже Даниил, который только что, похоже, бегал рассказывать кому-то свежевычитанное про Арктику, увидев Женю, ринулся на место и с хитрым видом начал что-то ковырять на столе.
«Вот печи. Тут обжигаем. Новогодние поделки уже начали, год Быка будет — вот колокольчики».
Женя крутит в руках недоделанный колокольчик-бычок. Опять вспоминает про своих собачек, показывает их фото в телефоне: озорная бульдожка лает, отклячив зад, фокстерьер вопросительно наклонил голову — классные собачки. Вздыхает, что тут думают, что он ничего по творческой части не может.
— А на самом деле можете, Женя? — осторожно спрашиваю я.
— Не могу, — Женя огорченно вытягивает руки вперед. Они трясутся. — Из-за этого вот. В училище такой учитель был у меня, Розанов. Он мне помогал, прям моими руками делал много… Показывал, где мышцы у собаки, как шерсть свисает. Я одну собачку в год делал.
После операции Женя несколько лет пил. По его рассказам, пил немного — бутылку пива, другую. Но при его диагнозе пить нельзя было совсем, и алкоголь играл с ним злые шутки: он дрался и рассорился с родственниками.
— Когда решил бросить, крутило меня страшно, — вспоминает он. — Иду в магазин, мне кажется, кладу в корзинку продукты — молоко там, гречку. А меня кассирша спрашивает: «Что, только пиво берете?» Я смотрю в корзинку — а там ни молока, ни гречки, только пиво!
Решение бросить пить Женя принял, когда устроился в ТОК. Тогда же стал ходить в спортзал качаться.
— Это сейчас я растолстел, — Женя сокрушенно тычет пальцем в свой круглый живот под белым фартуком. — Потому что изоляция. Все закрыто было. И спортзал, и мастерская. Сидел ел только от нервов.
Я спрашиваю, почему он носит костюм повара.
— А я и есть повар, повар керамики, — горделиво отвечает мой собеседник. — И еще не хочу, чтобы прическа портилась. Под шапками волосы такие становятся… тонкие. А под колпаком — нет.
Он аккуратно снимает колпак, приглаживая вьющиеся волосы.
— Я волосы отращиваю. Мне раньше говорили все, как стричься, что носить. А теперь я сам все решаю. Теперь я самостоятельный. Вот решил, что буду с хвостом!
Женя старательно натягивает обратно свой поварской колпак и важно следует мимо пыхтящих за работой керамистов к своему рабочему месту — нарезать пленку, таскать формы и делать прочую «работу для мужиков».
***
«Главного не сказал, — торопливо, как будто жалея об упущенной возможности, пишет Женя мне в WhatsApp через час после встречи. — “Круг” я люблю, и очень уважаю, что Марина дала нам такую работу и, главное, атмосферу дружелюбия и доброты. И я очень хочу, чтобы все так и продолжалось. Всегда я готов быть в цеху 24 часа в сутки, главное — чем-то заниматься. А главное — “Круг” стал для меня вторым домом».
Это правда: мастерская творческого объединения «Круг» стала вторым домом для нескольких десятков человек, которые испытывают совершенно разные трудности. Помимо мастерской для людей с инвалидностью, «Круг» содержит квартиру сопровождаемого проживания. По возможности «Круг» обеспечивает свое существование продажами керамики, которую изготавливают подопечные. Но всех расходов это не покрывает, и фонд нуждается в пожертвованиях. Давайте поддержим «Круг», он делает очень нужное людям дело в это непростое время.
Мы рассказываем о различных фондах, которые работают и помогают в Москве, но московский опыт может быть полезен и использован в других регионах страны.
