«А так — сам виноват»

«Он пришел из школы, и на нем лица не было, — рассказывает Мария. — Может, заболел? Вечером, укладываясь спать, он плакал. Младшие уже уснули, а Аркадий лежал и всхлипывал. Я подошла к нему. Он спросил: “Мам, почему так?” Я сказала то, что действительно думаю: “Сын, это больно, но она имеет право отказать тебе в отношениях”. Тогда я не знала, как именно она ему отказала, но пообещала Аркадию, что эта боль обязательно утихнет».

В конце декабря, после того как все случится, она будет искать в телефоне сына хоть какие-то объяснения произошедшему.

«Короче дело в том что наши с тобой отношения были рофлом……….Прости но это правда я согласилась ради иксперимента чтобы узнать рякцыи других….А так моё серцо занита другим человеком, — прочитает Мария в переписке Аркадия и Кати (орфография сохранена). — Сори. А так мне было похер на твоё внимание».

Смайлик.

«Если положить щебенку под поезд, она превратится в пыль»

С того дня над Аркадием в школе начали смеяться: «Ну что, отшила тебя Катя?» В это же время участковый педиатр предложила Марии путевку в санаторий для сына: мест много — родители боятся отпускать детей из-за ковида, при санатории школа — занятия пропускать не придется.

Мария не знала, что ее сын, умеющий «доводить начатую работу до конца», поедет в санаторий с мыслями о том, как восстановить свою репутацию в школе, — а над ним стали смеяться. В санатории Аркадию понравилось — он попросил оставить его на вторую смену, до конца декабря.

Вернувшись домой, Аркадий несколько раз спрашивал маму, когда начнутся спортивные состязания, отмененные из-за карантина, просил уточнить это у тренера. «Вот будут соревы — ты меня поснимаешь, классный видос получится, — вспоминает Мария слова Аркадия. — Я даже заранее договорилась с подругой, которая умеет монтировать видео, но соревнований все не было».

Гуляя во дворе, Аркадий попросил приятеля снять на телефон трюк, который он собирался выполнить, — при помощи рук перелететь с одного турника на другой. Трюк не удался, Аркадий упал. Тринадцатилетний Даниил, оставленный на второй год в шестом классе, был в курсе ситуации с Катей. Он рассказал Аркадию, что можно быстро снять эффектное видео.

Но для этого надо пойти к железной дороге.

«Пацаны сказали, что если положить щебенку под поезд, то она превратится в пыль!» — рассказал вечером маме Аркадий. Так Мария узнала, что ее сын в тот день ходил к железной дороге, которая находится в пяти минутах ходьбы от школы.

«Я тут же села рядом и рассказала ему все, что об этом знаю, — вспоминает Мария. — Что поезда бывают старые и ржавые, и в голову может отскочить какая-нибудь железка. А еще — что под колеса поезда может затянуть вихревыми потоками. Я категорически запретила ему туда ходить и даже думать об этом».

20 декабря Аркадий собирался гулять у школы. Мама разрешила выйти ровно на час. Позже выяснится, что вместо школы Аркадий и Даниил снова пошли к железной дороге. Подростки поднялись на насыпь и брели вдоль нее, чтобы поймать замедляющийся поезд: по плану, Аркадий должен за него зацепиться, а Даниил — заснять это на видео.

Поезда не было. Дойдя до станции Витебская-Сортировочная, Аркадий спохватился, что час его прогулки почти закончился, и побежал домой.

«Он был весь мокрый, — рассказывает Мария. — Сказал, что играл с пацанами в догонялки. Потом уже, когда мы обсуждали случившееся, я спросила: “Неужели тебе это было интересно?” “Да, мне было интересно, — ответил Аркадий. — Я понимал, что сейчас вернусь после санатория в школу — и опять начнутся унижения. Мне нужно было сделать что-то, чтобы поднять свой рейтинг”».

«Ногу помню очень хорошо. Правую»

25 декабря Аркадий позвал с собой на железную дорогу лучшего друга Витьку. Поднявшись на насыпь, Витька сказал: «Это какой-то бред. Вы как хотите, а я пас. И тебе, Аркаш, не советую». И ушел.

Даниил сказал Аркадию: «Мне надоело с тобой возиться. Завтра позову Дениса. Посмотрим расписание товарняков — и ты прыгнешь. А этого с собой не бери: он нам опять все испортит». По словам Марии, тринадцатилетний Денис, бывший одноклассник Даниила, снимал видео для своего канала про зацепинг и сам все лето «катался на товарняках до Шушар».

Вечером 25 декабря Аксеновы смотрели мультфильм в гостиной, и Аркадий задремал на диване. «Мы не стали его будить, оставили спать там, — вспоминает Мария. — Утром я пошла готовить завтрак и увидела, что Аркаша еще спит. У него одеяло сбилось. Ноги из-под него торчали. Я поставила чайник и села рядом. Он открыл глаза, мы стали дурачиться. Помню, как схватила его ногу и стала ее вот так, — Мария показывает, как в шутку кусала ногу Аркаши, — грызть. Ногу помню очень хорошо. Правую».

Семья собиралась в кино. Аркадий все утро с кем-то переписывался, выглядел нервным и озабоченным. «Идите без меня, — сказал он маме. — Меня пацаны зовут гулять».

«Мы долго с ним препирались, — говорит Мария. — Я уговаривала его пойти, он отказывался: “Мультик для малышей, пацаны смеяться будут”. Меня вся эта ситуация страшно бесила, но я сказала себе: “Растет парень”».

Сразу же после сеанса Мария позвонила Аркадию и велела приходить домой. Через двадцать минут он был дома.

«Я переодела детей в теплую сухую одежду, выдала всем ледянки и велела Аркаше присмотреть за малышами на горке, пока буду доваривать борщ, — вспоминает Мария. — Вскоре он позвонил: сказал, что ему на горке скучно, а еще тут гуляют наши соседи с детьми — можно ли ему оставить братьев с соседями, а самому пойти погулять с пацанами? Мы спорили. Я была раздражена. Аркадий настаивал. В конце концов я дала ему ровно час — в 16:00 он по-любому должен быть дома».

За то время, что Аркадий провел с братьями, Даниил позвонил ему семь раз.

«Решил, что они меня не узнали»

Парни ждали Аркадия у насыпи. Втроем они поднялись к рельсам. Товарный поезд, замедляясь, подходил к станции. Денис запрыгнул на площадку последнего вагона, проехал метров двадцать и спрыгнул: «Что сложного?»

Подростки пошли вдоль насыпи по направлению к Товарной станции.

«В этот момент мне было страшно, — расскажет потом Аркадий. — Но я не мог сказать, что не буду этого делать. Я плелся за ними и выдумывал разные причины. Сказал, что уже темнеет и на смартфон Даниила хорошее видео снять не удастся». Подростки предложили снимать на айфон Аркадия. «Мама не разрешает давать телефон в руки чужим людям», — придумал отговорку Аркадий. Мальчишки завелись. «Они говорили не очень цензурные вещи, — вспоминает парень. — Смысл был в том, что, если я не запрыгну, в школу могу больше не приходить, они меня опозорят. Я запаниковал. Я шел сюда восстанавливать репутацию, а оказалось, что теперь я могу окончательно ее разрушить».

Пересматривая видео с камер автосервиса, который находится прямо за насыпью, Мария посчитала: всего по ногам Аркадия проехало тридцать шесть вагонов.

Каждая следующая колесная пара подтягивала его к себе. Пытаясь уцепиться хоть за что-то и отползти, Аркадий содрал ногтевые пластины. Подушечки пальцев были стерты до мяса.

На записи с камер автосервиса видно, как парни, идущие следом за поездом, сначала останавливаются недалеко от Аркадия, потом выходят из кадра. На допросе они пояснят следователю, что собирались уйти. Через пару минут подростки еще раз подойдут к приятелю. На этот раз — ближе. Аркадий перевернется со спины на живот, протянет к ним руки.

Они посмотрят на него, а затем уйдут быстрым шагом.

«Они так странно смотрели на меня, — расскажет потом Аркадий. — На их лицах было отвращение и непонимание. Я решил, что они меня не узнали, потому что я грязный. Хотел крикнуть им, но не получалось. Когда они начали уходить, я понял, что идут они не за помощью. Они просто уходят».

На записи с одной из камер, которую дали прослушать Марии, можно услышать слова подростков: «*** [Блин]! Валим, валим».

«Меня зовут Аркадий Аксенов, мне одиннадцать лет, и я попал под поезд»

Помощь была совсем близко: в нескольких метрах от насыпи — заправка и автосервис, а там — люди. Но кричать не получалось: произошел спазм гортани. То, что ему оторвало ноги, Аркадий осознал, когда попытался ползти. Почему-то это никак не удавалось.

«Я оглянулся — а ног-то нет».

Больно было, но недолго. Аркадия моментально накрыл болевой шок. Сначала стало очень жарко, почти горячо. Потом — очень холодно.

Мальчик подумал, что телефон раздавило поездом вместе с ногами. Цепляясь за камни и ветки, он заметил на руке часы. У всех членов семьи Аксеновых есть часы с телефоном, и в кнопку экстренной связи зашит номер 112. Аркадий нажал на кнопку.

«Здравствуйте. Меня зовут Аркадий Аксенов, мне одиннадцать лет, и я попал под поезд», — дословно вспоминает он свой звонок в службу экстренной помощи. По словам мальчика, его попросили позвать к телефону кого-то из взрослых, а потом — назвать адрес. Аркадий не смог этого сделать.

Вызов длился 32 секунды. Скорая не приехала.

В 16:12, через 19 минут после того, как Аркадий оказался под поездом, машинист Булат Жакеев, управлявший маневровым локомотивом, заметит в сумерках небольшое движение возле рельсов. «Я думал, мешок с мусором лежит на проталине, — скажет потом Булат. — Пригляделся — это человек. А все черное вокруг него — это кровь».

Булат остановит поезд, доложит диспетчеру о происшествии на путях и выберется из кабины к Аркадию. По инструкции, диспетчер должен вызвать бригаду скорой помощи — но звонок в службу спасения зафиксирован в 16:22, скорую вызывали сотрудники ДПС, которые в тот день дежурили возле заправки и к которым Булат побежал за помощью.

Сотрудник ДПС Дмитрий Аудман подтверждает, что исходящий звонок от Аркадия длиной 32 секунды в тот день действительно был: по этому поводу он даже имел разговор с прокуратурой. Следователю по делам несовершеннолетних при полиции на транспорте удалось прослушать запись вызова в январе.

«Он сказал, что Аркадий был в сознании и даже иронизировал, — вспоминает Мария. — На вопрос оператора, может ли он позвать к телефону кого-то из взрослых, Аркадий ответил: “Если бы тут были взрослые, я бы вам не звонил”».

В марте, когда прокуратура запрашивала запись повторно, ее предоставить не смогли. Такой записи уже не было.

Первая помощь Аркадию была оказана в 16:50 — спустя 58 минут после происшествия.

«Очень хотелось заорать»

«В начале пятого, когда время нашей договоренности было просрочено минут на десять, я принялась звонить Аркадию, — рассказывает Мария. — Нет такого варианта, чтобы он не услышал мои звонки: у него есть часы и телефон, и у нас с этим строго. Я звонила еще и еще — в общей сложности набрала его четырнадцать раз. Потом позвонила мужу: “Леш, скинь геолоко Аркашиного телефона, я сейчас вычислю, в каком он доме”. Я думала, он у кого-то в гостях сидит, в плойку рубится».

Координаты, которые Алексей прислал жене, показывали, что Аркадий находится в районе площади Восстания.

«Первая мысль была, что они поехали смотреть иллюминацию на Невском. Я сразу решила, что это бред, потому что ездить туда одному, без нас, категорически запрещено. Потом мелькнула догадка: телефон с часами украли. Господи, а ребенок-то мой тогда где? Алексей перезагрузил приложение, определяющее геолокацию. На этот раз точка переместилась к больнице им. Раухфуса. Я позвонила на всякий случай и попросила посмотреть, не поступал ли к ним Аркадий Аксенов 2009 года рождения. Девушка долго-долго смотрела что-то там у себя, а потом говорит: “Есть вновь поступивший Аркадий Аксенов. А вы кто?” — “Я мама. Что с ним случилось?” И она как-то очень быстро, почти скороговоркой мне отвечает: “Он попал под поезд”».

«В этот момент я боялась повести себя как-то неадекватно, — вспоминает Мария. — У меня в доме дети. Очень хотелось заорать. Сильно-сильно. Прям так: “А-а-а-а-а-а!” Я позвонила подруге: “У меня с Аркашей беда. Приходи, пожалуйста”. Схватила документы и побежала к метро. По дороге позвонила Алексею: “Ты где?” — “В центре. Паркуюсь”. — “Встал уже? Я Аркашу нашла. Он под поезд попал”. — “Живой?” — “Леш, машину заглуши. Я не знаю”».

АркадийФото: Лиза Жакова для ТД

Мария попросила мужа не садиться за руль и идти до больницы пешком. Он не послушал ее и приехал к проходной первым. «Мы в этот момент говорили по телефону. Слышу, как хлопнула дверь машины. Как он бежит к проходной: “У вас мальчик тут, под поезд попал”. Как кто-то на проходной отвечает: “Ноги ему ампутировали. Обе”. Как он начинает кричать. Он кричал так, как хотелось кричать мне. Громко, долго. Потом связь прервалась».

Мария перезвонила мужу, и тот сказал, что Аркадия увезли.

«Я почему-то подумала, что в морг. Оказалось, в другую больницу».

«На момент поступления состояние крайне тяжелое, обусловлено гиповолемическим шоком. Сознание на уровне глубокого оглушения за счет остаточной медикаментозной седации. Артериальное давление не определяется. ЧСС = 110 в мин. <…> Кровопотеря составила приблизительно 6000 мл», — зафиксировано в выписке, составленной реаниматологами в тот вечер.

«Меня теперь часто спрашивают, насколько распространена эта травма, — говорит Игорь Дюг, лечащий врач Аркадия, оперировавший его трижды. — Возможно, она происходит чаще, чем нам кажется: большинство таких пациентов просто не доезжает до стационара».

По словам врача, Аркадий потерял весь объем циркулирующей крови. То, что он выжил, почти час пролежав у железной дороги, — результат стечения обстоятельств: холодное время года, сдавливающий характер травмы, как бы «запечатавшей» сосуды, и изначально хорошая физическая подготовка мальчика. Операцию пришлось делать трижды. Закрывать поврежденные области было нечем: «Там были большие скальпированные дефекты с переходом на туловище, на ягодичную область. Рубцы — до гребня подвздошной кости. Собирали то, что осталось от левой ноги, несколько раз удаляли нежизнеспособные мышцы, которые начинали болеть. Сохранить хоть какую-то длину ноги не удалось», — поясняет Игорь Витальевич.

«Никого не подпущу к нему в горе»

К моменту нашей встречи Мария уже не раз беседовала с журналистами, раз за разом в подробностях описывая произошедшее.

— Я не хотела быть публичной, — объясняет она. — Но это оказалось неизбежным. В какой-то момент я пошла на допрос, который длился часа три. Алексей ждал меня в машине. Я вышла и увидела, что он читает что-то в телефоне и по щекам у него льются слезы. Он читал комментарии, которые оставляли люди под новостью про Аркашу. Злые, обидные, жестокие. «Давай расскажем им, как все было на самом деле? — сказал мне тогда муж. — Давай расскажем, каким он был. Как занимался спортом. Что был обеспокоен своим лишним весом — ведь с ним его не допустили бы к соревнованиям.

— Испытываешь ли ты боль, когда говоришь об этом снова и снова?

— Не большую, чем когда молчала об этом.

Спрашиваю Аркадия, думал ли он, как мог бы отказать приятелям в момент, когда еще ничего не случилось.

— Ребят, спасибо. Я не буду этого делать… — нерешительно подбирает слова мальчик. — Ребят, извините, я не трус. Я просто думаю головой.

В семейном кафе, где мы встретились, Марию узнают все сотрудники. Аркадий сидит на диване рядом и невозмутимо выковыривает моцареллу из салата Капрезе — не нравится. Его коляска припаркована рядом. Братья бегают от стола к игровой зоне, просят планшет, попить и выбирают в меню мороженое. Обычный выходной день в семье Аксеновых.

—Пока Аркаша лежал в больнице, у меня было время подумать, — объясняет Мария. — Я понимала, что у меня есть два пути: либо я буду горевать и отчаиваться, либо начну рассказывать об этом и, возможно, предотвращу следующие трагедии. Мне было важно показать Аркаше, что с ним готовы общаться другие дети, что ничего не изменилось и эта ситуация лишь проявила его человеческие качества. Он вел себя достойно. Я не пускала к нему бабушку, которая рыдала полтора месяца. Я сказала, что никого не подпущу к нему в горе. Что не позволю ему рассмотреть альтернативный вариант развития событий. Я взрослый человек, я вижу альтернативы. Я не хочу, чтобы их увидел он. У нас все будет хорошо, — очень тихо и очень четко произносит Мария.

— Тебя осуждают за публичность?

— Конечно. Попрекают меня тем, что я в принципе способна об этом говорить, что не плачу. А еще знаешь, какая у людей ко мне претензия? Что с таким прикусом, как у меня, я не имела права соглашаться ни на одно интервью, — смеется Мария.

Спустя полтора месяца после выписки Аркадий вновь ездит с папой в бассейн, занимается по специальной программе с тренером-реабилитологом и четыре раза в неделю посещает секцию парабаскетбола. Мария открыла сбор на киберпротезы и изучает все возможные варианты реабилитации. Как и мама, Аркадий уверен, что у него все будет хорошо: в планах — скейтбординг, кросс на колясках, адаптивный вейкбординг и следж-хоккей.

Лечащий врач Игорь Витальевич Дюг оптимизма Аксеновых не разделяет: «Скорее всего, носить громоздкие протезы мальчик не будет. Это тяжелейшая травма, у него все равно будет много проблем и ограничений, и в результате он превратится в колясочного больного — ножки уже не вырастут. Сейчас вокруг Аркадия все крутятся, но рано или поздно он останется один на один со своей проблемой. В этой ситуации надо больше обращать внимание на ребенка, заниматься его воспитанием. А мама занимается блогерством. Приводила к нему спортсменов, киборгов этих, женщину, которой муж отрубил руки. Я его, конечно, не оправдываю, он садист. Но мужья так просто своим женам руки не отрубают, ребята».

На вопрос, могли ли вовремя заметить проблемы в классе и предотвратить тем самым трагедию, сотрудница 202-й школы отвечает так: «Аркадий — жертва обстоятельств. Он очень активный мальчик, ему нужно много мероприятий, насыщенная классная жизнь. В прошлом году он участвовал в конкурсе “Моя Родина — Россия”. Они там и пели, и с флагами танцевали, и в конкурсе чтецов он участвовал. А в этом году мама забрала его на смешанное обучение — и он выпал из обоймы. Я думаю, он просто от скуки искал себе приключения. А если бы мама не забрала его на эту дистанционку, ему не было бы скучно и он бы никуда не пошел».

— Ты злишься на них? — задаю я вопрос Аркадию.

— Я не злюсь. Никого не виню. Я… в недоумении. Почему они меня бросили? За это — злюсь, да. А так — сам виноват.