Представляя свою автобиографию в 1910 году, Китти Смит написала: «Работая все эти годы, я накопила небольшую сумму продажей своих рисунков и открыток. В свой очередной приезд в Саут-Уитли (захолустный городок в Индиане, США) я познакомилась с очень добрыми и щедрыми людьми, которые решили, что я должна жить комфортно, и согласились издать эту мою книжку. В ней вы найдете наброски, сделанные ногой. Я отдаю отчет, что все там выполнено хаотично, все равно как стеганое одеяло, состоящее из разных кусочков. Но я ведь никогда и не училась рисованию — все, что я знаю, я получила, сидя на полу за листом бумаги. Я сама точу карандаши, умею обращаться со складным ножиком и режу ножницами все, что мне необходимо. А я к тому же еще и домохозяйка — могу обращаться с веником и вытирать пыль, мыть и скрести и знаю, что делать с печью. Я сама сделала несколько предметов мебели, например шкафы и письменные столы, умею пилить и забивать гвозди и даже вешать на стену крючья и покрывать их лаком».
Ничего особенного
Эта история начинается 29 октября 1882 года, когда на свет появилась Кэтрин М. Смит. Произошло это в Чикаго в очень бедной семье, настолько непримечательной, что история даже не сохранила имен родителей. Известно лишь, что они оба были англичанами, натурализовавшимися в Америке в тот год, когда родилась Китти. У девочки было два старших брата и сестра Эмили младше на два года.
Как она сама вспоминала потом, «мы были настолько бедны, что очень часто нам не хватало еды и одежды. Отец частенько обращался в благотворительные фонды Чикаго, это и выручало нас.
В августе 1891 один из фондов Чикаго организовал двухнедельную поездку в провинцию для самых малообеспеченных детей. Я входила в эту программу, и однажды нас усадили в грузовик и отправили в Колумбию Сити.
Человека, взявшего надо мной шефство, звали мисс Уильям Е. Хиги. Узнав, насколько плохи дела у нас дома, она вошла в мое положение и даже списалась с отцом. Я вернулась домой, но в октябре неожиданно скончалась матушка — и я в свои девять лет стала хозяйкой в доме. Я старалась хорошо справляться со своими обязанностями, но, по правде говоря, делать было особо нечего, так как в доме было шаром покати».
В общем, ничего удивительного, на первый взгляд. Но. Не может не поражать тот факт, что человек, перенесший то, что сможет далеко не всякий взрослый, не говоря уже о ребенке, ни разу, ни одним словом не обвинит потом виновника своих несчастий. Более того, будет его всячески выгораживать. И всю жизнь станет заботиться об окружающих ее людях с ограниченными возможностями и стараться делать их существование лучше.
Выжившая
Отец Китти был дурным человеком. Проще говоря, пропойцей, который к тому же бил и унижал собственных детей.
Как-то, проснувшись на День благодарения с хорошего бодуна, он потребовал от дочери, чтобы она принесла ему что-нибудь пожрать. Та ответила, что, к сожалению, это невозможно, так как дома вообще ничего съестного нет. Только выпивка…
Отец взбесился, сгреб малышку и стал учить ее уму-разуму, вначале избив, а потом засунув руки ребенка в… горящую печь. Дочь кричала так, что ее услышали соседи из близлежащих домов и прибежали на выручку. Старший брат, находившийся неподалеку, тоже услышал шум и поспешил домой. Но, к сожалению, было слишком поздно.
Впрочем, это официальная версия. Сама Китти вспоминала тот день так: «Мой отец действительно любил выпить и частенько посылал кого-то из детей в ближайшее питейное заведение за ликером. Так получалось, что этим “кем-то” чаще всего выходила я. В тот день мы были вдвоем с отцом дома — братья бегали на улице. Убираясь дома, я обнаружила бутылку, а так как я была любопытна, решила попробовать, что там. В бутылке оказался настоящий виски, а вовсе не ликер и тем более не пиво. Для той малышки, какой я была, много ли было надо? Эффект наступил почти сразу: я быстро опьянела, стала слабой и перестала соображать.
В это время мой отец был в соседней комнате. Он крикнул, чтобы я пришла и кинула дрова в печь. Я сказала, что не могу, так как плохо себя чувствую. Тогда он крикнул во второй раз, и мне не оставалось ничего другого, как пойти на кухню. Я сняла крышки с печи, но, видно, жар ударил в меня, а тут еще и выпитое. Я потеряла сознание и упала в огонь. Видно, я пролежала там какое-то время, потому что позже врачи вынуждены были ампутировать мне руки, оставив только по три дюйма у самых плеч. Шея и руки у меня были обезображены до неузнаваемости. Но это ведь ерунда, правда?»
С этой версией не были согласны соседи. Один из них позже вспоминал: «Девятилетнему ребенку было бы лучше сразу умереть, чем страдать от выходок отца, да еще и следить за младшей сестрой и двумя братьями».
Полиция прибыла почти сразу. Отец Китти был арестован и предстал перед судом, но вскоре был освобожден и оправдан. Улик не оказалось. Китти, однако, также предписывалось больше не жить дома, и она стала подопечной Общества детских домов штата Иллинойс на несколько лет, до своего совершеннолетия.
Китти оказалась в доме для обездоленных и искалеченных детей, и, хотя это может показаться печальной жизнью для маленького ребенка, она никогда не унывала. Даже когда лежала в больнице, постоянно спрашивала, как дела у других детей. Помыслы Китти всегда были о тех, кто рядом, и о том, может ли она помочь.
Она была жива. Для нее этого было достаточно.
«Пока у меня есть ноги, я могу все»
А между тем ее отец отказался от всех прав и финансовых обязательств перед своими детьми. В те годы, собственно, мало кто был озабочен жизнью здоровых людей (если, конечно, те не были знамениты, тогда да), а уж как там обстоят дела у ребенка с инвалидностью, вообще никого не интересовало. Тем более удивительно, что в тот момент общество не бросило Китти с ее бедой, а, наоборот, сплотилось, чтобы поддержать.
Сейчас бы сказали, что ситуация, в которой она оказалась, патовая. Что можно сделать без рук, родителей и денег, когда тебе всего девять лет?
Но Китти была полна решимости сделать что-нибудь в своей жизни. Она часто говорила: «Да, у меня нет рук. Ну и что? Пока у меня есть ноги, я могу делать все, что хочу».
Некий доктор Грегг заинтересовался Китти и основал фонд помощи, чтобы она могла жить как можно лучше. Это был поистине удивительный поступок в, несомненно, самый трудный час для Китти. А сама она с легкостью заводила друзей. У нее была поразительная энергия и жажда жизни. Ничто не могло ее разочаровать. И, кроме фонда, она никому не позволила бы себе помогать. Она очень сердилась, когда люди говорили ей, что им ее жалко. «Нет, — отвечала она. — Никогда и ни за что я не позволю жалеть меня».
Фонд Китти Смит пользовался огромной популярностью в Чикаго. Хлынули пожертвования, которые покрыли медицинские расходы Китти и скудную жизнь. Доктор Грегг использовал часть денег, чтобы заплатить людям, которые научили Китти делать ногами все то, что обычно выполняется руками, и вскоре она действительно научилась писать…
Никогда не видели ее почерк? Бьюсь об заклад, он намного лучше, чем у многих из нас! Кроме того, девочка полюбила рисовать ногами — и карандашом, и красками, играть на пианино, печатать на машинке и даже вышивать. Всему этому Китти научилась за неполных три года и в 1896-м на деньги фонда переехала в Висконсин, где пошла в школу для обычных детей.
А о печати на машинке она говорила так: «Понимаете, вы можете быть насколько угодно талантливым и гибким, но при всем желании не получится раздвинуть пальцы ног так же широко, чтобы действовать ими, как пальцами рук. Поначалу я столкнулась с тем, что нажимаю сразу две клавиши одновременно, и это было для меня большой проблемой. Но в конце концов я смогла справиться с ней».
Кроме того, Китти была членом Лиги Эпворта, существующей и поныне под названием Объединенное методистское молодежное содружество, отряда методистской молодежи и пела в методистском хоре. Эта лига интересна уже сама по себе — всего через десять лет после появления, в конце XIX века, она насчитывала 1,75 миллиона членов и почти 20 тысяч отделений по всему миру.
Но все хорошее когда-нибудь кончается. К 1905 году ресурсы фонда иссякли (по некоторым данным, деньги просто присвоили нечистые на руку люди), а сама Китти больше не могла надеяться на государство — ей исполнился двадцать один год, она стала совершеннолетней. Непутевый отец к тому моменту уже лежал на кладбище, братья были низкооплачиваемыми работниками, а сестра входила в чужую семью: ее удочерили.
И что же делать? Как жить? Загадка. Но Китти решила ее блестяще.
Помочь другим
Она была очень популярна в Чикаго в те годы. Ее историю в городе знал каждый. И иначе как «безрукое чудо» не называл. Китти решила использовать свою славу, чтобы продавать рисунки и автобиографические брошюры, рассылаемые по почте. Делалось это так. К рисунку прилагалась карточка для возврата, куда можно было опустить монету в четверть доллара и отправить назад Китти. Конечно, никто никого не мог обязать отправлять деньги получателю. Это было делом доброй воли клиента.
К карточке Китти приписывала: «Хотя я и могу делать многие вещи, тем не менее остается печальный факт — я в некоторых отношениях беспомощна, и вы даже не можете себе представить насколько. Я испытываю безграничную благодарность ко всем, кто когда-либо помогал мне, и к вам, кто покупает эту книжечку».
Всего через несколько месяцев у Китти набралось 35 тысяч долларов. Напомним, на дворе 1906 год! И на современные деньги это было свыше миллиона долларов.
Выходит, за несколько месяцев Китти должна была отправить около 100 тысяч писем. Для самых скрупулезных читателей прибегнем к арифметике. Предположим, она работала десять месяцев. Это около трехсот писем ежедневно. А если учесть, что каждое письмо нужно было написать (как мы помним, ногой), да к нему приложить рисунок… Бр-р-р! Титанический труд, который невозможно себе представить, хотя к нашим услугам любая копировальная техника.
У вас, конечно, возникает вопрос, что Китти сделала с такими несусветными деньгами, которые неожиданно свалились на нее? Безусловно, что-то пошло ей самой — она не чувствовала себя нуждающейся в средствах. Но большую часть она потратила, основав собственную компанию, призванную помогать детям с инвалидностью преодолевать трудности. На свои деньги Китти содержала дом для таких детей. Это был замечательный поступок. Но Китти никогда не считала, что она кому-то что-то дает. Она просто возвращала городу то, что получила в свое время от него.
Если б вы спросили тех, кто знал Китти, какой она была, тот первым делом услышали бы: «Очень оптимистичной». Она всегда говорила, что ей в жизни невероятно повезло…
В 1910 году в свет выходит автобиография Китти Смит, о ней пишут все издания, не только местные, но и федеральные. Вот, например, журнал The Pittsburgh Press: «Китти научилась использовать ноги, чтобы делать то, для чего предназначались руки, и ее способности удивительны. Судите сами, как она смогла пережить то, что было с нею. Она говорит: “Я не могу сказать, что могу пощупать вещи руками, зато вполне могу осязать их ногами. Да, я умею шить. Посмотрите на эти украшения, которые я вышила сама. Подождите, и я покажу вам, как быстро я могу заправить нить в иголку”. В мгновение ока она сделала это и завязала узел. Она пользовалась пальцами ног, а узел завязывала зубами. “Теперь вы хотите увидеть мою мастерскую в подвале? Я покажу ее!” Мы пошли туда, и я увидела, как хорошенькая Китти работает на своей скамейке, которую построила сама. Она сказала, что мастерить — ее любимое занятие. “Я люблю делать вещи из дерева. Я могу распиливать доску совершенно прямо и ногами почти так же быстро, как любой плотник руками”. Она взяла пилу правой ногой и, удерживая ее пальцами левой ноги, ловко продемонстрировала, как легко это делается».
Первый голос в Чикаго
С самого начала Китти наняла бухгалтера, стенографистку и с десяток набивщиков конвертов (да, Китти изобрела новую профессию). Всю тяжелую работу, которую раньше она выполняла одна, теперь взяли на себя наемные сотрудники, Китти лишь руководила ими. Она часто говорила, что хочет доказать, что нет ничего невозможного. Ну и вот. Немного было в начале ХХ века женщин во главе фирм. А уж женщин без рук…
В 1913 году Китти удалось превзойти себя. В то время как 19-я поправка, предоставляющая женщинам избирательное право в Америке, была принята в 1920 году, женщины в Чикаго проголосовали еще в 1913 году. Тогда в Чикаго проголосовало 250 тысяч женщин, и Китти была первой.
В 1930-е годы Китти стала одной из самых фотографируемых женщин Америки. Она публично демонстрировала свои навыки изумленной толпе на Кони-Айленд с цирком братьев Ринглинг, Барнума и Бейли (старейшим цирковым заведением Америки, просуществовавшим почти полтора столетия и закрывшимся совсем недавно, в 2017 году). Выступала под псевдонимом Безрукое Чудо.
Но в конце 1930-х Китти Смит исчезает из публичного поля. Мы практически ничего не знаем ни о доме, которым она управляла, ни о жизни, которую вела. Китти незаметно соскользнула со страниц истории. По некоторым свидетельствам, она умерла в 1967 году, но даже это мы не можем утверждать наверняка. Неизвестно и место, где она похоронена. Но если предположить, что она в самом деле дожила до 1967 года и скончалась в восемьдесят пять лет, то можно без сомнения утверждать, что это была долгая и хорошо прожитая жизнь.