Тяжелая подача

«Я забеременела в девятнадцать, — говорит Яна, глядя в пустоту за моей спиной, — он сказал: “Мне ребенок не нужен, делай аборт”. Подсылал ко мне друзей, чтобы они меня уговорили. Но я родила. А он пропал на пять лет».   

Родился Игорь, сейчас ему двадцать четыре года. Позже Яна узнала, что Леха за те пять лет, что они не были вместе, успел отсидеть и у него были короткие отношения с другой девушкой, которая тоже забеременела, родила и отдала ребенка в детский дом, — это она узнала уже после его смерти.

«Он пьяный говорил незадолго до смерти: “Яна, у меня есть ребенок”. Я ему не верила. Потом думала: почему он так баловал Матвея? Сейчас понимаю: хотел загладить вину». 

Когда Леха вернулся, Игорю было уже пять. Через семь лет родился Матвей. 

«Все так живут, терпи»

Я осторожно прошу Яну вспомнить один из эпизодов насилия, и она теряется: их было слишком много. Леха избивал Яну, если ему не удавалось достать наркотики. Он бил ее, если возвращался домой пьяный. Мог врезать, когда нужны были деньги. Или ударить просто так — для профилактики. 

«Я заедала стресс и поправилась на двадцать килограммов, — говорит Яна, — он оскорблял меня: “Посмотри на себя, какая ты жирная”. Но ведь он отец моих сыновей, к младшему он был ласков, очень его любил. Были и мысли: кого я еще смогу найти?» 

«Бывает, что женщины остаются с насильниками из-за жуткого страха, — объясняет Алла Осипова, психолог организации “Аистенок”. — Сама мысль о том, что можно куда-то уйти, вызывает панику. Бывает так: избил, попросил прощения, и кажется, что именно в этот раз все будет по-другому. Прощают, верят, и этот порочный круг продолжается».

С другой стороны на Яну давили родственники. Она рассказывала им о побоях, а те отвечали типичным анахронизмом: «Терпи, все так живут». Яна верила и терпела. 

О том, что сын Игорь тоже начал употреблять наркотики, нетрудно было догадаться: он и не прятался, курил марихуану в своей комнате. От запаха, который разносился на весь дом, кружилась голова. Когда он начал употреблять, ему было четырнадцать. 

«Я этот запах не забуду никогда, — гневно говорит Яна, — сколько я его уговаривала, сколько муж пытался — все было бесполезно. Нагло, дерзко, он просто выталкивал меня из комнаты. Матвею было года два, и он дышал этим».

В отчаянии Яна отправила Игоря к маме — та очень любила внука. Тогда казалось, что так будет лучше. Яна была на работе, когда мама позвонила ей и задыхающимся от рыданий голосом прокричала в трубку: «Яна, он матрас сжег! Я больше не могу, вызываю полицию!» — оказывается, Игорь не собирался бросать наркотики и курил, не вставая с кровати. 

В итоге Игоря забрали — ему было четырнадцать — и посадили на полтора года. 

«Мама, мы с ним расходимся»

«И вот сейчас он орет: “Это вы меня засадили! Я рожден, чтобы мстить вам!” А за что мстить? За то, что мне говорили сделать аборт, а я не сделала?» — ее глаза краснеют.

Из тюрьмы Игорь звонил Яне: «Мамочка, приезжай». Они ездили к нему вместе с бабушкой, у которой на нервной почве было два инсульта. Со временем женщина слегла и переехала к Яне.   

Игорь вышел, сразу женился. Родился ребенок. Но буквально за год Игорь вернулся в то же состояние. Муж тоже не сбавлял оборотов: если раньше были героин и «ханка», то потом пришли синтетические наркотики.   

«Я говорила ему: “Леха, как тебе не стыдно? Тебе сорок два года, ты уже дед, у тебя есть внук! Какой пример ты подаешь? Зачем употребляешь?” Он обещал: “Все, Яна, это не мое, я завязываю”».

Но не завязывал. Незадолго до конца он, обезумев, носился по квартире, кричал, что скоро умрет, раскидывал вещи, орал на жену. Яна забивалась в комнату к маме, которая уже не могла встать с кровати, и переживала его припадки там, понимая, что не сможет с ним совладать. Она думает, что Леха действительно предчувствовал скорую смерть. 

«Уже Матвей, слушая все эти концерты, в свои десять лет говорил: “Мама, мы с ним расходимся”. Мы действительно много раз расходились, потом сходились опять. Он мог орать и бить, а наутро купить мне духи, извиняться. Бежать от него? А куда? Это сейчас я знаю, что есть такие центры, а раньше даже не знала, что есть такая возможность. Сначала хочется убежать, но это происходит так часто, что ты уже ничего не понимаешь, все время чувствуешь себя подавленной. Я привыкла всю жизнь быть подавленной, понимаете?» 

Леша умер

Третья подача случилась одномоментно.

В то утро Леха ушел и уже не вернулся. Его не было сутки. Утром следующего дня мужчину нашли в подъезде его друзей. Передоз. Его протащили на этаж ниже и скинули у мусоропровода. Скорую вызвали перепуганные соседи. 

«Когда мне позвонили, я готовила завтрак маме. “Леша умер”. У меня было ощущение, что я это уже слышала. Я ничего не понимала. Еле-еле поменяла маме памперс, посадила ее в коляску». 

Когда пришло осознание, Яна впала в ступор. Она говорит, что и сейчас не может отпустить мужа.

«Такой хитрый: бросил меня с сыновьями», — горько говорит она.

На этом удары не закончились. Вскоре умерла мама: у женщины был отек легкого. 

Горе от потери двух близких людей переживала тяжело: ничего не ела, пила воду, лежала и смотрела в потолок. Игорь зло говорил: «Мне отец квартиру обещал, он умер, значит, с тебя спрос будет». Они с женой снимали квартиру неподалеку от Яниного дома. Платить за съемное жилье надоело, и он наседал на мать, хотел переехать: «Разменивай!» Она не отказывалась, но на это нужно было время, а Игорь свирепел от нетерпения. Вскоре он поссорился с женой и пришел к матери и младшему брату. 

«Он и до этого меня бил, я приходила на работу зареванная — работала на складе, а перед этим часами гуляла по улице, чтобы прийти в себя. Он уже не был подростком — взрослый сильный мужчина, неадекватный от постоянного употребления». 

Яна винит себя за то, что тогда, когда сын был подростком, дала маме вызвать полицию. Но сил бороться не было, а мама рыдала в трубку и говорила, что когда-нибудь они вдвоем сгорят заживо. Срок стал для Игоря клеймом: на работу не брали, и от бессилия он продолжал употреблять. Частые смены настроения, агрессия и злоба — он не щадил ни жену, ни Яну. 

«Однажды он пинал меня по ногам, потом повалил на кровать. Глаза горели как у бешеного. Взял щипчики, сказал, что отрежет мне язык. Я смотрю в окно и даже позвать на помощь не могу. Соседи слышали крики и раньше, но никто не вызывал полицию. Я очень испугалась. Все это время Матвей пытался его оттащить». 

Кончилось тем, что Игорь отобрал у брата и Яны телефоны и лег спать в другой комнате, сжимая в руке нож. Яна лежала обессиленная. Матвей — рядом. Она сказала только: «Матвей, нам никуда отсюда не выйти». Мальчик сказал: «Я вырасту и ему отомщу».    

Наутро Игорь сжалился — отдал ключи и мобильные. Яна и Матвей, не в силах оставаться дома, ушли. Бесцельно ходили сначала по торговому центру, потом — по улице. Яна лихорадочно перебирала в голове знакомых и понимала, что никто не готов их принять. У Матвея от стресса поднялась температура. Неожиданно она вспомнила, что жена Игоря, когда пыталась от него сбежать (он периодически избивал и ее), искала кризисные центры для женщин, пострадавших от насилия. Так нашла номер «Аистенка». 

Во мне что-то раздавили

Когда они вернулись домой, Яна дала сыну деньги на билет, и он уехал к жене — та была у родителей в другом городе. У них было два дня, чтобы собрать вещи и оставшиеся ценности (Игорь успел продать ноутбук, заложил велосипед Матвея, вынес телевизор). Так они сбежали из своей квартиры и попали в другую — кризисную. Это жилье, которое предоставляет «Аистенок» жертвам насилия, которым некуда пойти.    

«Когда Яна попала к нам, она была подавлена, растеряна и напугана, — рассказывает Алла Осипова, — ее сын Матвей тоже был очень напуган. Их заселили на следующий же день после обращения. Она говорила, что только у нас они впервые за долгое время смогли заснуть. Яна очень отзывчивая и сразу была готова работать с проблемой».

Яна начала заниматься с психологом, Матвей тоже — с детским специалистом. Яна говорит, что, если бы не их убежище, все могло закончиться трагично. Даже маленький Матвей, просыпаясь ночью, говорил: «Мама, встань и убей его». 

«Если бы не такие центры, то как жить? Ты никому не нужен, ты раздавлен. Я только здесь начала приходить в себя», — медленно произносит Яна. Полгода они живут в кризисной квартире «Аистенка». 

«Я была сама не своя, у меня не работала память, поэтому мне все объясняли и пошагово расписывали на бумажке. Первое время я там ни с кем не разговаривала — не было сил. Во мне что-то раздавили, родной ребенок втоптал…»

Яна планирует продать квартиру, купить им с Матвеем однокомнатное жилье, а Игорь собирается на полученные деньги взять комнату. В «Аистенке» предоставили юриста в помощь. Постепенно женщина стала приходить в себя. Появляется вера в себя и уверенность: больше не будет подач, они с Матвеем смогут себя защитить.

«Сейчас я Игорю даже благодарна, что он меня из дома выгнал и я сюда попала. Тут у меня сердце стало заполняться. Я с женщинами говорю и вижу, что не одна такая. А в той квартире все на меня давило. В основном женщины мне о себе рассказывают, я не такая красноречивая. Я себя год вгоняла в депрессию и с людьми мало общалась. Сейчас мне есть кому сказать “доброе утро”. И это уже хорошо. Даже парой слов обмолвиться без долгих разговоров — становится легче». 

История Яны может показаться типичной. Ежегодно тысячи российских женщин погибают от рук родственников или партнеров. Погибают, потому что им некуда бежать, потому что полиция не приезжает на вызов или кто-то близкий говорит: «Терпи, все так живут». 

Благодаря помощи «Аистенка» у Яны и Матвея появилось безопасное место, помощь психологов и социальных работников. Пожалуйста, подпишитесь на небольшое регулярное пожертвование в пользу организации, чтобы она могла помочь и другим семьям. Насилие нельзя терпеть. 

Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов