Аня сидит в столовой у окна и пьет чай перед началом работы в мастерской
То, что Аня детдомовская, можно понять по речи. Она говорит «проживающие» вместо «соседи», «палата» вместо «комната». Не говорит «мне надо домой», говорит «в интернат опоздаю».
«Интернат не дом», — твердит Аня. Мы идем после ее работы гулять в парк. В этот момент она чувствует себя наравне с прохожими. Что она такая же, как и они, — взрослая. Все бегут с работы, и она — с работы. Только они придут домой, а Аня — в интернат.
«Обидно очень. Что никогда не жила дома, когда была маленькая. С рождения никогда не жила дома. Я до сих пор на это очень злюсь, обижаюсь, завидно. Когда гуляю, иду по городу, вижу: люди живут нормальной жизнью в квартире. У них свобода, мне тоже так хочется очень — свободу, нормальную жизнь».
Аню мама оставила в роддоме, о ней и папе Аня ничего не знает и узнать не от кого. Воспоминания о жизни у Ани в голове разложены в три коробочки: первый детдом, второй детдом и интернат. О первом она помнит только, что там у нее не было любимой игрушки или игры. А перед первым классом ее просто посадили в автобус и привезли во второй детский дом, где была школа. «Утром после завтрака воспитательница Наталья Анатольевна отвела меня на автобус, и все».
Школа была на территории детского дома, внутри того же бетонного, в зеленую и белую полоску, забора. Школьное время закончилось экзаменами, без праздника и последнего звонка. У Ани ни разу в жизни не было выпускного с концертом, красивым платьем и прощальными песнями.
Как тысячи детей с задержкой развития, оказавшихся в сиротской системе, в восемнадцать лет Аня переехала из детского дома в психоневрологический интернат. Как говорит она сама, «поступила».
— Ты всегда знала, что из детского дома поедешь в ПНИ?
— Давно знала, еще с маленьких лет.
— А что ты знала про ПНИ?
— Ну я думала, что я буду нормальной жизнью жить, что будет хорошо в ПНИ. Когда поступила, стало, к сожалению, не очень. Думала о хорошем, а стало не очень хорошо. Там проживающие пожестче [чем в детском доме], есть некоторые злые и обижают меня.
Быть взрослым — значит иметь возможность себя защитить, уйти оттуда, где тебе плохо. Но если ты сирота, если у тебя задержка развития и ты живешь в ПНИ, то ты совершенно беззащитен.
У Ани плохое зрение, и ей нужны очки. Несколько месяцев соседи по интернату называли Аню «очкастая дура», и она не могла себя защитить, не имела возможности переехать на другой этаж или в другой интернат. Только однажды не выдержала, со всей злости кинула очки на пол, они сломались — и больше Аня очки в интернате не надевала. Вместе с сестрой милосердия купила новые, но носит их на улице, а в интернате щурится. Но слышать издевки хуже, чем видеть размытые предметы.
Еще быть взрослым — значит защищать свое личное пространство и определять, где оно начинается. Аня изо всех сил пытается, но в интернате в одной с ней палате живет еще несколько женщин разного возраста. Одежду проживающие сдают в прачечную, и она стирается вся вместе. Аня придумала: она ходит в душ со своим вкусным гелем и не пользуется общественным мылом. Трусы и лифчики стирает сама руками и развешивает сушиться не на общую сушилку (там порой они пропадают, Аня говорит, что воруют), а на батарею за своей кроватью. Такие мелочи помогают Ане присваивать себе жизнь, чувствовать себя отдельным, самостоятельным человеком.
Аня отучилась в колледже на специалиста по озеленению. Специальность выбрала не она, так распределили в детдоме. Если бы Аня выбирала, стала бы поваром. Но ей нравились предметы в колледже: дендрология, ботаника, основы зеленого строительства. Два года их группу воспитатель привозила на занятия и отвозила обратно. Поехать на учебу самой было нельзя. Когда пришло время выпускного в колледже, Аня уже жила в ПНИ, и в тот день не нашлось сопровождающего, чтобы привезти Аню на праздник. «Диплом мне привезли в интернат и отдали соцработнику, я даже не разглядела его нормально, мне не дали его подержать».
«Видишь, у меня жизнь какая, никогда не повидала я выпускной».
Но тяжелее всего было, когда пришла пандемия и интернат Ани, как и все интернаты страны, закрыли на вход и выход. Аня к тому времени уже целый год работала пять дней в неделю, а тут ее снова заперли. «Мне нервы трепали некоторые проживающие, обижали, командовали. Было очень обидно, что нельзя выйти из интерната. Гулять там неинтересно на территории — везде забор. Я всю жизнь видела этот забор, с самого рождения».
В апреле 2019 года жизнь Ани изменилась. У нее появилась настоящая работа с обязанностями и зарплатой. А главное — с необходимостью на работу приезжать, а значит, выходить из интерната.
В России человеку с ограниченными возможностями здоровья очень трудно найти работу. По данным на весну 2018 года, в Москве трудоустроено всего около 30 процентов людей с инвалидностью. Ане повезло: она попала в этот процент и трудится в Творческом объединении «Круг». Это благотворительный фонд, который уже семь лет занимается сопровождением взрослых людей с инвалидностью. Люди с ментальными и психическими нарушениями, которые живут в ПНИ, а также люди с ограниченным слухом и зрением получают здесь настоящую работу. В мастерских они занимаются керамикой, мыловарением, озеленением и производством свечей. Расписанную посуду, мыло и свечи перед праздниками часто покупают бизнес-компании целыми партиями. Аня трудится в мастерских по озеленению и керамике, но еще работает уборщицей: подметает и моет полы, помогает наводить порядок на кухне. Пять дней в неделю она встает в шесть утра и едет на метро с двумя пересадками.
— Какое самое счастливое время в твоей жизни? — спрашиваю Аню. Мы сидим на лавочке в Парке Горького и пьем кофе из высоких пластиковых стаканчиков.
— То, которое сейчас: я работаю в городе, сама езжу на метро. Вот это самое хорошее. Гуляю, с тобой общаюсь как нормальный человек. Только плохо, что в интернате пока живу.
В парке много людей, они катаются на велосипедах и самокатах, едят мороженое, напротив нас компания танцует на траве. Аня несколько раз признается, что она им завидует.
— Люди живут нормальной жизнью, у них свобода, не надо никаких заявлений подписывать. Гуляй сколько тебе влезет, хоть ночью, а нам это нельзя.
Аня любит Москву и ориентируется в метро. Любимые места Москвы делятся на те, куда она ездила сама, и те, куда возили из детдома автобусом. В Музей космонавтики на ВДНХ — автобусом, Аня там потерялась. Парикмахерская — недавно, в двадцать четыре года, первый раз в жизни сама пришла, волосы обрезала коротко. Храм царевича Димитрия у метро «Октябрьская» — раньше сопровождали сестры милосердия, а теперь по воскресеньям Аня ездит сама и стоит службу. В храме Аня молится о том, чтобы уехать из интерната на сопровождаемое проживание. «Чтобы я спала одна в комнате. Чтобы был свой личный телевизор, шкаф, тумбочка, кровать. Магнитофон я бы купила, чтобы музыку слушать».
Благодаря фонду «Творческое объединение “Круг”» несколько человек с ментальными нарушениями уже живут в квартирах сопровождаемого проживания. Возможно, скоро придет и очередь Ани.
А пока она очень дорожит своей работой уборщицы. Самое главное для нее в этой работе даже не зарплата, а возможность почти на целый день уйти из интерната. Первый раз одна Аня поехала на метро в двадцать два года, в апреле 2019-го.
То, что для домашнего человека иногда тяжелая повинность — ехать рано утром в переполненном вагоне метро на рутинную работу, — для человека из ПНИ настоящее счастье. Хрупкие минуты ощущения достоинства, независимости и причастности к миру взрослых людей.
Пожалуйста, поддержите фонд «Творческое объединение “Круг”», который дает работу Ане и другим людям с инвалидностью. Подпишитесь на ежемесячное пожертвование, для вас это может быть совсем небольшая сумма — стоимость чашки кофе, — но для фонда она важна. Деньги пойдут на зарплату кураторов мастерских и работников с ментальными нарушениями, а еще на аренду квартиры сопровождаемого проживания. Благодаря вашему вкладу десятки взрослых людей из ПНИ смогут ехать на работу на метро и быть при этом абсолютно счастливы. Спасибо!
