Девочки и дельфины

Освобождая дельфинов, волонтеры «Дельфы» не режут рыбацкие сети — это частная собственность. Обычно сеть крепится к основному тросу, находящемуся на поверхности, недорогими веревочками или пластмассовыми стяжками. Их надо отрезать или развязать, часть сети должна опуститься, лучше метра на два-три, и тогда животные выходят. Нужно только отплыть подальше, чтобы они успокоились, и потом завязать все снова.

Таня может говорить о дельфинах часами. Она родилась в Москве, но всю жизнь ее тянуло в морскую стихию. Дельфинов очень любила с детства, после того как посмотрела мультфильм «Девочка и дельфин».

С дельфинами ей всегда хотелось общаться в море.

— Я долго шла к своей мечте, стала фридайвером, начала обучать людей, и вот у меня стало получаться плавать с дельфинами в морях и океанах — это был очень счастливый период моей жизни.

Потом она увидела документальный фильм «Бухта», получивший «Оскар», о том, как происходит загон и забой дельфинов в Японии, в местечке Тайцзи, где с сентября по январь — сезон охоты. Выплывает много лодок — там, где проходят пути миграции китообразных. Их загоняют, стуча железными палками по железу. Дельфины впадают в панику и таким образом оказываются в бухте. Там их закрывают, самых лучших отбирают для дельфинариев, остальных забивают на мясо.

— У нас ведь тоже столько дельфинов в дельфинариях, и как они туда попадают? И никто про это ничего не знает, — у Тани тогда открылись глаза.

Она решила снять собственный фильм, ей захотелось показать на контрасте, какие дельфины в море — и что происходит с ними в дельфинариях. Съемки и монтаж заняли четыре года. В России премьера фильма «Рожденные свободными» о судьбе восемнадцати белух, ставших пленницами системы отлова и торговли дельфинами для дельфинариев, состоялась в 2017 году. Киноленту показывали на фестивалях, российских и зарубежных.

Пока Татьяна снимала фильм, у нее появилась новая мечта — вытаскивать дельфинов из дельфинариев, возвращать их к нормальной жизни. Она узнала, что, прежде чем выпустить животных в море, им нужно пройти реабилитацию, вернуться к дикому состоянию. На съемках Белей познакомилась с людьми, ставшими затем основной командой центра по изучению и помощи дельфинам, база которого находится сегодня в Сочи, в Имеретинском порту.

Утром в море выходит моторная лодочка

«Капитанит» Ирина Шулгестерова — волонтерка и координатор центра «Дельфа». Его команда занимается в акватории Имеретинской бухты и Адлера научными исследованиями. Изучают, сколько дельфинов здесь обитает, пытаются их сосчитать, создают ID-фотокаталог китообразных, чтобы опознавать конкретных индивидуальных особей. Дельфина можно узнать по спинному плавнику: как у людей — отпечатки пальцев, у каждого дельфина на плавнике свои зазубрины и шрамы, которых больше нет ни у одного другого. Когда получается делать удачные фото таких плавников, их можно сопоставлять с другими фотографиями и понимать, кто и когда появляется в акватории. Сейчас в бухте около 120 «опознаваемых» дельфинов. В море волонтеры наблюдают за их поведением, записывают, что они делают в какой момент, стараются отслеживать, какие стоят сети и нужно ли кому-то из животных оказать помощь.

— Моя первая встреча с дельфинами произошла на Тенерифе. Нам обещали китов, но не было никаких китов. Зато были прыгающие дельфины на носовой волне.

Ирина — сибирячка, переехавшая в Москву, где «жила жизнью обычного офисного планктона», пока однажды ее не позвали на работу в Сочи — по профессии. Как только приехала, вспомнила, что здесь тоже должны быть дельфины.

Лодка, выходящая в море, маленькая, поэтому, когда дельфины к ней пристраиваются — а они любят это делать, — можно смотреть на них глаз в глаз. Ирина посмотрела на то, как работает «Дельфа», и осталась.

— Если дельфины в настроении и позволяют — не охотятся, не занимаются любовью, не ломятся куда-то с большой скоростью, — мы плаваем с ними, — улыбается Татьяна Белей, рассказывая о поездках в море с дельфинами. — Параллельно ведем съемки. Если дельфины крутятся на месте и нет вокруг множества моторных лодок, мы и звуки записываем тоже. Накапливаем записи и учимся анализировать.

Прежде чем поехать в море и поплавать с черноморскими дельфинами, Ирина прошла курс оказания помощи китообразным, посетив тренинг «Дельфы».

Сначала Белей и другие создатели центра помощи дельфинам собирались его построить и уже тогда начать работу.

— Но получилось так, что люди стали о нас узнавать, звонить и писать о выбросах [дельфинов на берег] и других происшествиях. Мы поняли, что дельфины не могут ждать.

Решили провести тренинги, обучить оказанию помощи дельфинам как можно больше людей, найти волонтеров. Объявили кампанию на Planeta.ru — сбор средств для создания центра помощи дельфинам, который продолжается по сей день.

— Я первый раз увидела в Сочи дельфина, когда в один из дней после тренинга мы ездили все в море, — рассказывает Ирина. — Мы тогда так быстро их нашли. И я увидела первый раз белобочек.

— Какие были ощущения?

— Типа чуда… Не знаю! Я никогда их раньше не видела.

Нужно уметь плавать очень хорошо, нырять и не бояться воды, потому что, обещает Ира, самое интересное — под водой.

— Вниз когда ныряешь, там другое измерение, дельфины с тобой общаются, им интересно на тебя смотреть, что-то надо, не уходят, смотрят, иногда долго, иногда недолго.

На мели

Спасти больного дельфина намного труднее, чем вызволить из сетей. Когда черноморские дельфины (их три вида: афалины, которых люди знают хорошо и видят, к сожалению, в дельфинариях, белобочки — дельфины поменьше, и азовки, которых ученые называют морскими свиньями) изможденными приплывают на мелководье или выбрасываются на берег, они находятся в крайне критическом состоянии.

— У людей есть такой стереотип, что, если дельфин приплыл к берегу, сел на мель, его надо срочно отправить в море. Да, это работает, но только в тех местах, где существуют большие, серьезные отливы-приливы, дельфин может в азарте охоты попасть на мель, пропустить отлив. Здесь, на Черном море, такого нет, — объясняет Татьяна Белей. — Если дельфин на мели и никуда не уплывает, он или серьезно обессилен, или тяжело болен.

Волонтер «Дельфы» Ирина ШулгестероваФото: Михаил Мордасов для ТД

Однократные ветеринарные манипуляции, скорее всего, не помогут. Дельфин дикий, для него это огромный стресс. Он и без того в тяжелом состоянии, а когда еще и люди начинают с ним что-то делать…

У центра «Дельфа» постоянно работает горячая линия, на которую звонят, когда видят на берегу дельфина.

— Мы выясняем, где это происходит, просим прислать видео, чтобы понять, имеет ли смысл ехать: люди часто путают живых и мертвых дельфинов, — говорит Белей. — Ищем людей, которые могут приехать на место с оборудованием, — волонтеров, прошедших обучение на наших тренингах.

Кроме того, «дельфийцы» консультируют очевидцев, чтобы они не совершали неправильных действий. Люди всегда очень хотят помочь, но точно не знают, что делать: начинают или выталкивать дельфина в море, или перекатывать его к воде. А у дельфинов очень хрупкие плавники и хвост, это их уязвимые места, за которые ни в коем случае нельзя их тащить. Еще нельзя, чтобы в дыхало попадала вода: когда дельфин болен, ему трудно контролировать свое дыхание, как он обычно это делает в отличие от человека.

Ребята собирают сумку с медикаментами, носилки, баллоны. Часто у тяжелобольных дельфинов бывают судороги, они начинают биться, и нужно организовать помощь так, чтобы больной не получил дополнительных травм. А дальше волонтеры смотрят по ситуации, нужно ли вводить препараты.

В таких случаях, по словам Татьяны, необходима экспресс-диагностика, и в «Дельфе» закупают нужное оборудование, чтобы было четко понятно, что с дельфином происходит, имеет ли смысл его мучить ветеринарными манипуляциями или лучше оказать паллиативную помощь и дать ему хотя бы уйти в покое, без лишних страданий. Когда есть шанс и нужно пробовать спасать, следует выполнять реанимационные ветеринарные действия и потом наблюдать за дельфином.

— Если его просто так отпустить, скорее всего, не выживет, первый эффект — станет легче, а потом… Нужен центр, место, куда отвезти и там лечить, — объясняет Таня.

Имеретинский порт — идеальное место для центра помощи дельфинам. Здесь есть всё: защита от штормов, чистая морская вода, строгий контроль судоходства, присутствие поблизости свободных дельфинов, глубина в акватории — девять-десять метров. Три года назад, прежде чем начинать краудфандинг на создание стационарного центра, «Дельфа» договорилась с руководством курорта «Имеретинский» о возможности безвозмездного размещения в акватории порта морского вольера для реабилитации дельфинов.

Пока не построен центр, «Дельфа» планирует использовать в качестве стационарного места для лечения арендованный вольер в морском порту Сочи. Этой осенью волонтеры уже готовятся к сезону выбросов дельфинов на берег. Он начинается в январе, и основная часть выбросов, которых с каждым годом все больше, приходится на весну. Благодаря сбору средств на «Добро.Mail.ru» центр закупил небольшие бассейны, которые можно развернуть прямо на берегу и подержать в них дельфина несколько дней для стабилизации его состояния. А еще — мотопомпы, гидрокостюмы и прочее снаряжение. На очереди — организация реанимобиля с оборудованием.

Черная дыра

Перед отправкой в дельфинарий, в процессе так называемой адаптации, дельфинам, косаткам и белухам «ломают психику», приучая есть мертвую рыбу и слушаться человека.

«Рожденных свободными» трудно смотреть спокойно.

— Самым сложным в процессе съемок было то, что ты ходишь снимаешь все эти ужасы, но ничем помочь не можешь, — делится Таня. При просмотре фильма то же чувство.

«Вот он, путь дельфина: Охотское море — свалка поселка Дунай», — рассуждает один из персонажей фильма, ведя съемочную группу — и зрителей — к месту, где похоронен дельфин-белушонок, погибший от сепсиса в результате ужасных условий перевозки после незаконного отлова.

На передержке часто условия немногим лучше. Центр «Дельфа» назван в честь дельфина, погибшего на ферме в кубанском поселке Веселовка. Дельфу и Зевса, черноморских дельфинов, незаконно отловили уже во взрослом возрасте, и дрессировке они особо не поддавались. Держали их в коровнике, а псевдобассейн сделали из силосной ямы. Об этом стало известно на всю страну, когда нескольким активистам сообщили, что на одной ферме находятся дельфины. Активисты приехали и обнаружили животных в тяжелейшем состоянии, в язвах, с искривленными хвостовыми стеблями.

— Нам удалось добиться их срочной конфискации, — рассказывает Татьяна. — Их перевезли в Большой Утриш, в дельфинарий в море, где хорошо относятся к дельфинам.

Спасти их не удалось.

— Быстро погибла Дельфа, и мы пообещали, что создадим центр с таким названием, который будет заниматься реабилитацией и выпуском дельфинов.

Зевс прожил немного дольше, разрешения его выпустить добивались через суд. Владелец фермы постоянно подавал апелляции, утверждая, что у него прекрасные условия и бассейн лучший в Европе.

После карантина 2020 года власти Краснодарского края выделили сорок пять миллионов рублей дельфинариям как потерпевшему бизнесу.

Как вам такое, «Дельфа»?

— Я постоянно на что-то надеюсь, — пожимает плечами Татьяна. — Когда что-то не получается. Маленькие победы, конечно, тоже есть. Спасли дельфина, появились законопроекты о запрете отловов, появились классные волонтеры, на оборудование собрали. Но когда вот-вот что-то получается, а потом — раз, и все пошло не так, ты думаешь: ну все, больше никогда. Бессмысленная какая-то черная дыра. Но потом проходит время, и ты опять во все впрягаешься.

Даже в самом большом и красивом дельфинарии или океанариуме просто невозможно создать мало-мальски пригодные условия для содержания китов или дельфинов. Почему? Потому что в море киты мигрируют на тысячи километров. Океан огромен, и дельфины ныряют на расстояние восемьсот метров, киты — на полтора километра. Любой океанариум — медленная смерть и бесконечное мучение для морских млекопитающих.

Кроме того, одна из самых больших пыток для дельфинов в океанариумах — одиночество. Дельфины — социальные существа.

Рокки и Лана

Отлов черноморских афалин запрещен на государственном уровне, эти дельфины занесены в Красную книгу России. Несмотря на официальный запрет, в дельфинариях Краснодарского края очень много черноморских афалин, которые как будто отловлены до введения моратория 2002 года или якобы родились в неволе.

— Много по поддельным документам: дельфин погибает, на его место сажают нового, зачастую отловленного нелегально, меняется чип, вживляемый под кожу около спинного плавника. Новый дельфин [работает] по документам погибшего, — рассказывает Белей.

По ее словам, с чипами производят немало махинаций и сегодня нужно вводить генетические паспорта, чтобы для незаконных действий было меньше возможностей. И прежде всего необходимо запретить оборот дельфинов.

— Их тасуют туда-сюда, поэтому трудно их опознать. Бывают такие вещи при проверках: по документам дельфин — самец, а на самом деле это самка, по документам дельфину пятнадцать лет, а видно, что он двух-трехлетний. Такие истории вскрываются.

В дельфинарии сочинского поселка Лоо сидят два дельфина, Рокки и Лана. Они отловлены незаконно и конфискованы по решению суда. В России нет действующего механизма по возвращению конфискованных китообразных в природу.

По закону краснокнижные дельфины принадлежат государству, их должны передавать в госучреждения, на предприятия для выпуска или содержания. Те, как правило, не обладают базой и знаниями для реабилитации, и это дорогостоящее дело. За неимением другого выхода дельфинов оставляют в дельфинариях, откуда их конфисковали, и они продолжают работать. «Дельфа» давно следит за историей Рокки и Ланы, год назад команда центра вступила в борьбу за их выпуск на свободу, в море.

В какой-то момент вроде бы удалось добиться: дельфинов должны были передать «Дельфе», нашедшей место, где можно провести реабилитацию, не дожидаясь строительства своего центра. Но в последний момент дельфинов официально передали на станцию в Малом Утрише, которая, несмотря на расположение здесь научной базы, давно известна среди активистов и экологов как место передержки морских млекопитающих. Проблема в том, что там нет главного условия для проведения реабилитации — морского вольера.

— Дельфину нужно акклиматизироваться, восстановить форму, навыки охоты и эхолокации. В бассейне это невозможно, необходима естественная среда, — объясняет Татьяна.

За все лето дельфинов из Утриша так и не забрали. «Дельфа» заключила договор с госучреждением, которому принадлежит место в морпорту.

— Это научный институт, на законных основаниях можно передать, — говорит Татьяна. И добавляет: — Самое главное — мы добились того, что их должны выпустить.

Должны.

* * *

К вечеру мы с Татьяной и ее маленькой дочкой Лизой отправляемся на их любимое место в Имеретинской бухте — эта часть побережья вся в огромных камнях. Пока Лиза скачет с камня на камень, Таня стоит на одном из них в лучах закатного солнца и говорит по телефону.

Проходит десять минут, пятнадцать, двадцать, сорок.

Таня участвует в переговорах о возвращении домой знаменитой черноморской афалины Каси. Ее отловили еще дельфиненком вместе с другим дельфином и продали за границу — в Иран. Вернее, отправили как бы на гастроли и затем оставили там насовсем — так происходит нелегальная продажа краснокнижных афалин за границу. Касин товарищ по несчастью погиб, она целый год пробыла в одиночестве и чуть не умерла от тоски.

За это время дельфинарии в Иране запретили и закрыли, остался только один — на острове Киш. Касю перевезли туда. Хотя там у нее уже есть компания, ее срочно нужно возвращать на родину: нынешний владелец дельфина согласен передать Касю центру «Дельфа» для реабилитации и выпуска. С Касей все это время находился ее ветеринар Иван Зацепилов, он и обратился к активистам с просьбой о том, чтобы вывезти дельфина из Ирана. Ее перелет стоит огромных денег и долгих переговоров.

Главным условием для передачи Каси было то, чтобы она не оставалась одна: все дельфины социальны, им необходимо общение с сородичами. Все хорошо складывалось, пока была надежда на то, что «Дельфе» передадут для реабилитации Рокки и Лану. Но теперь — все заново, нужно искать другие пути.

Татьяна, положив телефон, говорит мне, что завершился еще один раунд переговоров о возвращении Каси домой. Солнце исчезает в море.

Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов