Песни молодости — нет, фильмы — да
Мария сидит за столом, перед ней ноутбук — она ведет пару по истории педагогики. По другую сторону стола сидит пожилая женщина и, когда Мария задает студентам вопрос, — отвечает, часто невпопад. Это мама Марии Валентина Ильинична. Ей 79 лет, и четыре года назад у нее появились первые признаки деменции.
Сначала она забывала, как добраться домой, но могла гулять во дворе своего дома — под присмотром дочери, которая выглядывала из окна каждые 20 минут. Потом дочь с мамой гуляли только вдвоем: разговаривали, решали устно примеры до десяти и вспоминали таблицу умножения — когда получалось. Четыре года болезнь медленно прогрессировала, и сейчас Валентина Ильинична почти не выходит из дома и нуждается в постоянном уходе.
Они с дочерью живут вдвоем. Когда Марии нужно отлучиться, она просит присмотреть за мамой подругу, которая живет в этом же доме, а если выбегает в магазин — запирает дверь, чтобы мама не вышла и не потерялась. Иногда Марии помогает ее собственная дочь, но не всегда есть время: три года назад у той родился сын. Зато от правнука Валентине Ильиничне достаются игры: раскраски и пазлы.
Игры — один из способов занять пожилого человека с деменцией. Они помогают дольше сохранить когнитивные функции, а еще дарят немного свободного времени ухаживающим: пока пожилой занят, можно заниматься своими делами.
Любимая игра Валентины Ильиничны — старая советская мозаика из пластмассовых гвоздиков с цветными шляпками и поля с дырками. Она не может составить из разноцветных фишек рисунки, но умеет заполнять все дырки. Правда, она уже наловчилась — и игра ей немного наскучила.
Мария каждый день нащупывает, что откликается ее маме: песни молодости — нет, фильмы — да, лепить из пластилина — нет, потому что цветной пластилин хочется съесть, резать овощи для супа — да, потому что мама всю жизнь хлопотала по хозяйству и это ей знакомо.
Мария массирует маме пальчики — это помогает сохранить моторные функции и почувствовать присутствие близкого рядом. Чтобы сохранить моторику дольше, Валентине Ильиничне нужно что-то перебирать, теребить. Но организовать такую деятельность бывает сложно. Мария говорит, что, если бы в магазинах был большой выбор игр для людей с деменцией, это сильно облегчило бы уход.
Валентине Ильиничне могла бы подойти специальная муфта — полый цилиндр из толстой ткани или меха с пришитыми изнутри бусинками, пуговками и лентами, которые интересно перебирать. Или бизиборд — доска или куб с закрепленными на нем деталями вроде шнурков, винтиков, кнопок; такие еще продают в детских магазинах в разделах развивающих игрушек. Или деревянный пазл с большими яркими деталями. А могли бы и не подойти: игры очень индивидуальны. Поэтому важно иметь большой выбор.
Мозг без работы
Александра Щеткина, президент благотворительного фонда «Альцрус», говорит о важности досуга для пациентов с деменцией: «Мозг, лишенный работы, придумывает ее себе сам — это и галлюцинации, и бред, и ажитация».
На каждой стадии болезни свой способ увлечь пожилого человека. Если в начале полезно перебирать «коробки памяти» со старыми фотографиями или вспоминать таблицу умножения, как это делали Елена с Валентиной Ильиничной, то на последних стадиях такая интеллектуальная деятельность человеку часто не под силу. Важно сохранять те функции, что есть, даже если это уже только моторика.
Есть основные принципы, по которым делают игрушки для пожилых людей. У них плохое зрение, поэтому детали крупные и яркие. Мелкая моторика уже не так хорошо развита — и игру делают в два раза больше, чтобы было удобно. Если человек только начал болеть, ему подойдут игры на память. Если уже не разговаривает и не узнает родных — игры на моторику.
Все это легко может разбиться о личные предпочтения, когда человек просто не принимает игру по каким-то своим причинам. Например, Валентина Ильинична любит манипулировать привычными знакомыми предметами — варежками дочери или советской игрой из ее детства. Если бы дочь просто дала ей новую игру и не поиграла бы с ней вместе — могла бы и не принять.
В России нет ни одного массового производства игр для пожилых людей. А покупать их за рубежом дорого. Родственники тогда придумывают что-то сами: распечатывают раскраски из интернета, приспосабливают детские игрушки — хотя пожилые отказываются заниматься с играми, которые выглядят по-детски.
Наладить производство качественных и доступных игр для людей с деменцией хочет предпринимательница Елена Аксютина. Четыре года назад она открыла в Томской области семейное производство детских игрушек и сувениров из сибирского кедра. Сейчас при поддержке неврологов и психологов она создает деревянные игры для пожилых людей и людей с деменцией.
В мастерских «рождались козочки»
У Лены у самой пожилые родители. Геннадий и Людмила — ему 72, ей 71 — переехали с Алтая в село Сергеево Томской области вслед за дочерьми. Геннадий от безделья — тогда он уже вышел на пенсию — решил открыть в местной школе теннисный кружок, чтобы дети могли бесплатно заниматься. Через полтора года удалось получить 40 тысяч рублей от местной администрации на теннисный стол и ракетки, но, когда начали заниматься, директор школы сказал: «Не положено» — у Геннадия не было педагогического образования.
Тогда он обустроил себе маленькую мастерскую по обработке дерева, начал изучать, как с ним работать. К нему присоединилась младшая дочь Лена — после ухода из найма и неудачной попытки открыть другой бизнес.
Строить свое дело в сельской местности непросто. Первые инструменты покупали на пенсию Геннадия, что-то брали в кредит. Мастерские обустроили там, где раньше «рождались козочки», — до занятия деревообработкой Аксютины держали скот. Зимой температура в неотапливаемом помещении опускалась до минус 50 — приходилось каждые полчаса забегать домой погреться. Древесину — шестиметровые доски сибирского кедра — покупали на пилорамах: в лесу рубить деревья нельзя. Сушить древесину возили в райцентр в 35 километрах, пока не построили свою сушилку.
Первыми изделиями фабрики в канун 2018 года стали елочные игрушки. Семейная фабрика начала зарабатывать на местных ярмарках, но деньги были небольшие. На первой ярмарке, делятся Аксютины, продали «целую одну игрушку» — это не покрыло даже оргвзноса.
Однако потихоньку о семейном деле — фабрике «Мирабилис» — начали узнавать. Пошли интернет-заказы, которые отправляли «Почтой России». Со временем в мастерских появилось и отопление, и электричество — его провел муж Лены. Сейчас они вдвоем выпиливают и шлифуют игрушки, удерживая младших детей на разумном расстоянии от острых лобзиков. Их четырнадцатилетняя дочь покрывает изделия краской и льняным маслом — так зарабатывает карманные деньги. Спустя несколько лет бизнес начал полностью содержать семью.
Раньше в мастерских работали и родители Елены. Отец выпиливал игрушки по 8—12 часов в день. «Не надоедало. Наоборот: не идешь в мастерскую день-два, и настроение паршивое, и жить неохота», — говорит Геннадий. В свои 72 года он освоил фотошоп и корел, чтобы создавать дизайн изделий, — ему вообще больше всего нравится заниматься тем, чего он еще не умеет. Сейчас Геннадий из-за проблем со здоровьем помогает больше «советом, а не делом».
Теперь Лена хочет, чтобы фабрика больше влияла на жизнь других людей. «У меня родителям за 70 и трое детей, и я сама не молодею», — объясняет Лена идею нового проекта — игр для пожилых. Идея появилась в 2020 году, когда она с мастерской участвовала в онлайн-программе поддержки социальных предпринимателей 90 days challenge. На одной из зум-встреч она заикнулась, что у нее несколько раз спрашивали, делает ли фабрика игры для пожилых и больных Альцгеймером. За это зацепились менторы и познакомили ее с неврологами, психологами и специалистами профильных НКО.
«Сначала я называла это проектом по развитию мозга. Я тогда ничего не понимала, но специалисты мне рассказали, что в этом возрасте мозг не развивается, ты просто тормозишь процесс деградации», — рассказывает Лена.
Десяток прототипов
Сейчас Аксютины делают прототипы игр: это и фигурки-пазлы из сибирского кедра с крупными яркими деталями, которые можно поставить на полочку и любоваться, когда собрал, и деревянные раскраски в виде симпатичных матрешек, которые будут идти в наборе с красками и кистями, и настольные игры, которые помогают тренировать память.
Чтобы удешевить производство, Аксютины осваивают станок ЧПУ — числового программного управления. Он делает производство игр быстрее и дешевле, сокращая ручной труд. «Пансионаты и рады покупать игру ручной работы за 5 тысяч рублей, но лучше они на эти же деньги купят несколько разных: и пятнашки, и пазлы, и крестики-нолики», — говорит Лена. В будущем она хотела бы предлагать игры по меньшей цене и производить их более массово, но прототипы у фабрики «Мирабилис» можно купить уже сейчас.
В планах у Лены — доделать прототипы и показать несколько наборов в январе 2022 года московским врачам, неврологам и геронтологам, чтобы те дали обратную связь. После доработки десяток разных игр отправится в пансионаты Томской области и других регионов России — там специалисты будут несколько месяцев наблюдать, как с ними взаимодействуют пациенты, что им нравится, а что можно исправить. Только после этого игры можно запускать в массовое производство.
Планы постоянно портит пандемия — то станок идет несколько месяцев из-за закрытых границ, то невозможно попасть в пансионаты, чтобы протестировать игры. А еще стремительно дорожает древесина — только за этот год цена за куб сибирского кедра выросла от 6 до 30 тысяч рублей. Проблем хватает, но возвращаться в наем Лена не планирует. Она хочет превратить семейное дело в бренд: «Чтобы в каждом доме по нашей игрушке». И конечно, чтобы проект приносил пользу.
Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов