Жить, сколько будет сил

Скитались по друзьям и осматривали помойки

Лена (по просьбе фонда «Дети наши» имена всех героев изменены) во время нашего разговора плачет дважды: первый раз — когда вспоминает детство, и второй — когда рассказывает, как чуть не потеряла сына Виталика. С самого его рождения она боялась, что ее ребенку придется жить как в других семьях, вроде ее собственной.

«В первую очередь в моей жизни все для детей. Они на первом плане, а уже на втором — я. За детей своих я просто до последнего буду биться и жить ради них, сколько будет сил. Я хочу, чтобы у моих детей все было самое хорошее, а не так, как было у меня. Когда кушать нечего было, мама с отчимом пили, драки, пьянки, вот это все», — Лена утирает слезы — и вдруг во взрослой 33-летней женщине проглядывает испуганная девочка.

Когда Лене было около десяти лет, а ее брату — девять, их мать ушла от отца. У Лены появился отчим, который воспитывал ее с братом по-своему. Бил, закрывал еду, чтобы они «все не съели». Мать работала в столовой поваром и, если была трезвая, приносила остатки ужинов и обедов. Тогда дети могли спокойно поесть. Эти дни считались хорошими. В плохие приходилось «скитаться по друзьям, знакомым, где какой кусочек перепадет» и осматривать местные помойки: вдруг кто-то выбросил что-то съедобное?

С мужем у Лены оказались одни детские беды на двоих. Мать Сережи тоже пила и «устраивала целые притоны дома». В итоге мальчика отдали на воспитание в интернат — и он стал «сиротой при живых родителях». По словам Лены, это обычная ситуация для Смоленской области, в которой она живет.

«У нас тут почти все семьи такие, — вздыхает она. — То пьют, то гуляют, то детей своих бросают. Я так не хотела и не хочу».

Виталик голодать и нуждаться не должен, решила Лена. С младенчества сына она пыталась оградить его от среды, в которой им приходилось жить. Первое время Лена делила дом со своей матерью: снимать отдельное жилье у них с мужем вышло не сразу. Новоиспеченная бабушка не стеснялась присутствия Виталика и продолжала жить как раньше. «Пьянки, гулянки», — отводя глаза, поясняет Лена.

Наконец молодой семье удалось съехать. Лена с Сережей и сыном поселились в небольшой деревне. В новом доме было холодно, Лена все время волновалась, что Виталик может замерзнуть и простудиться. Они с мужем сложили печки, обустроили быт. Казалось, теперь сын сможет жить так, как мечтала Лена. Однако надежда на это быстро угасла.

Тигр внутри

У Лены были проблемы с деньгами. Муж далеко не всегда мог помочь, и в итоге почти все приходилось разруливать самой. Так Лена привыкла рассчитывать только на себя. У нее появилось чувство, как будто никому до нее дела не было.

«Надеть даже нечего было ни мне, ни сыну. В садик Виталик не ходил, все время со мной был. Жили плохо. Когда муж приносил хотя бы какие-то деньги, я старалась в первую очередь сыну что-то купить, хлебушка хотя бы. Воды дома не было, за ней нужно было ходить километр туда и обратно. И вот я сына привяжу, беру тачку, бачок и иду за водой. Дрова колола сама, стирала сама — руками, машинки тогда не было».

Сын рос сложным мальчиком. «Сразу видно, в год Тигра родился. Там такой тигр у него внутри, такие колючки!» — смеется Лена. Виталик рос и постепенно стал помогать матери по хозяйству и с младшей сестренкой Машей — девочка родилась через шесть лет после брата. Лена чувствовала в Виталике силу и опору. И любовь к нему давала ей силы бороться за их будущее.

Лена бралась за любую работу. Могла помыть посуду в местной столовой, убраться, если нужно. Когда Виталику исполнилось два, Лене удалось найти работу уборщицей в детском саду и оформить туда сына. Зарплата была шесть тысяч: тысяча уходила на оплату садика, а на оставшиеся пять нужно было жить месяц. А на эти деньги нужно было сделать столько всего! И еду домой купить, и сына одеть, чтобы «он не хуже других был».

Лене было тяжело от мысли, что она не могла, как некоторые другие мамы, позволить себе покупать ребенку куртки за несколько тысяч. Для нее подобные суммы были неподъемными.

«Я так боялась, что нам будет нечего есть и что ребенок замерзнет — потому что одежды нормальной не было», — признается Лена. Все это вызывало воспоминания о собственном детстве, и давний кошмар как будто начал оживать: казалось, Виталик вынужден будет жить, как сама Лена.

«Два месяца ребенок сидел как в тюрьме»

Однажды она познакомилась с руководительницей местного социально-реабилитационного центра для детей. Та пожалела Лену и предложила ей помощь: оформить Виталика в центр на полдня. Там его могли кормить несколько раз в день и одевать, присматривать за мальчиком. Для Лены это было спасением. Не нужно было больше платить за сад. И проблема с одеждой была решена.

«Я забрала сына из садика и все-таки перевела в центр, а потом себя винила. Я так хотела, чтобы он в садике успел подружиться с детьми, они же все вместе потом в школу пошли. Я спрашивала себя: может, не надо было в центр его отдавать? А с другой стороны, что мне было делать? Положение было безвыходное».

Часто детей в центр отдают на полный стационар, и родителей они не видят: далеко не все отцы и матери хотят их там навещать. В итоге для некоторых мальчиков центр становится фактически перевалочным пунктом между родной семьей и приемной, своего рода детским домом. Только вот Лена отдавать Виталика никуда не планировала.

Просто ей нужно было как-то выживать. Как только у нее появлялась свободная минутка на работе, она шла проведать сына. Они виделись каждый день — Виталика всегда забирали домой на ночь. Ему покупали школьную форму, тетради, портфели, он не голодал и не мерз зимой, а это было самым главным.

Виталик рос, ему стало интереснее проводить время с друзьями, и он часто просил маму разрешить ему приходить в центр и на выходные. Тогда воспитатели убедили Лену позволить сыну жить в центре постоянно. Лена согласилась. Ей не хватало сына, бывало, становилось страшно — вдруг Виталик вырастет и скажет: «А где ты была, мама?» Но Виталику нравилось в центре, успокаивала себя Лена. А потом началась пандемия коронавируса. Весной 2020 года стали повсеместно вводить карантин.

Как-то раз Лена пришла к сыну, а ее не пустили в центр: там боялись коронавируса. Так сбылся еще один кошмар Лены: она оказалась разлучена с Виталиком.

«Два месяца ребенок сидел как в тюрьме. Я приходила к забору, чтобы увидеть его хотя бы так. Один раз прихожу, а Виталик сидит по другую сторону, плачет: “Забери меня отсюда, я здесь не хочу, домой хочу”. А я забрать его так просто не могу — сама же оформила его в центр. И тоже плачу».

Лена позвонила директору центра и сказала, что хочет забрать сына назад, насовсем. В ответ директор начала ее уговаривать этого не делать. Но Лена ничего не хотела слушать: никак не могла забыть, как сын рыдал у забора, а она была бессильна ему помочь. В итоге Виталика Лене согласились отдать. С одним условием: все, что купил мальчику центр, придется оставить там.

«Забирай сына, мы поможем»

Для Лены это был удар. На какие деньги купить Виталику новую одежду? Не может же он пойти в школу в замызганных майке и штанах. А если купить одежду — на что жить? Как прокормить сына? Это был замкнутый круг. Выходило, что и забрать сына нельзя, и оставить невозможно. Тогда Лена вспомнила про фонд «Дети наши».

Про него она услышала случайно. Лена не верила, что какие-то чужие, незнакомые люди просто так будут ей помогать. Но деваться было некуда: фонд стал последней, пусть и призрачной надеждой для женщины.

«Когда Надя, социальный педагог, приехала ко мне в первый раз, я испугалась: вдруг меня обидят и обманут? Но я в итоге поделилась своей бедой, сказала: “У меня ребенок пойдет в школу голый. Ни брюк, ни рубашек, даже рюкзака нет”. А Надя ответила: “Забирай сына, мы поможем”. Нежданно-негаданно помощь пришла».

Фонд сдержал слово: купил Виталику школьную форму, помог продуктами. И страхи Лены отступили. У нее открылось второе дыхание. Лена занялась образованием сына, помогала ему с уроками на дистанте. А когда из центра ей позвонили и попробовали убедить вернуть Виталика, Лена твердо ответила: «Нет». Ведь теперь у нее был надежный тыл — помощь фонда.

«Дело даже не в том, что фонд помогает продуктами или вещами, просто у меня в жизни появились замечательные люди, с которыми можно поговорить. Всегда есть какие-то трудности, финансовые сложности, недопонимание в семье, но фонд придал мне уверенности, я поняла, что надо идти по жизни с высоко поднятой головой. И никогда не опускать руки, это самое главное».

Задача фонда «Дети наши» в том, чтобы Лена с мужем научились справляться самостоятельно и жить уверенно. А сейчас Лена занимается с психологом от фонда. Она хочет разобраться в себе и понять, куда двигаться дальше. Ей все еще бывает очень тяжело. Иногда во время сеансов психотерапии накатывают воспоминания, и Лена ходит по улице одна, никого не может «ни видеть, ни слышать». Но теперь она точно знает: пускай в будущем будут сложности, пускай зарплаты маленькие, но у нее есть силы и ресурсы сделать жизнь своих детей счастливой. И Виталика она теперь точно не потеряет.

Смоленская область считается дотационным регионом, по статистике, 16 процентов семей с детьми живут здесь за чертой бедности и нуждаются в поддержке. Некоторые матери, как Лена, вынуждены отдавать своих детей в детские дома и различные центры, потому что денег не хватает даже на еду. Фонд помогает им выживать. Благодаря социальной программе «Не разлей вода» по профилактике социального сиротства дети не становятся сиротами при живых родителях, а родители получают шанс полноценно воспитывать своих детей.

Если фонд исчезнет, то десятки семей в Смоленской области окажутся без поддержки. Чтобы этого не произошло, фонду нужна поддержка. Для этого достаточно оформить пусть и небольшое, но регулярное пожертвование.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!