Ева на работе

— Нам сказали, она сразу была непохожей на других собак, — конечно, она же наша! — с гордостью рассказывает Аня. — Однажды она так сильно виляла хвостом, что поранила его, и нам пришлось покупать специальный заживляющий шампунь. 

— Хвост-то зажил, — подхватывает, заплетая Анины волосы, Наташа. — Но жизнь ничему не научила: при любой возможности Ева продолжает вилять им и стучать по полу. 

О собаке в семье мечтали давно, каждый — по-своему, но Аня — больше всех: даже общалась во дворе с собаководами.

— Она мечтала о трех вещах: самостоятельная ходьба, собака и брат. Все сбылось, но в обратной последовательности, — смеется Наталья.

Репетитор, к которой ходила Аня, как-то заметила: девочка расслабляется рядом с ее собакой. Она сама нашла автономную некоммерческую организацию «Собаки — помощники инвалидов» и написала письмо с просьбой подобрать собаку. Аня с мамой узнали об этом, только когда учительнице ответили из центра. Они заполнили заявку и стали ждать.

Через год пришел ответ: для семьи подобрали собаку-поводыря, которая сможет стать помощником одновременно и для Ани с детским церебральным параличом, и для ее мамы Натальи, которая практически не видит. Обычно центр готовит собак-поводырей для семей, в которых есть незрячие люди, а собак-терапевтов — для людей с особенностями развития, но только для организаций и реабилитационных центров. Еву пришлось доучить, чтобы совместить в ней разные навыки.

У Натальи дистрофия роговицы в последней стадии, зрение ниже отметки 20 процентов. На ярком солнце и в сфере уличных фонарей она не видит совсем. Чтобы взять Еву, ей пришлось оформить инвалидность по зрению.

Вместе с официальной инвалидностью у Наташи появилась и возможность поехать за Евой в Москву, где находится центр подготовки собак-помощников. 

Поводырь с навыками терапевта

С самого рождения Ева была необычным лабрадором. Взять хотя бы имя: заводчики назвали ее Ахтияр Ак Яр Женевьева — в ее щенячьей карточке так и записано. Потом, когда Женевьева жила и воспитывалась у семейной пары волонтеров при центре, ее стали называть Евой. 

Первые полтора года Еву учили помогать незрячему человеку. В качестве экзамена Ева провела тренера с завязанными глазами по одному из городских маршрутов. В это время ей уже подбирали хозяев — это параллельный процесс: собаку готовят к семье, семью — к собаке. 

— Ева всегда была спокойной и степенной, не шебутной собакой, — рассказывают про нее в центре. — А Наталье как раз нужен был поводырь, который медленно ходит, будет мягкой, внимательной, аккуратной и не очень активной собакой. Мы учитывали, что Ева будет помогать и дочери Натальи с особенностями развития.

За те две недели, которые Наташа жила в Подмосковье, они с Евой привыкали друг к другу — учились правильно и комфортно взаимодействовать. 

Тренер помог обучить Еву дополнительным навыкам для работы с Аней. Ева научилась специальной стойке, при которой Аня может опираться на ее спину, и ходьбе в шлейке (экипировка из кожаных ремней, охватывающих грудь и часть спины собаки, позволяет ее контролировать, развивать силу, выносливость и служебные качества) с короткой мягкой ручкой для Ани. 

Команда «коврик» укладывает Еву на бок и полностью расслабляет. Эта команда является основной в канистерапии — реабилитации детей с особенностями развития при помощи собак-терапевтов. Ребенок может положить на собаку голову, расслабиться вместе с ней и спокойно подышать.

Так постепенно Ева стала не только поводырем, но и терапевтом. Сдала последний экзамен — провела Наталью по одному из маршрутов, провезла несколько станций в метро — и села вместе с ней в поезд до Волгограда.

Последние три с половиной года Ева живет в обычной «двушке» вместе с Аней, ее мамой Наташей, папой Максимом и двухлетним братом Костей. 

Аня окрепла, Ева научилась

После заплетания Аниных кос, завтрака и сборов маленького Кости мы наконец всей процессией выходим на улицу, прихватив с собой санки для Кости и шлейку для Евы. 

Максим на работе, и нам предстоит пройти испытание прогулкой без него. На улице сугробы и гололед, но ясная солнечная погода. Мы отправляемся в ближайший парк в 200 метрах от дома. 

Без Евы Аня передвигается только с маминой помощью: Наташа ведет ее впереди себя, подпирая и толкая сзади. 

Пока на Еву не надевают шлейку, ее отвлекает буквально все: собаки, кошки, голуби, люди и особенно велосипедисты. Их она не любит так же сильно, как сидящих на корточках людей и одного местного ротвейлера. Но лаять поводырям нельзя еще со времен обучения в центре. Поэтому Ева только тихонько и недовольно рычит в сторонку.

Когда на спину собаки опускается шлейка и Аня крепко берется за нее, Еву словно подменяют. Собака не делает ни единого шага, пока не удостоверится, что Аня сделала свой: Ева на работе. Шаг, пауза, отдых. Еще шаг, еще отдых.

— Работа! — напоминает Аня Еве, если та все же на секунду отвлекается. Порой ей приходится делать над собой недюжинное усилие: сдерживаться, когда рядом резвится стая голубей, Еве в свои пять непросто — она все еще играет, как щенок. 

Но сегодня Ева напряжена даже больше обычного — приходится работать на два фронта: все то время, пока я катаю Костю на санках по соседним дорожкам парка, она не выпускает нас из виду.

Аня с Евой проходят вместе пару дорожек, пока Аня не устает: сегодня слишком скользко и слишком тяжело держать равновесие. С тростью так не получилось бы совсем.

— Ева, лавочка! — собака отыскивает близлежащую лавку, за что получает в награду маленькие сдобные сушки. Сидя на лавочке, Аня дрессирует Еву: та поднимает упавшие вещи, встает зайкой на задние лапы, дает пять и десять (лапу и две лапы сразу) и делает поклон. Всем командам, кроме первой, Аня научила ее сама.

Ева — видная собака в районе: в парке ее узнают несколько знакомых, все спрашивают у Наташи, как Евины дела. Про Костю и Аню интересуются на прощание. 

Из парка домой мы возвращаемся слегка в авральном режиме: Наташа под мышкой несет раскапризничавшегося Костю, я качу Аню на санках, Ева понимающе подстраивается под наш темп — замедляется и ускоряется вместе с группой. В подъезде Аня передвигается сама, держась за стены, — цейтнот и форс-мажор обязывают. Выдыхаем только дома. 

Пока Наташа кормит детей, я расстегиваю клепки ремней на Евиной груди и освобождаю ее от шлейки. Она заносит одну переднюю лапу над другой и укладывается в коридоре в любимую позу. Рабочая смена окончена.

Ева рядом

Папа Ани Максим говорит, что только после перенесенного ковида понял, как тяжело, когда все тело слабое и не слушается. Аня была слабой с самого рождения. В роддоме врачи уговаривали Наташу отключить ее от приборов и не скрывали от нее с Максимом, что здоровье дочери как поезд, едущий по одному рельсу: может, доедет, а может, нет. 

Раз в три месяца семья возит Аню на двухнедельный курс реабилитации в частный центр в Пензе. 

Тренировать Анину ходьбу с Евой и шлейкой начали только прошлой осенью, когда Ева привыкла к новым задачам, а Аня окрепла после курсов реабилитации. Ева должна была выучить, что Аню нельзя тащить за собой вперед, как она тащила Наталью — как ей показывали в центре и как учат всех собак-поводырей.

Но чтобы собака-поводырь полностью меняла свой профиль — это все-таки редкость. 

— Ева была и остается собакой-поводырем: ее обучали по этой программе и не переобучали на терапевта, — объясняют в центре «Собаки-помощники». — Но собаки-поводыри — они же отчасти и терапевты: это надежный друг и поддержка в трудную минуту не только на городских маршрутах. К тому же все собаки в какой-то степени терапевты: запускаешь руку в шерсть, гладишь — становится спокойно и хорошо, выравнивается сердечный ритм, нормализуется давление. 

Шерсть — Наташа соглашается, что это, пожалуй, единственный минус, остальное мелкое хулиганство Еве без проблем прощают. В центре поводырей обучают не заходить на кухню, но после смены обстановки — когда семья уезжает на две недели на реабилитацию в Пензу, Еву отвозят в деревню, поскольку владельцы жилья не любят квартирантов с собаками, — Ева отвыкает от дома. Однажды после возвращения из деревни она забралась на кухню и перевернула себе на голову мусорное ведро.

— Хулиганка, разбаловалась там у бабушки, — ворчит с улыбкой Наташа, беседуя со знакомыми собаководами в парке. Но дверь на кухню не закрывает: доверие. 

Порой Ева старается быть чистюлей: пока хозяева отряхивают обувь, она облизывает лапы, перед тем как запрыгнуть в машину.

Пока Аня делает уроки, Ева рядом: в школу Аню возят только два раза в неделю, еще несколько раз в неделю — на вокал, иногда — на выступления. Аня очень красиво поет.

Но еще несколько лет назад пределом ее мечтаний были путешествия к пустырю за домом и в магазин. 

— Ева не просто помогает Ане опираться на нее, чтобы делать шаги. Она помогает ей не бояться и верить в свои силы. Это мощная эмоциональная поддержка, — говорит Наташа.

Уже год Аня занимается интуитивным рисованием, на картинах много Евы: Ева в цветах на даче, Ева с семьей, Ева у камина. 

«Как же я ее обожаю!» — подписана фотография в Анином инстаграме. На ней она, закусив губу от удовольствия, треплет Еву за шею. 

Несмотря на то что Ева больше служит Наташе и Ане, хозяином она считает Максима. Когда его нет, то остается за главную: чувствует ответственность и напряжена больше обычного.

Ева редко спит на своем коврике в коридоре, чаще — у хозяйских кроватей. Поводыри не должны охранять, но она охраняет. Однажды во время аварии — семья ехала по трассе, и машину вынесло на обочину — Ева накрыла Аню своим телом. 

— А как еще?! — удивляется Аня. — Она же наша.

Центр «Собаки-помощники» 19 лет обучает собак-поводырей для незрячих людей по всей стране. За это время специалисты центра подготовили более 260 собак, сейчас в центре обучаются около 20 собак. Пожалуйста, оформите небольшое ежемесячное пожертвование, чтобы центр продолжал свою работу — более 100 семей прямо сейчас ждут своих четвероногих помощников. 

Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов