Пролог
Историю нескольких поколений семьи Крыловых мог бы выдумать Джонатан Франзен или даже Габриэль Гарсиа Маркес. Только в отличие от клана Буэндиа, где чудеса настолько обыденны, что на них мало обращают внимания, в семье Крыловых чудес не было совсем, даже в виде названия популярного творожка.
«Такие дела» уже рассказывали о том, как Наталья Гордиевских потеряла двоих детей. В 2014 году не стало ее нерожденного сына, через год на тридцать девятой неделе родилась бездыханная дочь Полина.
После двух перинатальных потерь Наталья переехала из Челябинска в Петербург, сняла двушку — только для себя, потому что ей так хотелось. На интересной и полезной работе в двух благотворительных фондах еще и платили неплохо, и Наташа купила французский парфюм, о котором давно мечтала. В ее жизни были отношения и любовь, но не мужчина, в котором Наталья разглядела бы отца своих будущих детей.
«Я, как правильная девочка, ждала мужчину, потому что в моей картине мира дети могли появиться только в семье. И для меня было важно, чтобы семья была полной. Но этого не получилось ни с первым, ни со вторым мужем. Мне казалось, что я могу стать кем угодно, только не мамой».
Наталья ошиблась — мамой она стала. Собрав увесистую пачку документов, необходимых для оформления опеки, в октябре 2020 года она ехала с восьмимесячным Колей домой.
Глава 1. Коля
Сначала она выбрала другого Колю: на фото ей понравился блондин с голубыми глазами, а его ВИЧ-положительный статус Наталью не пугал. «Ее» же Коля на неудачно сделанной в службе опеки фотографии Наташе не запомнился. Но региональный оператор назвала его «подарочным ребенком», читай, полностью здоровым, и предложила посмотреть сперва его, а, если не понравится, тогда уже знакомиться с первым Колей. И Наталья взяла направление на встречу с Колей, кареглазым брюнетом. Ей хватило трех минут в Лужском специализированном доме ребенка, чтобы внутри «дзынькнуло».
О матери Коли и его семье сотрудники опеки рассказали Наталье только после ее знакомства с ребенком — такова процедура. По ее словам, Коля своим рождением словно вторил строкам Пушкина: «Рожденный в неволе орел молодой». Родился малыш и правда в неволе, когда его биологическая мать отбывала срок. Кандидат в родители, узнав историю ребенка, может думать неделю — вдруг передумает. Но Наташа и не собиралась менять свое решение: «Мой подход был рациональным. Я увидела здорового малыша и поняла, что могу дать ему семью. А любовь — она ведь появляется со временем. Невозможно любить приемного ребенка с первых дней дома. И кровного ребенка невозможно любить просто потому, что родила. Так не бывает».
Наташа честно рассказывает о том, что материнство — это не идиллия с розовыми пони, даже если ребенок спит в колясочке в Эрмитаже и танцует под Земфиру. Не только Наташа адаптировалась к сыну, но и он — к ней. «Семь с половиной месяцев этот крохотный человечек жил в состоянии стресса. Это состояние можно сравнить с постоянным пребыванием в зоне боевых действий. Уровень кортизола в его организме зашкаливал — так реагирует организм на отсутствие мамы, если малыши с рождения находятся в детском доме», — объясняет Наталья.
После того как ребенок попадает в семью, кортизол начинает стабилизироваться благодаря тактильному контакту и крепнущей связи с родителем. В этот момент начинается «ломка». Организм, привыкший к режиму выживания, просто не умеет расслабляться. Колю тоже «ломало».
«О таких нюансах вообще мало кто рассказывает. Коля не просто кричал — он орал до хрипоты, бился головой о стенки кровати, колотил руками и ногами. Не успокаивался на руках, укачивание не помогало. Мне было очень плохо в эти моменты, а малышу — еще тяжелее».
Материнская любовь догнала Наталью почти через год после того, как она забрала Колю из детского дома. Это произошло в Карелии на концерте группы «Мельница». Во время исполнения колыбельной «Двери Тамерлана» Коля по привычке заснул: Наташа обычно пела сыну эту песню перед сном. И поняла, что она очень сильно любит этого мальчика.
«И если раньше Коля только позволял обнимать себя и целовать, то теперь сам стал проявлять активность. А я могла безгранично обниматься, целоваться и наслаждаться каждым мгновением жизни с сыном. Да, я до сих пор не высыпаюсь, многое не успеваю, но наша с ним совместная адаптация закончилась».
Прежде чем оформить документы на Колю, сотрудница опеки спросила Наталью: «А вы вообще бойкая? Готовы бороться за своего ребенка?» Наташа ответила, что у нее лучше получается улаживать конфликты, но понимала, что ей предстоит борьба за сына. А бороться пришлось еще и за дочь.
Глава 2. Ирина
Ирина Крылова родилась в 1979 году в Петербурге, но детство провела у бабушки в Тверской области. Когда ей было пять лет, у нее появился отчим Виктор, на двенадцать лет моложе матери. Отчима Ирина называла папой. Родного отца она почти не помнит. Только его скандалы с матерью и одинаковые подарки на дни рождения: «Приходил пьяненький, садился на крылечко, ставил мне шкатулку с леденцами и маленького пупсика».
Вернувшись в Петербург, чтобы учиться в школе, Ирина стала жить с мамой, отчимом и младшей сестрой. После девятого класса хотела пойти учиться на швею, но в шестнадцать лет родила Толика. Виктор стал дедом в двадцать восемь лет, а через год — отцом. Кормильцем в семье был только он, работал газоэлектросварщиком. Возвращаясь с работы, Виктор кричал: «Шнурки! Дед домой пришел».
«Он мелких называл “шнурки”. Сережка, мой младший брат, бежит, кричит: “Папа” — и Толик бежит за ним и кричит: “Папа”. Я говорю: “Толик, это не твой папа, это твой дедушка”. А он: “Папа! Я сказал, папа”», — вспоминает Ирина.
Шестнадцатого сентября 2001 года в шесть утра в комнату Ирины прибежала мама и сказала: «Ира, умер папа». Лег спать и не проснулся. А через четыре дня Ирина родила второго сына. Назвала его в честь отчима-отца.
Смерть Виктора стала для Ирины шоком, и она спасалась алкоголем: «Я выпивать выпивала и до этого, но не так. А тут меня, вот честно говоря, как прорвало, я начала злоупотреблять спиртными напитками. Я сама это понимала. Бывало, что я уходила в запои».
Первый раз Толика забрали в детский дом, когда ему не было и шести лет. Там он провел четыре года, за которые Ирина родила Витю и еще троих сыновей. Денег было мало, но и те Ирина тратила не на еду и все необходимое детям, а на алкоголь. Когда Толе исполнилось десять, он вернулся в семью, но ненадолго: через год мальчик снова оказался в детском доме. После чего одного за другим забрали Витю, затем погодок Дениса, Максима и Илью. Старшему было шесть, младшему — год.
Сыновей-погодок Ирина родила от одного мужчины (у других детей разные отцы). Оба были против абортов: Олег — из-за своих азербайджанских корней, Ирина — после общения со «Свидетелями Иеговы». Но, забеременев в пятый раз, все же попросила Олега дать разрешение на прерывание беременности. Он ответил, что у них не принято делать аборты, и добавил: «Не переживай, выживем».
За два месяца до рождения Ильи Олег отправился за решетку. Выживать Ирине пришлось самой. Так и получилось, что «детишков» у нее забрали, потому что «очень хорошо запила».
Глава 3. Денис
С тех пор как Наталья забрала Колю из детского дома, она искала его братьев. Преподаватели школы приемных родителей объясняли, как важна для приемного ребенка не только опора в виде новой семьи, но и хоть какая-нибудь связь с кровными родственниками — какими бы они ни были.
Поскольку все сыновья Ирины Крыловой в разное время были в детских домах, а значит, «в системе», они состояли и в федеральном банке данных на усыновите.рф. Благодаря базе и социальным сетям Наташа нашла всех.
Анатолию Крылову сейчас двадцать шесть, и последние четыре года он сидит в колонии за кражу. Денис помнит, что брат очень добрый и любит детей. Виктору двадцать, с семьей он не общается, и о нем почти ничего неизвестно. Максима и Илью еще в детстве усыновила семья из Германии. Денис прожил в детском доме с двух до шестнадцати лет.
Одним обычным февральским вторником Денис Крылов открыл какое-то сообщение в VK и решил, что это спам или розыгрыш. Незнакомая женщина написала, что она приемная мама его младшего брата, о существовании которого он не догадывался.
«…Я буду очень рада, если у Коли будет старший брат, который будет приезжать в гости. Я не знаю твоей истории с мамой и твоих отношениях с ней, и не хочу лишний раз тебя тревожить, подумай, хорошо? Я буду очень рада личному знакомству и с удовольствием приглашу тебя в гости» (орфография и пунктуация автора сообщения сохранены. — Прим. ТД) — таким было сообщение Наташи.
Каждые полчаса она проверяла обновления в чате. Денис ответил тем же вечером. Они переписывались до двух часов ночи и на следующий день тоже. «Через час общения я поняла, что этот парень не может быть один. Именно сейчас, перед совершеннолетием, перед выпуском во взрослую жизнь, ему нужна семья и тот, кто его поддержит и научит, как быть там, во взрослой жизни». Наташа и Коля стали этой семьей.
Денис приехал через день. Увидел младшего брата, понял, как они похожи, и окончательно убедился, что это не розыгрыш.
Третьему брату не повезло так, как восьмому. Денис вспоминает, что, когда его забирали от мамы, у него была истерика. На адаптацию к детскому дому ушло около трех лет. Но было и хорошее. В детдоме его научили плавать в бассейне и столярничать. А вот пить и курить он так и не научился, поэтому с другими бывшими воспитанниками детдома не общается. Все время уходит на работу (Денис — руководитель по подбору грузчиков и монтажников сценического оборудования) и новую семью. Он знает, что у Наташи его ждут и любят, и отвечает взаимностью. «За год Наташа дала мне гораздо больше, чем кто-либо за всю жизнь», — говорит Денис и в последнее время все чаще называет ее мамой, а Наташа его — сыном.
Биологическую мать Денис называет по имени и встречаться с ней не хочет. Не злится — она для него просто чужой человек, который при встрече его даже не узнает: с двух лет он ее не видел.
Глава 4. Юля
После пятерых сыновей Ирина родила еще двух детей, Александра и Юлию. Оба ребенка оказались в Павловске, в детском доме-интернате № 4 для детей с отклонениями в умственном развитии. В конце 2013 года, меньше чем через год после рождения Саши, Ирина провела почти два месяца в колонии за неуплату алиментов.
Сейчас Саше Крылову девять лет. Он не говорит, но все слышит и понимает, сам одевается, ест, ходит в туалет. Наташа хотела забирать его к себе на выходные и каникулы, но поняла, что с ним и Колей одна не справится. Потом его планировала усыновить другая женщина. Но недавно она родила ребенка, и Саша остался в психоневрологическом интернате.
В том же ПНИ, не зная о брате, жила Юля.
Ирина Крылова разговаривает со мной вежливо, с интонациями, как у всех женщин, страдающих алкоголизмом, — такие ни с какими другими не перепутаешь. О синдроме зависимости от алкоголя второй стадии говорится и в ее обвинительном приговоре (копия документа находится в распоряжении редакции. — Прим. ТД).
Юля Крылова родилась дома, на диване, пока ехала скорая. Во время беременности Ирина продолжала пить, поэтому девочка появилась на свет неслышащей и незрячей. Когда ей было три с половиной месяца, случилась трагедия. «Я злоупотребляла спиртными напитками. Был в квартире посторонний человек. Ребенок заплакал. Видно, он ее схватил и уронил», — говорит Ирина. Такова ее версия.
В приговоре сказано, что подсудимая Крылова И. Ю. «нанесла не менее трех ударов не установленными следствием тупыми предметами в область нахождения жизненно важных органов — голову потерпевшей, а также роняла потерпевшую на пол», из-за чего у младенца «ушиб головного мозга тяжелой степени с наличием кровоизлияний на глазном дне глазных яблок, субарахноидальное кровоизлияние», а также множественные переломы черепа в области темени, затылка и лба.
Это произошло вечером 26 января 2015 года. В детскую больницу № 19 имени Раухфуса Юлю госпитализировали только через две недели. Девочка выжила, и, пожалуй, это единственный случай в семье Крыловых, который можно назвать чудом.
Суд приговорил Ирину к шести с половиной годам лишения свободы по части 2 статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью малолетнего) и статье 156 УК РФ (неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего). Подсудимая признала себя виновной в полном объеме и сообщила, что раскаивается в содеянном. Во время общения с ТД она утверждала другое: «Я взяла чужую вину на себя. Потому что, если бы мужчина сел, ему было бы еще хуже. С одной стороны, я сейчас раскаиваюсь, а с другой стороны, нет».
Крылова отправилась в колонию-поселение, Юля — в психоневрологический интернат. Там в шесть лет она умерла от коронавируса. По правилам колонии Ирина могла приехать и организовать похороны, но не захотела.
Если прах не забирают родственники, его хоронят в общей могиле — безымянной или под номером, как и тысячи других воспитанников интернатов. Юлю похоронила Наташа, как за несколько лет до этого дня хоронила свою дочь Полину. Наташа считает, что хотя бы после смерти девочка нашла свой дом.
Глава 5. Таня
Двухэтажное здание из светлого кирпича — так выглядит колония-поселение № 1 в Ленинградской области в деревне со сказочным названием Княжево. Колонии-поселения — самый мягкий тип исправительного учреждения, попасть туда могут и неплательщики алиментов, и впервые осужденные за умышленные преступления.
Вместо вооруженной охраны — администрация. Заключенные носят не казенные робы, а гражданскую одежду. Им разрешено не только иметь личные вещи и деньги, но и общаться с родственниками и просто знакомыми: количество свиданий не ограничено. А за хорошее поведение даже отпускают домой на каникулы. Колонии-поселения сравнивают с «летним лагерем строгого режима»: режим строгий — для детского лагеря, а для колонии — почти свобода.
Женщины и мужчины здесь живут в разных бараках, но работают и проводят свободное время вместе. «Мы встречаемся, мы гуляем. Есть возможность уединяться. Честно сказать, кто себе какое место найдет. Там [интимные отношения] не рекламируются, потому что администрация против. Но когда женщина забеременеет, это не считается нарушением», — говорит Ирина.
Так Ирина «нагуляла» сначала Колю, а через год — Таню. По ее словам, оба ребенка были желанные и запланированные.
Наташа уже почти год была мамой Коли, когда ей снова позвонила региональный оператор и рассказала о том, что Ирина родила девочку. О беременности Ирины Наталья не знала, но на предложение забрать ребенка согласилась сразу. Наташа считает логичным и по-человечески правильным не разлучать брата и сестру.
«С одной стороны, Таня — здоровая новорожденная девочка, желанный ребенок для любых приемных родителей. С другой — мать не написала на нее отказную, и такие дети с неполным статусом долго “болтаются” в системе, пока опека не лишит прав биологических родителей». Наташу эти трудности не пугали.
В родильном отделении Волосовской центральной районной больницы Таня Крылова спросонья открыла большущие карие глаза и посмотрела на Наташу. Снова уснула. И проснулась уже дома.
Эпилог
Первый вечер с маленьким Колей Наташа запомнит на всю жизнь. Она сидела и молча рыдала, не в силах поверить, что наконец-то держит на руках своего ребенка. И неважно, что не было девяти месяцев внутри нее и нескольких часов на родильном столе. У нее на руках лежал живой ребенок. И никогда в жизни ей не было так страшно. Страх снова потерять ребенка никуда не делся. И неважно, как эта потеря произойдет: заберет болезнь или опека, если Наташа будет недостаточно хорошей матерью, или она проиграет суд с биологической матерью.
Но Ирину Крылову не интересует Коля. Ей нужна только Таня.
«Я хочу, чтобы Коля с Натальей Сергеевной был. Он к ней уже привык, а тут вдруг через год с лишним объявится какая-то тетя и скажет: “Здравствуй, я твоя мама”. Это какой удар на психику ребенку, я же все это понимаю. Это не мягкая игрушка, которую можно швырять туда-сюда, правильно? Но и с Татьяной их разлучать сейчас тоже не резон. Я уже и так, и так думала. Посмотрим, конечно, как суд решит, но как бы я не потяну сейчас двоих детей», — Крылова называет Наталью по имени-отчеству и постоянно благодарит за то, что хотя бы двое из ее девятерых детей воспитываются не в детском доме, а в семье.
Ирина рассказала, что они с бывшим гражданским мужем (он не является отцом ни одного из детей Ирины) собираются узаконить отношения и вместе воспитывать Таню: «Я хочу воспитать хотя бы одного ребенка сама. Всей душой хочу. Поднять на ноги. Провожать в садик, встречать из садика. Проводить в первый класс. Я готова на все. Я готова работать, и пить я не собираюсь. Все, мне хватит. Уже и возраст у меня не тот, и здоровье не то, все-таки шесть с половиной лет колонии дали о себе знать. И рожать я уже больше никого не собираюсь».
По словам юриста, с которым консультировалась Наталья, шансов у Ирины почти нет: статья 69 Семейного кодекса — стопроцентная гарантия для лишения Крыловой родительских прав. И Наталья готова биться до последнего: «Когда становишься матерью, ты становишься бойцом».
Спустя семь лет и две потери Наташа наконец создала семью. Тане восемь месяцев, она безумно скучает по Коле и визжит от радости, когда он возвращается из садика. Коля обожает Тату и трогательно целует ее в пухлые щечки. Несколько раз в неделю их навещает Денис. Это настоящая семья, которую никак не назвать неполной, ведь она полна любви.
Первого апреля Ирина освободилась из колонии и через несколько дней позвонила Наталье, чтобы договориться о встрече с ней, Колей и Таней. Во время телефонного разговора (часть его записи находится в распоряжении редакции) Ирина, скорее всего, была пьяна, издавала агрессивные звуки, похожие на рычание, и требовала отдать ей Таню.
У Крыловой от этого звонка осталось другое впечатление: «Я общалась с Натальей Сергеевной по телефону, она очень хорошая женщина. В самом деле, мне приятно, что мои дети находятся в такой семье, а не попали куда-нибудь за границу на органы или в какую-нибудь алкоголическую семью. Очень приятная женщина Наталья Сергеевна».
Наташа должна действовать в интересах детей, поэтому телефонный номер Ирины по совету службы опеки заблокировала.
Впервые две матери Коли и Тани должны были встретиться во Всеволожском городском суде Ленинградской области. Но их знакомство так и не состоялось: Ирина на слушание не приехала. Судье хватило двадцати минут, чтобы вынести приговор: лишение родительских прав. Теперь у Коли и Тани одна мама. Оглашение решения суда Наташа слушала, еле сдерживая слезы, а потом поехала домой — плакать от счастья.
Редактор — Инна Кравченко