Прямо перед 1 сентября мои родители сумели развестись — и я остался жить с мамой, бабушкой и дедушкой Новиковыми.
Через полгода мама стала ездить в Москву на заработки, и мы стали реже видеться: пару раз в неделю, а иногда и в месяц. И я в основном существовал с бабушкой, с которой у меня были постоянные конфликты и скандалы.
В один из приездов мама решила поставить мне зубную пластинку, чтобы выправить прикус. И вот мы пошли к доктору, мне сделали слепок и вставили в рот эту штуку из пластика и алюминиевых прутьев, словно забор с колючей проволокой.
Пластинка очень мешала и щекотала зубы, и я постоянно ее двигал и вынимал.
Бабушка Зоя запрещала мне это делать. Она говорила, что пластинка стоит целое состояние, новую мне никто не купит и я так и буду ходить всю жизнь гаденышем с кривыми зубами.
И вот однажды на даче у деда я гулял по огороду и шевелил свою пластинку. В этот день зубы очень сильно чесались, сильнее прежнего. И на очередной сдвиг я услышал металлический звук. Достал пластинку, забор разорвался…
Пластинка сломалась, и я не мог ее починить.
Меня охватили паника и сожаление.
Я боялся бабушку Зою и скучал по маме. Пластинка напоминала мне о ней, это был последний подарок перед отъездом.
Надеть пластинку было невозможно, она просто не помещалась в рот.
В панике ко мне пришла «гениальная» мысль: я могу самостоятельно починить пластинку! Я пытался согнуть прутик обратно вручную, но мне не хватало сил. Я понял, что мне нужен молоток. Я побежал в сарай. Казалось, что времени почти нет, меня сейчас позовут на обед и все узнают о поломке. Чертова пластинка! Где молоток? Молотка нигде не было, но был походный топорик, он лежал прямо передо мной. Я еще раз попытался найти молоток, но его нигде не было и время поджимало. «Ладно, справлюсь и топором», — подумал я. Тогда нужно не загнуть, а отрубить эту поломанную часть проволоки. И я смогу носить пластинку, и никто не заметит поломки.
И я рубанул. Рубанул так, что верхняя часть пальца отлетела вместе с куском пластины. Шок! Я весь в крови, кровь хлещет ручьями и водопадами. Сейчас все узнают правду о пластинке. Вариантов не было, нужно идти сдаваться. Умереть страшнее. А было страшно, очень страшно.
Дальше мало что помню. Помню только, что меня откачивали на крыльце дома и палец уже был перевязан, меня обнимали прабабушка Даша и дед Вова и успокаивали. После разговора с ними я понял, что зря переживал насчет пластинки. Это всего лишь дурацкая мелочь. Намного важнее — близкие рядом.
И состояния, как оказалось, она никакого не стоит. Больше я не носил пластинки.
И зубы вроде бы выросли ровными. В общем, я не жалуюсь.