9 августа 2008 года Чермен Теблоев, рискуя жизнью, под обстрелами пытался добраться на южную окраину Цхинвала — к дому престарелых «Забота». За день до этого здание подверглось обстрелу: крыша и стена оказались насквозь пробиты снарядами. «…Там ни окон, ни дверей уже не было. Ни одного стекла не уцелело. Они собрались в углу на первом этаже. Бедные, несчастные…» — вспоминает Теблоев о спасшихся стариках.
Старый дом и новый
При советской власти, когда Южная Осетия входила в состав Грузинской ССР, в регионе существовало три дома престарелых: в Западной Грузии, в Кахетии и в Цхинвале. Цхинвальский занимал три этажа. В девяностые здесь случился пожар, второй и третий этажи полностью выгорели.
Спустя 11 лет силами ОБСЕ был отремонтирован первый этаж, и «Забота» снова приняла постояльцев — тех, кто не мог позаботиться о себе и за кем некому было ухаживать. Среди них были и осетины, и грузины, и русские, и евреи. Директором дома престарелых стал Чермен Теблоев, который занимает этот пост и сейчас.
После «августовской войны» 2008 года первый этаж восстановили своими силами. С наступлением холодов каждую комнату отапливали с помощью дров: газа не было. Стены почернели от копоти. В 2010 году отопление восстановили, но приглашенные специалисты из России признали здание аварийным. Сейчас бывший дом престарелых на улице Героев заброшен. На первом этаже нахожу старую гармонь с проржавевшей табличкой: «Казанская фабрика гармоний» — ремешок порван, цветастые меха прохудились. Пробую сыграть — и инструмент неожиданно отзывается протяжным стоном, и эхо отзывается в пустых коридорах.
В 2019 году на севере Цхинвала благодаря поддержке со стороны России открылся новый медико-социальный центр с отделением паллиативной помощи. По документам это место предназначено для мужчин старше 60 лет, женщин старше 55 и людей с инвалидностью первой и второй группы без ограничений по возрасту. Новое здание рассчитано на 35 человек, сейчас здесь живут 23 подопечных.
Офелия
«Моя болезнь только в том, что я старая», — замечает Офелия из села Гром. Офелия родилась в мае 1945 года. Офелия показывает диплом на грузинском языке о медицинском образовании.
Старшее поколение в Южной Осетии говорит на трех языках: осетинском, грузинском и русском. Офелия свободно переходит с одного на другой. В дипломе она хранит пачку фотографий, вырезки из газет, письма и открытки. В них поздравления с Новым годом, днем рождения и 8 Марта.
Большая часть писем Офелии — от единственного сына Бадри: «Мамаша, поздравляю тебя с новым, 1986 годом. Желаю тебе крепкого здоровья, хороших успехов в жизни и в работе, радости и счастья, а также мирного неба над головой, которое так необходимо в наше время».
Офелия рассказывает, что Бадри погиб в России в начале девяностых и после его смерти ей стало тяжело заботиться о себе, особенно в селе, где требуется вести еще и хозяйство. В последний день съемок навещаю Офелию, чтобы попрощаться: через стекло двери смотрю на ее аккуратную комнату, не решаясь постучать. Замечаю цветные тапочки, стоящие у кровати. Офелия спит, она такая маленькая и худенькая, что я не сразу заметила ее на кровати. Копна седых волос сливается с белизной наволочки.
Пусть таких домов не будет
Одноэтажное здание нового центра прячется в зелени предгорий, укрытых облаками. В высокой траве пастбищ бродят коровьи стада: ветер доносит звук колокольчика. На всем Кавказе, где кровное родство — одна из самых прочных связей, одиноких стариков встретишь редко.
Искривление родового пространства здесь вызвано не войной, но обстоятельствами, о которых судить не берешься. Разнотравье, окружающее центр, напоминает о неповторимости человеческой судьбы каждого, кто оказался здесь. Вместо вопроса «Кто виноват?» здесь чаще звучит вопрос «Что делать?» Окружить заботой и вниманием каждого, кто нуждается в этом.
Чермен Теблоев рассказывает о том, какую медицинскую помощь здесь оказывают. Например, одного из стариков недавно спасли от слепоты, полностью восстановили зрение. На вопрос о том, какие впереди планы или мечты, Чермен неожиданно отвечает: «Чтобы таких домов со временем больше не было. Чтобы люди пришли к единому мнению: что стариков надо любить, стариков нужно уважать».
