Шелотские чудеса
Именно по этим местам зимой 1730 года шел с рыбным обозом Михайло Ломоносов. 700 километров до Москвы, 220 — до областной столицы Вологды. Русский Север. Ласкающий ухо напевный окающий говор. Леса, холмы и поля, извилистая речка Вага с разноцветными домиками в рассыпанных по берегам небольших деревушках.
«Я увидела эти пейзажи и пропала», — вдыхая полной грудью воздух, говорит Светлана Степанова. Ранним утром на просторной деревянной веранде мы пьем кофе и любуемся цветущей Троицкой поляной под недовольное чириканье воробья, пытающегося стырить со стола блинчик прямо перед нашим носом. В село Шелота Верховажского района Светлана переехала жить семь лет назад из Петербурга. Спонтанно. В июне 2016 года приехала первый раз посмотреть на шелотские троицкие гуляния, о которых слышала от знакомых. С середины нулевых годов в Шелотах возродили традицию широкого празднования Троицы — престольного праздника села. Утренняя служба в храме, проходки по селу в народных костюмах, сшитым по образцам из бабушкиных сундуков, совместная трапеза, гуляния с традиционными песнями, танцами и играми. Так Троица в Шелотах стала ежегодным фольклорным фестивалем, на который съезжаются сотни людей со всей округи.
Хороводы, братчина и местные красоты так вскружили голову Светлане Степановой, что она решила перебраться жить в Шелота. После праздника села в машину и поехала домой, в Питер, собирать вещи. Говорит, что чудеса начали происходить с ней сразу, как решение о переезде было принято. Только задумалась, где жить, как на продажу выставили дом, который десять лет пустовал из-за разногласий между наследниками. Дом рядом с храмом и идеальный вид из окна на живописную Троицкую поляну. Без привычных удобств, но крепкий, теплый, вполне пригодный для жилья. Плюс еще полгектара земли в придачу. В сентябре ее младший сын Лева пошел в шестой класс уже в Шелотах.
Лева переезду не сопротивлялся. Наоборот, увлекся сельским хозяйством, решил разводить гусей. А чтобы заработать на них деньги, стал расписывать доски акрилом в традиционном стиле. Шестьдесят досок ушли с выставки в Петербурге за 90 тысяч рублей. И Лева купил гусей. Правда, сельскохозяйственная карьера развивалась трудно: половина гусей передавили друг друга еще в младенчестве, другие не хотели откармливаться, болели, умирали, чем подорвали веру начинающего фермера в высокомаржинальный бизнес. Из всего выводка до финального откармливания доросли только четыре гуся. А продать Леве и вовсе удалось только одного.
Старший сын Светланы, 34-летний Яков, с ними не переехал. Остался работать в городе. В Петербурге, по словам мамы, он ведет образ жизни типичного айтишника. Днем спит, ночью работает, из дома выходит, когда на улицах поменьше народу. В Шелота приехал на пару дней помочь маме и сельской администрации настроить интернет. Но задержался на два года. Вписался играть в театре, организовал сельский книгообмен, раздельный сбор мусора и пункт секонд-хенда и устроился работать в сельпо.
Светлана Степанова по образованию геофизик, по профессии — бухгалтер, по призванию — керамист, вдохновитель, организатор и просто неравнодушный человек. Уже через несколько месяцев глава поселения Светлана Корниенко позвала ее в свои заместители. И это, считает Степанова, тоже было чудо. Трудно представить более быстрый способ со всеми перезнакомиться и разобраться в местных реалиях.
«Тогда бюджет поселения был три миллиона на год на все: дороги, электричество, уборку, зарплаты администрации. Я понимаю, как семья может жить год на такую сумму. Ну пусть десять семей. Но наше поселение — это 23 деревни, почти 400 человек. На статью “Спорт и работа с молодежью”, помнится, бюджетом была предусмотрена всего тысяча рублей в год», — удивляется Степанова.
Год назад в результате административной реорганизации все сельские поселения были упразднены и объединены в Верховажский муниципальный округ. У Шелот не стало главы и собственного бюджета. «Как будет дальше — мы пока сами не понимаем. Многое держалось на энтузиазме и работе на износ Светы Корниенко», — считают в Шелотах.
Чудо-печь
Светлана Степанова ушла из администрации еще раньше. После переезда ее так распирали эмоции от перемен, что она всем знакомым не переставая рассказывала про свое новое место жительства. И так заинтриговала друзей из Германии, что те решили приехать и своими глазами увидеть верховажские красоты. Хайда Ноннермахер и Питер Вихмен — известные художники-керамисты. К ним в компанию Светлана позвала знакомых российских керамистов. Решила не упускать такую возможность сотворчества. Грядущий воркшоп она амбициозно назвала Первым международным фестивалем керамики. «Ну будет первым и последним», — отвечала она на ухмылки знакомых. В 2017-м ей самой судьба фестиваля казалась призрачной.
Но в следующем году петербургские знакомые попросили принять художников из Ливии, Сирии и Йемена. Ко второму фестивалю уже готовились. Опыт первого показал, что идей и энтузиазма хватит на любой фестиваль, а мест для размещения гостей нет. В первый год все 25 гостей жили в доме Светланы, спали буквально вповалку, застелив весь пол матрасами. 68-летний Питер был шокирован сельской бытовой экзотикой: летним туалетом, водой, которую нужно было добывать из колодца, чтобы умыться и почистить зубы.
Ко второму фестивалю под гостевой дом переоборудовали давно не работающий Дом ремесел. Устроили День арабской культуры. В ДК провели встречу с местными жителями, на которой художники рассказывали про свои страны, готовили ужин, варили кофе в традиционных серебряных кофейниках, которые привезли с собой. Получилось интересно. Но фестивалю не хватает изюминки, чувствовала Светлана. Чего-то такого, ради чего керамисты будут рваться в Шелота. И в 2020 году такая изюминка в шелотской арт-резиденции запылала. Светлана задалась целью сложить уникальную дровяную печь для обжига — анагаму. Печь анагама — тип особой гончарной печи, которую изобрели в Южном Китае еще в начале нашей эры. Она была устроена по принципу «взбирающегося дракона» — перетекающих друг в друга разноуровневых отсеков. В такой печи изделия обжигаются при экстремально высоких температурах — свыше 1300 градусов — в течение 36 часов и потом 100 часов остужаются. При таком обжиге печь становится соавтором керамиста, зола превращается в глазурь и дает невероятные эффекты, которые ни в каких других типах печей не получить.
Именно в этой печи изготовили призы для другого уникального события — единственного в России фестиваля деревенского кино «Печка». В августе он пройдет уже в третий раз. С кинофестивалем получилось по-шелотски удивительно и случайно.
Печка для Кустурицы
Кинематографист Николай Котяш тоже оказался в Шелотах случайно — в экспедиции со своими студентами Санкт-Петербургского института кино и телевидения и студентами географического факультета МГУ. Студенты-географы изучали местную жизнь, знакомились с жителями, главами администраций, владельцами ферм и предпринимателями, с теми, кто сохраняет традиции народных ремесел. А кинематографистам нужно было снять про этот процесс творческое эссе.
Документальный фильм, собранный из отснятых материалов, назвали «Душа России».
В марте 2021 года в лектории Русского географического общества прошла премьера фильма. Именно тогда Николай Котяш решил, что жители Верховажского округа должны увидеть кино первыми. А из единичной премьеры нужно сделать фестиваль деревенского кино. Так в сентябре 2021 года в Шелотах появилась еще одна уникальная «Печка» — кинематографическая. Ну а как еще можно было назвать фестиваль в Шелотах, когда даже кино в домах часто смотрят на белом печкином боку, используя его как экран?
Уже на второй фестиваль организаторы получили около 800 заявок. Тема деревни и сельского образа жизни оказалась очень популярной у «киношников». Но самым неожиданным оказался международный интерес к фестивалю. Две трети работ — не из России. В прошлом году в конкурсе игрового кино победил фильм из Ирана, а приз за лучший документальный фильм улетел в Таджикистан.
«Швейцария, Словения, Малайзия, Венгрия, Венесуэла, Литва, Мьянма, Румыния, Пуэрто-Рико, Япония, Финляндия…» — Николай зачитывает список заявок на фестиваль в 2023 году. Их почти полторы тысячи из 95 стран.
«Печка» не похожа на пафосные фестивали типа Каннского или Венецианского. По деревне неудобно ходить на шпильках, а гостью в «голом» вечернем платье съедят комары. Но и у «Печки» есть свои церемонии открытия и закрытия, награждение и светская жизнь.
«Привезти бы сюда Кустурицу председателем жюри, — мечтает Николай. — Но для этого должна быть фестивальная инфраструктура. Не в палатке же его селить».
С легкой руки Светланы Николай Котяш тоже купил дом в селе. Многолетний недострой с красивым видом. В будущем в нем будет резиденция кинематографистов. А пока Николай, приезжая в Шелота, спит на полатях в доме Светланы.
С бюджетами в этом году туго. В прошлом году у «Печки» был грант Фонда культурных инициатив на проведение фестиваля. За счет гранта организаторы заказывали баннеры, вывески, печатную продукцию и транспорт для гостей. «В этом году будем обходиться силами волонтеров», — грустит Котяш.
«Дубов [глава района] — наш человек. Очень интересный, веселый. Отличный. Но ресурсов у него тоже мало, — отвечает Светлана на мой вопрос, может ли им чем-то помочь район. — В прошлом году выручили фестиваль с автобусом на три дня, когда сломалась машина кинопередвижки. “Вагане” выступали на закрытии, может быть, споют и в этом году».
Глава с гармонью
Человека из большого города, привыкшего видеть чиновников с охраной и на машинах с мигалкой, доступность власти на селе сбивает с толку.
С главой Шелотского поселения Светланой Корниенко мы случайно столкнулись на веранде в арт-резиденции керамистов. Она приехала на велосипеде — скромная дама в вязаной шапочке.
К главе Верховажского муниципального округа Александру Дубову пришли в кабинет просто с улицы — спросить, как удается ему совмещать концертную деятельность с креслом большого начальника. Концертов стало меньше, согласился Александр, времени на гастроли и репетиции не хватает. Но в августе они обязательно выступят.
Что общего у главы округа, судьи, патологоанатома, врача и ювелира? В свободное от основной работы время они — «Вагане». Солидные мужчины при должностях и кабинетах снимают скучные костюмы, надевают косоворотки, берут народные инструменты и поют старинные мужские песни Русского Севера.
В 2006 году ансамбль создал Александр Дубов, выпускник Вологодского пединститута, только поступивший на работу в Центр традиционного народного творчества. Ему хотелось исполнять настоящие мужские народные песни, и он искал единомышленников.
Будущий верховажский глава родился в деревне Сметанино в большой дружной творческой семье. Все пели, играли на музыкальных инструментах, участвовали в самодеятельности. А его, как самого младшего, часто оставляли дома одного. Учиться музыке он наотрез отказался. Говорит, что весь этот фольклор вызывал у него отторжение. Решил, что будет врачом. Химию знал лучше своей школьной учительницы. Но в медицинский не поступил. И родители уговорили все-таки пойти в училище культуры. Учеба его зацепила: экспедиции, изучение народного творчества.
Еще в училище культуры Александра бесило, что народный репертуар, который они исполняют, — это заунывные песни в духе «Во поле береза стояла». На дворе 1990-е, время рокеров, Цоя, «Алисы», Гребенщикова. У него длинные волосы и косуха, а он поет про какие-то березки. «Друзьям же стыдно сказать». Петь хотелось совершенно другое, но на Севере Александр таких коллективов не нашел. И решил создать новый. «Вагане» — мужской фольклорный ансамбль, визитная карточка Верховажья, лауреат всевозможных конкурсов и участник многих праздников в родном крае.
Промысел Божий
На финал нашего путешествия в Верховажье мы припасли театр, из-за которого поначалу все это путешествие и затевалось.
В июле Верховажский православный камерный театр закрыл свой одиннадцатый сезон. Здание старинного склада с белеными кирпичными стенами, в котором верховажане играют спектакли, прячется в одном из уютных дворов исторических купеческих особняков в самом центре посада.
В начале июля спектакль «Уступи место завтрашнему дню» под рыдания зрительного зала сыграли в последний раз. Я много хожу в театры, но давно не видела таких искренних эмоций в зале. Простенький самодеятельный театр с не самой выдающейся игрой непрофессиональных актеров как-то добирается до зрительских сердец и пробирает до мурашек. Именно за этими эмоциями люди возвращаются в Верховажский театр каждый год, обрывая телефоны, чтобы забронировать билет на новый спектакль.
В 50-местном зрительном зале переаншлаг. Заняты все дополнительные стулья. Перед спектаклем режиссер Людмила Истомина говорит несколько слов и спрашивает: «Кого Господь собрал сегодня в зале?» Закрывать сезон приехали зрители из Москвы, Петербурга, Нижнего Новгорода, Тотьмы, Вельска, Шахт, Верховажья.
«Верховажье обычно в меньшинстве, — рассказывает Истомина. — Иногда бывает, что во всем зале нет местных — только приезжие. По статистике, только 10 процентов населения ходит в театр. В Верховажье живут пять с половиной тысяч человек. Так что у нас всего 550 театралов, а каждый наш спектакль смотрят примерно две с половиной тысячи человек».
Жизненный цикл спектакля в Верховажском театре — один театральный сезон. В октябре начинаются репетиции. 6 февраля — премьера. В июле со спектаклем прощаются.
Сергей и Людмила Истомины, основатели и руководители театра, знают какой-то секрет. А может, это и «промысел Божий», как убежден Истомин. Высокий импозантный седовласый мужчина в костюме с бабочкой сначала встречает зрителей у входа в театр. Находит для каждого несколько слов, провожает до места. А потом, пока зал рассаживается, переодевается и перевоплощается в растерянного старика. В этом спектакле у него одна из главных ролей.
Истомин однозначно местная знаменитость. Все, с кем мы говорили в эти дни в Верховажье, в какой-нибудь момент обязательно поминали его самого, его театр, его стихи, его экскурсии. Или цитировали его любимую фразу: «Желания сердца исполняет Господь». Истомин — личность многогранная. Знатный садовод, пишет стихи и пьесы, увлечен краеведением, проводит экскурсии, поет романсы. В гостиной их светлого гостеприимного дома часто звучит фортепиано.
Истомин родился в Сметанине (деревня в 20 километрах от райцентра). И говорит, что Верховажье с детства терпеть не мог. Его, чахлого и болезненного, мама часто возила в районную больницу. Зимой было холодно, летом — жарко, в межсезонье — грязно, в автобусах его вечно тошнило. Переезжать в райцентр он совершенно не планировал. Если бы не коварство жены. «И ведь сначала она переехала в мой простой худой учительский дом. Даже пианино привезла. Но тихой сапой под предлогом покупки половины дома заманила меня в Верховажье. И место в здешней школе мне нашлось», — со смехом вспоминают оба.
Людмила — музыкальный работник в детском саду — даже в мыслях не держала, что когда-нибудь будет ставить спектакли. А Истомин театр любил с детства. С мамой по пятницам они вместе смотрели спектакли по телевизору. Спектакль «Дальше — тишина» с Раневской и Пляттом по пьесе, которую они играли в этом году, Истомин посмотрел еще в девятом классе. И помнил о нем все эти годы. Окончил педагогический. Преподавал естественные науки — географию, биологию, а в некоторых сельских школах и физику с химией. Хотя, начитавшись про Волконских в школах, где он работал, устраивал ассамблеи, литературно-музыкальные салоны, мини-спектакли для детей, а потом и для взрослых. Про настоящий театр, уверяет, никогда не думал. Все получилось случайно. И тут промысел…
В начале 1990-х в Верховажье приехал молодой священник с семьей — возрождать жизнь прихода при Успенском храме. Матушка Ариадна организовала воскресную школу для детей и театральный кружок, где ставила сценки на Рождество и Пасху, которые показывали жителям села. Когда времени на кружок у матушки стало не хватать, она попросила заняться им Истомину. Людмила говорит, что сама не очень понимала, что делать с детьми. Просто пела с ними песни. А потом в сборнике для воскресных школ ей попалась небольшая пьеса «Заколдованный принц». С этого все и началось. Спектакль получился. Дети просили еще. Сценарии для новых спектаклей помогал писать Сергей. Места для репетиций не было. Собирались вечерами в детском саду. Центр традиционной народной культуры давал автобус, и театральная студия ездила играть спектакли по районным клубам.
В 2012 году театр обрел свой дом — старый купеческий склад-гараж в центре Верховажья с высоким сводчатым потолком и хорошей акустикой. Здесь они сыграли уже 13 спектаклей. А на 6 февраля 2024 года назначена новая премьера. Какая? Этого пока Истомин не знает и сам. Возможно, это будет комедия.
«“Истомин, надоело реветь, давай на следующий год комедию!” — кричат мне постоянные зрители. — Дайте идею — я напишу! Комедия не должна быть просто смешной. В ней обязательно должно быть нравственное содержание».
«Мне, как и многим, раньше казалось: уедешь в Тмутаракань — там никакой жизни нет, — говорит Светлана Степанова. — Я была потрясена насыщенностью всего происходящего вокруг. Тут в каждом поселении по фольклорному коллективу, везде центры традиционной народной культуры, театр, выставки, домашние музеи. На каждом пятачке что-то происходит».
Но у возрастающего интереса к Верховажью есть и риски. Светлана говорит, что ее страшный сон — вереница туристических автобусов. Страшно потерять эту чистоту и хрупкость пространства, если туризм станет массовым.
«Лично для меня театр — это смена деятельности, отдых. Мне нравится приходить туда, находиться в этом коллективе, творить там. Это отдушина своего рода»
Афиша Верховажья на ближайшие выходные
4—6 августа — Всероссийский фольклорный фестиваль «Деревня — душа России».
5—6 августа — межрегиональная Алексеевская ярмарка.
6 августа — «Лимпияда в Липках», соревнования в крестьянских умениях.
Команды на время будут косить траву, теребить лен, метать сено в стога.
11—13 августа — международный кинофестиваль «Печка»
* * *
Словарь диалектных слов села Шелота. Памятка, которую местные жители раздают всем желающим
Шелота – мн.ч, склоняется как “ворота”
село Шелота
я из Шелот
пою Шелотам
приеду в Шелота
горжусь Шелотами
мечтаю о Шелотах
| Обряжаться – работать (в основном со скотиной | Лоснись – в прошлом году |
| Стойно – ссылка на кого-нибудь | Осенесь – прошлой осенью |
| Добро – хорошо | Скалка – береста |
| Шаять – тлеть | Неподатно – не быстро |
| Мизорить – смотреть | Повертка – перекресток, поворот |
| Оболокаться – одеваться | Поветь – нежилая часть дома, где хранится сено |
| Больно баско – очень красиво | Отводок – ворота |
| Гостите – приходите в гости | Хрушко – крупно |
| Божатка – крестная | Скутать печь – закрыть трубу |
| Батог – палка, хворостина | Сиченики – пироги с капустой |
| Баять – рассказывать | Соломат – густая каша на жировых шкварках |
| Блазнить – чудиться, мерещиться | Челядь – дети |
| Варовый – ловкий | Шомыша – темное помещение в доме |
| Наставушка – брусок для заточки косы | Катанки – валенки |
| Ляга – лужа | Онуча – портянка |
| Пахать – подметать пол | Бурак – кузов, корзина |
| Перевала – туча (какая перевала идет) | Зобенька – корзинка из бересты |
| Поскотина – выгон для скота | Животник – муж, проживающий в доме жены (ушел в животы) |
| Путики – грибы | Губник – пирог с грибами |
| Розлев – большая глиняная кринка | Лава – мостик через реку |
| Грядка – перекладина для сушки белья | Порато – больно (пальцу порато) |
Этот материал написан благодаря поддержке наших читателей и «Авиасейлс для бизнеса» — бесплатного сервиса для организации командировок.
Если вы хотите помочь нам отправиться в новые командировки, поддержите сбор на странице «Выезжаем».