Неостановимое движение — таков характер происходящего на огромном складе Ozon в промзоне Петербурга, который здесь называют производственной площадкой.
Каждый сотрудник в смене чем-то постоянно занят: быстро едут погрузчики, по многоэтажным пандусам перемещаются люди, сопровождая нагруженные тележки с товарами. Скорость, шум, лязганье механизмов, эхо голосов никого не пугают — это четко работающая система со своими правилами.
Алексей Горбунов — один из незаменимых сотрудников в отлаженной системе. Он коренной петербуржец, даже ленинградец: родился за несколько месяцев до переименования города. В детстве жил с бабушкой, которая часто брала внука с собой на дачу, — Алексей не только знает городские центральные районы, расчерченные словно по линейке, но и любит красивейшие озера Выборгского района Ленинградской области, где подростком проводил дачное время. Мечтает о своем доме у прозрачной воды, в которой отражаются высокое северное небо и деревья соснового леса.
«Планирую, что наш дом будет деревянный, но построенный технологично. Чтобы у нас был свой огород: клубника, огурцы, помидоры. И чтобы автоматический полив, проветривание — искусственный интеллект позволяет создать такое».
Говоря «нас», Алексей имеет в виду себя и сына — прежде, чем строить дом, он обязательно заберет его из детского дома, где мальчик сейчас находится.
Какой толк от знаний
Рассказывая о своем детстве, Алексей упоминает учебу в школе. Учеба эта как-то не задалась: там заставляли поглощать знания, но не объясняли зачем — это казалось юному Алексею бессмысленным. Школьные знания на практике применить было нельзя, поэтому какой от них толк?
«Мне очень повезло встретить хорошего преподавателя в профлицее, куда я поступил после девятого класса, — рассказывает он. — Мужик физику преподавал, мог объяснять сложные вещи, используя яркие метафоры, — и сложилась картинка: я понял, что сам могу понять сложное, если буду опираться на аналогии».
После такого образовательного открытия Алексей с легкостью постигал биологию, химию, физику, сам изучил квантовую механику, увлекся теорией струн, суперпозицией и другими мудреными штуками — в этом помогали интернет и умение искать там нужное. Окончил лицей по специальности «автослесарь-автомеханик», занялся радиоэлектроникой, получил представление о программировании. Но четкую траекторию жизни выстроить не успел. Долго искал себя.
А в 24 года Алексея арестовали за хранение и сбыт наркотических веществ.
«Я не хочу вдаваться в подробности дела, — говорит Алексей. — Оно затрагивает других людей. Скажу только, что попал в переплет, потому что захотел легко деньги получить. Нужны были средства: у меня были отношения с девушкой, у нас родился сын».
Когда я спрашиваю Алексея, тяжело ли ему было в СИЗО, где он провел 15 месяцев после ареста, он отвечает: «Два месяца приходил в себя».
Я предполагаю, что это было связано с тяжелыми условиями заключения, и хочу уточнить, правильно ли поняла, но мой собеседник поясняет: «Мне было тяжело осознавать, что я видел сына, который только-только ползать научился, в последний раз. Очень переживал, что с ним будет».
Переживал не зря: девушка, с которой Алексей жил, прервала с ним отношения. А потом отказалась от ребенка. Сын попал в детский дом — маме Алексея не дали опеку над внуком: она не работала официально, имея доход с аренды квартиры, который никак нельзя было подтвердить.
С подвохом и без подвоха
В исправительной колонии Алексей Горбунов практически сразу после этапа сделал две вещи: связался с органами опеки — узнал, где находится его сын, как он живет и что делать отцу, который не хочет оставлять ребенка, и вышел на работу в швейный цех.
В опеке отцу ответили, что пока прав его лишать не будут — если найдутся приемные родители для его сына, которого тоже зовут Алексеем, тогда к этому вопросу вернутся. А в швейном цехе дали норму: шить восемь пар хирургических бахил за смену.
«Нескромно, конечно, хвалиться, но через две недели я стал норматив перевыполнять: шил 12 пар в день. Получил первую зарплату через месяц, старший сказал, это редкость, потому что многие в первый месяц работы только учатся».
С одной стороны, сначала мотивация была одна — деньги, которые требовались, чтобы обеспечить в колонии себя и чтобы отправлять ребенку, которого навещала бабушка. Кстати сказать, очень быстро опека решила не лишать прав Алексея: он регулярно звонил в детский дом по видеосвязи, старался обеспечивать сына материально. С другой — ему стало интересно: «Швейная машинка — превосходно сделанный механизм, я быстро разобрался, как он устроен, и иногда вместо мастера налаживал машинки, вышедшие из строя».
«Швейка» научила Алексея многому. Он понял, что, умеючи, можно шить разные вещи из разных материалов (тапочки, ремешки для часов, записные книжки, стельки — да что угодно), это приносит доход. А еще понял, что доход очень зависит от заказчика: иногда оплата бывает смехотворной, как ни работай. Вспоминает, что однажды получил 140 рублей за месяц работы — смог купить только два килограмма сахара.
Заявление на изменение режима наказания Алексей подавал, не понимая до конца, на что решается. Но ему очень нужно было быть ближе к сыну, хотелось видеть его хотя бы изредка. Условия содержания в исправительном центре легче, чем в колонии: нет конвоя, больше возможностей для свободного выхода. Но больше и ответственности: нарушение распорядка грозит взысканиями, а в случае побега — возвращением в колонию.
«Суд разрешил мне уйти в исправительный центр, на принудительные работы, когда я отбыл половину срока».
В исправительном центре Алексей ждал открытия швейного цеха, где, как он узнал, смогут работать осужденные. Открытие все откладывалось, поэтому однажды он решил сходить на собеседование, которое в ИЦ проводили сотрудники Ozon. В рамках проекта по социальной адаптации осужденных они предлагали оплачиваемую работу в комфортных условиях на своем складе под Санкт-Петербургом.
«Сначала я был скептически настроен: пришли бизнесмены и заманивают к себе на работу отличными условиями. В чем подвох? Я шел туда настороженно, но быстро понял, что ошибся: подвоха не было».
«Мой главный герой»
«Бизнесмены» не обещали, что будет легко: работать на складе Ozon, комплектовать заказы — большой труд. Но зато и оплата соответствующая.
«Я быстро влился, — рассказывает Алексей. — Обучение было, конечно, но все оказалось просто и доступно. Если возникают вопросы по ходу работы, их можно сразу же решить. Коммуникация с руководством выстроенная».
Алексей в рабочие дни (два через два) встает в 05:40, чтобы успеть принять душ. После завтрака в 07:00 садится с коллегами на автобус, который отвозит их на работу. В 08:00 начинается 12-часовой рабочий день. В центр Алексей приезжает около девяти вечера, через два часа — отбой.
«Во время работы у нас есть два перерыва по 15 минут и один обеденный — полчаса. Успеваю передохнуть, а обедом в Ozon всех сотрудников кормят бесплатно — и всегда вкусно».
В свободное от работы время Алексей шьет изделия из кожи, оттачивая профессиональные навыки. Пока не на продажу. Накопил с зарплаты на машинку. Фантазирует над новыми формами изделий, рассматривая товары, которые заказывают у других мастеров. Говорит: «Если понимаю, как вещь устроена, повторяю ее — это несложно».
Также усиленно постигает программирование. И в любую удобную минуту ездит к сыну на другой конец города.
Сын Алексея знает и очень любит, оглашая криком «Мой папа приехал!» окрестности, когда видит долгожданного гостя.
«Думаю, когда подойдет срок, подам заявление на изменение режима — хочу жить с ребенком, а в ИЦ буду приходить и отмечаться, — говорит Алексей Горбунов. — Хотелось бы в этом случае продолжать работать в Ozon. Если бы не работа здесь, непонятно, как сложилась бы моя жизнь, ведь даже при условно-досрочном освобождении найти сферу применения для собственных сил, да еще и приносящую доход, тяжело, если не сказать невозможно.
Сын — главный герой Алексея Горбунова, ради которого он делает все, что делает.
«На себя можно было бы и забить, — говорит он. — Но ради ребенка я готов горы свернуть. У него нет мамы, ему тяжело расти без семьи. Чувствую огромную вину перед ним. И успокоюсь только тогда, когда сын скажет: “Папа, я счастлив”».
Высокая мотивация
Кроме Алексея Горбунова, в Ozon сейчас работают еще 108 осужденных. Они участники пилотного проекта компании по социальной адаптации заключенных «“Озон” без осуждения». Претворила его в жизнь Светлана Кубчак, руководитель отдела по подбору персонала фулфилмент-центра компании в Санкт-Петербурге.
На открытие проекта Светлану мотивировала личная история: старшая сестра Светланы отбывала в 1990-х наказание, а освободившись, не смогла вернуться к нормальной жизни — ее никуда не брали на работу.
«Моя главная мысль такова: бывшие заключенные — люди со сломанной судьбой, люди, которые совершили ошибку. Надо дать возможность ее исправить, не попрекать их бесконечно — это вызывает только гнев и разочарование», — говорит Светлана Кубчак.
Проект прошел все возможные стадии согласования и в самом Ozon, и в УФСИН и был запущен в конце 2022 года.
«Мы сняли фильм о наших ребятах. Руководители приезжали, чтобы лично с ними познакомиться, поговорить — и довольно быстро имевшиеся сомнения (“а вдруг они немедленно начнут воровать или безобразничать?”) ушли, а стереотипы (“разве они не под охраной будут на работу ходить?”) развеялись. Осужденные сотрудники — точно такие же люди, как все мы: со своими мечтами и целями, со своими увлечениями. Кто-то — с высшим образованием, кто-то — с интересной профессией в прошлом: пожарные, врачи, повара, музыканты, например.
У всех них высокая мотивация. У многих есть семьи, у семей — нужды, а кроме того, работа дает ощущение собственной значимости. Работа — первый путь к успешному возвращению в ту жизнь, которая многим из нас кажется самой обычной».
Образ будущего
Рассказывая о своих успехах во время учебы в профлицее, Алексей произнес интересную фразу: «Мне никогда не было важно наличие у человека высшего образования, хороших отметок, я всегда понимал, что главное — образ мышления и образ действий».
Именно образ мышления, который включает в себя ответственность за других, стремление исправить допущенные в юности ошибки, лежит в основе его образа действий, его поступков и стремлений сейчас. По большому счету, за что человек получил срок, не очень важно — важнее, что он предпринимает для того, чтобы встать на верную дорогу.
Так же думает и команда Ozon.