Такие дела

Не жизнь, а путин с кленовым сиропом

Уезжать из России мы собрались еще за три года до начала «специальной военной операции». Мне казалось, что песня Летова про «новый 37-й» рано или поздно станет нашей реальностью. 

В то время до меня все чаще стали долетать слухи, что моей журналистской деятельностью интересуются соответствующие органы. В Сыктывкаре мы такие вещи узнаем быстро. Однажды я поехала делать репортаж в Шиес, где люди протестовали против строительства мусорного полигона, а моему мужу стали названивать из ФСБ с требованием «прийти поговорить». Он не пошел, но было неприятно. В общем, все это подталкивало к размышлениям об отъезде. Но куда?

Мой муж Коля как раз решил наконец писать диссертацию и искал научного руководителя где-нибудь за пределами России. Он отправлял письма в разные места, положительный ответ пришел из канадской провинции Квебек. 

В ту пору главной мировой проблемой был ковид, и из-за бюрократических проволочек наш отъезд сильно растянулся во времени. В июне 2021 года уехал муж, а я с двумя детьми осталась готовить документы. Тогда младшему было шесть, а старшему только стукнуло шестнадцать.

Канада, Квебек
Фото: из личного архива героини

В октябре 2021 года меня объявили иноагентом. В тот вечер пятницы я выкурила на своем балконе полпачки сигарет, хотя не курю. Потом приехала подруга с бутылкой водки. Активисты Шиеса, о котором я писала более двух лет, организовали сбор помощи. Последнее оказалось очень кстати, потому что новый статус автоматически лишил меня постоянной работы. 

С ноября мы заполняли различные анкеты на официальном сайте Канады, прикрепляли к ним документы и фотографии, мотались с детьми из Сыктывкара то в визовый центр в Москву, то на спецмедосмотр в Питер. Когда все квесты были пройдены, осталось сделать прививку от ковида. Для этого я отправила загранпаспорт в Москву, чтобы получить болгарскую мультивизу: она давала право на въезд в Хорватию, где вакцинировали однофакторной Johnson & Johnson — быстро и удобно. 

И тут наступило 24 февраля 2022 года. Два дня я просто рыдала от ужаса. Потом начала обзванивать визовые центры, но там никто не отвечал. Мой загран застрял где-то в болгарском консульстве, с которым тоже не было связи. Было совершенно непонятно, чего ждать, и очень страшно, что границы закроют и нас с мужем надолго разделит Атлантический океан. 

Сыновья Елены в Турции
Фото: из личного архива героини

Загранпаспорт из Москвы мне привезли только спустя две недели, в нем красовалась болгарская мультивиза на целый год. Ни о какой Хорватии я тогда уже не думала. К этому моменту цены на авиабилеты улетели в космос. Начались мучительные поиски денег, и как только мне удалось их найти, именно в этот день российские банковские карты перестали работать. Купить авиабилеты на рейс за пределами России я не могла.

В этот момент нам позвонил мой брат из Польши. Устроив небольшое семейное совещание, мы решили, что лететь надо в Турцию. Билеты были куплены братом, мы дружно выдохнули. Сутки спустя турецкая авиакомпания отменила все перелеты. 

Мы колотились в Сыктывкаре, а муж — в Труа-Ривьере. Его лимит по кредитке тогда был невелик — 500 долларов, помочь нам с покупкой билетов он просто не мог. Билеты нам в итоге купили его друзья и коллеги. Нас ждал длинный и надежный рейс через Узбекистан. Но на решение вопроса ушла пара дней. 8 марта я начала ловить первые панические атаки и ночами просыпалась от жуткого сердцебиения.

Когда наконец мы сели в самолет, я сказала: «Дети, наше большое приключение началось». Чтобы не скучать в полете, мы начали читать «Муми-троллей»: Муми-мама, Муми-тролль и Снусмумрик отправились через темный лес на поиски Муми-папы. 

Елена в музее в Анкаре
Фото: из личного архива героини

К вечеру 16 марта мы были в Анкаре. На следующее утро я сдала паспорта в канадский визовый центр. Климат в Анкаре сухой, так что не забудьте увлажняющие кремы и бальзамы для волос, если соберетесь. Я бы хотела однажды вернуться и еще раз зайти в Музей древностей, где посетителей встречает знаменитая неолитическая фигурка обнаженной пышнотелой дамы, положившей руки на головы хищников. А еще выпить кофе возле Музея археологии, куда гугл вел нас совершенно невозможными узкими тропами — вверх и вверх. С террасы кофейни открывался невероятный вид на город. 

Ждать заветных виз пришлось месяц. Потом было предложение от канадских депутатов въехать без прививок, обернувшееся депортацией из транзитного римского аэропорта в Стамбул. Дальше были поиски денег и людей, которые могут остаться с детьми, пока я мотаюсь за прививкой в Хорватию, опять двухнедельное ожидание, ежедневные курсирования через Босфор на паромах, площадь Таксим, знаменитые уличные коты, чай и пахлава, Айя-София и Музей невинности Орхана Памука, новые прекрасные знакомства, Галатская башня и, наконец, трансфер до огромного аэропорта Стамбула. 

* * *

В аэропорту Монреаля нас ждали многочасовые очереди. Позади был многочасовой перелет. По местному времени вечер, а по московскому — близилось утро. Мы сдали анализы на ковид и пошли получать багаж. Однако он за эти часы куда-то запропастился. Добрая сотрудница багажного отделения выдала нам три мешка каких-то банных принадлежностей в обмен на адрес, куда надо привезти наши чемоданы.

Совершенно измотанные, мы отправились в зону прилета, где нас дожидались Коля и Саша — хороший приятель моей сестры, переехавший из Сыктывкара в Монреаль еще несколько лет назад, оба почти лысые. «Привет, лысаки! — закричала я, увидев их. — Вам бы в Стамбул, там мужикам такие кудри наращивают!» По центру турецкого города действительно бродит много мужчин с перебинтованными головами. Сначала я даже думала, что был какой-то футбольный матч и они все там передрались. Потом узнала, что в Стамбуле куча центров по пересадке волос и, так как это сравнительно недорого, существует даже специальный вид туризма для желающих вернуть шевелюру. В общем, Саша мне ответил, что они с Колей и так красивые как надо. Мы сели в машину и отправились в Труа-Ривьер.

Кебекуа

В провинции Квебек мы обретаемся уже полтора года. Муж Коля учится и работает в местном университете, я окончила годичные курсы францизации, за которые местное правительство платило мне 900 долларов в месяц, и уже год подрабатываю в монреальском русскоязычном издании, дети ходят в школу, месяца полтора назад мы подобрали на улице бездомного котенка. В общем, быт налажен. Поэтому поговорим о самом интересном — о культурных различиях. 

Почти 10 лет назад социолог из Питера Владимир Ильин говорил мне в интервью для «7х7», что менталитет — крайне размытое понятие, а понятие «национальный характер» — это набор стереотипов. По его мнению, которое я разделяю, психология больше привязана к социальному положению. Проще подружиться с кем-то из своей среды, которая тоже довольно условна.

Первая фотография в Квебеке
Фото: из личного архива героини

И все же я попробую рассказать, кто такие кебекуа и существует ли пресловутая русофобия или отмена русской культуры и что вообще здесь по-другому.

В один из первых дней на меня наорала белка. Я и не думала, что они могут так орать. Мы с младшим ребенком бродили во дворе дома, где Коля снимал sous-sol — жилье в цокольном этаже. Странный скрипучий звук, похожий на карканье, раздался с дерева. Я подошла ближе. По стволу мордой вниз сползал черный белк и орал, глядя прямо на меня. «Природа настолько очистилась, что…» — подумала я. Не знала, что тут столько белок и что они такие общительные.

Города в Канаде невысоки и размазаны по местности. Многоэтажек и, как следствие, скученности здесь избегают. А вот деревьев и зеленых зон много. Видимо, оттого зверье чувствует себя вольготно. Белки у нас водятся в изобилии, в основном черные и без кисточек на ушах, в парках можно заметить толстых сурков. С яблони, что рядом с нашим нынешним домом, как-то свисал упитанный енот. В поле зрения также попадаются скунсы. Что до птиц, то наши места — рай для орнитолога.

Как-то в закусочной мы разговорились с официанткой. «Я говорю на пяти языках, — подмигнула нам она, — но вот русского не знаю». Выяснилось, что у нее есть приятель, с которым она делает вылазки на природу, чтобы любоваться птицами. «Мишка Беляев, орнитолог», — совершенно четко произнесла она по-русски, я имею в виду произношение. 

Городок Труа-Ривьер, или по-нашему Трехреченск, невелик, здесь живет около 150 тысяч человек. Местные сразу распознают в нас пришельцев из неведомых земель. Из неведомых, потому что мы явно не из Латинской Америки и не из Африки. И почти все ничтоже сумняшеся спрашивают, откуда мы. Я всем говорю, что из России. И иногда даже слышу в ответ: «Привет! Как дела?» Примерно на этом объем знания русского языка и заканчивается.

Фото: Mkdrone/Unsplash

Канада — страна иммигрантов. Папа Жоан, моей первой преподавательницы французского, — автохтон, то есть представитель одного из индейских племен, обитавшего в окрестностях Монреаля. А вот мать у нее наполовину литовка, наполовину сербка с девичьей фамилией Русич. 

Другая преподавательница, Мейхан, родом из Китая. Но ее удочерили, когда ей было несколько месяцев. Поэтому она считает себя настоящей кебекуаз. И она права.

Люди здесь приветливы и общительны. Все любят поболтать. Как-то со мной заговорила женщина в кафе, интересуясь, на каком это языке мы общаемся с ребенком. Через пару минут мы уже обнимались. Это здесь в порядке вещей.

В общем и целом особых отличий я не чувствую. Да, на вопрос «Ça va?» тебе ответят стандартное «Ça va bien». Но разве у нас на вопрос «Как дела?» не отвечают стандартным «Нормально»?

Впрочем, это так, если дело не касается Антуана, моего соседа с первого этажа. На вопрос, как оно идет, он начинает долгий и грустный рассказ про то, как он на работе упал с табуретки, потом полдня проторчал в больнице, а сейчас совершенно расстроенный этими жизненными обстоятельствами идет пить алкоголь.

Елена со старшим сыном на концерте в Монреале
Фото: из личного архива героини

Как-то раз мне привезли из русского магазина в Монреале халвы. Подходя к дому, я заметила Антуана. Поздоровались, он поинтересовался, что это я несу домой, и я его угостила. «Не все ж тебе водку кушать», — думаю. «Ничего себе! — обрадовался Антуан. — Настоящая русская еда». «Угу, — думаю, — самая что ни на есть традиционная». Он мне потом рассказывал, что это самое вкусное, что он ел в жизни. Наверное, приврал.

Поедание путина

Что касается еды, то здесь, конечно, сложно найти селедку или творог. Говорят, что еще и гречка у них какая-то не такая. Но про все это мы заранее знали и особо не беспокоились. Зато здесь есть такое развлечение, как поедание путина. Целые фестивали по всей стране проводятся, причем не реже двух раз в год. 

Речь идет не о каннибализме, как некоторые могли бы подумать, а о национальном блюде: в картофель фри бросают много кусочков сыра и заливают горячим коричневым соусом. Это в России Путин один на всех, а в Канаде, особенно в Квебеке, есть масса вариантов путина, включая таиландский. Очень вкусно и сытно. Но лучше не злоупотреблять. Исключение составляют случаи, когда у вас много физической нагрузки — например, вы рубите лес вручную. 

Фото: Ed Vazquez / Unsplash

Ну и разумеется, кленовый сироп. Его тут добавляют примерно во все: маринуют в нем мясо, добавляют в бекон и в консервированную фасоль. Или просто продают в банках. Очень вкусно есть с ним пресные блины из ржаной или гречневой муки, которые тут называют галетами. В то же время всем известно, что уж в магазине кленовый сироп совсем не тот и надо покупать исключительно у своих людей по знакомству. 

Кленовый сироп делают из сока, который собирают примерно тогда же и тем же способом, что мы собираем березовый. В любой округе будет множество мелких ферм, которые производят сироп. Излишки и не самые удачные партии сдают крупным фирмам, откуда уже товар идет в магазины и супермаркеты. 

Про Квебек местные жители говорят, что c’est paye — это страна, а не какая-то там провинция. И вообще всячески подчеркивают свою особенность и отличие от остальной Канады. Одно из характерных отличий — плохие дороги с заплатками. Да, здесь такое есть, и я очень смеялась, когда в первый раз увидела. Я как-то сказала знакомому: «Если меня вдруг накроет ностальгия, ты меня покатай по вот этим колдобинам, я себя буду чувствовать как дома».

Впрочем, хотя такие участки дорог и встречаются, это не становится серьезной проблемой. Большая часть дорог в приличном состоянии. 

«Ставь-ка, бабка, самовар. Будем слушать Мановар!»

А вот к чему я не могу привыкнуть, так это к тому, что при температуре 5 ℃ местные ходят в футболках. Первые заморозки — не повод отказаться от шортов, а при –30 ℃ можно стоять нараспашку, попивая кофе из стаканчика. Даже не знаю, с чем связана подобная морозоустойчивость. Но неспроста же считается, что Квебек — это суровый край лесорубов и охотников. Клетчатые рубашки и тяжелые ботинки они до сих пор любят.

Елена
Фото: из личного архива героини

А еще здесь полно пустующих церквей. Когда-то католики заправляли здесь всем, вплоть до того, что пытались регулировать рождаемость. Святые отцы ходили по домам и требовали от замужних женщин срочно беременеть, а от незамужних — срочно выходить замуж и беременеть. Если ты не с младенцем на руках, то почему же ты не на сносях, женщина? Один наш местный гид, Сильвен, рассказывал, что это продолжалось до семидесятых годов прошлого века и его отец лично спустил одного такого пастора с лестницы. 

Такими методами католическая церковь пыталась забороть англофонов — победить числом, но не получилось. Одним из следствий этой политики была тотальная нищета и необразованность местного населения. В итоге еще сто лет назад все надписи в Труа-Ривьере были на английском, а на одной и той же позиции англофон зарабатывал в полтора-два раза больше, чем франкофон. Об этом можно узнать, например, из сериала «Дочери Калеба», более известном у нас как «Эмили». Он рассказывает о жизни молодой учительницы из крестьянской семьи. Биографический роман, по которому сделали экранизацию, автор Арлетт Кустюр написала о своей бабушке, жившей на рубеже XIX и ХХ веков. Причем даже имена героев оставила теми же. Я знакома с внуком учительницы, которая работала с Эмили Проново в той же сельской школе.

Особенно мне здесь нравится отношение к пожилым людям и их включенность в социальную жизнь. Они первые на всех фестивалях и вечеринках, они любопытны, активны и общительны. 

По выходным они наряжаются и идут тусить в бары. Если здоровье не позволяет им много ходить пешком, то они обязательно купят себе электромопед на четырех колесах, воткнут сверху флаг и будут разъезжать на нем везде с музыкой, да еще и попивая фруктовый коктейль. Частенько на этом транспортном средстве установлена специальная корзина для перевозки котов или собак. 

Фото: Mystery Cat / Unsplash

Если вы мечтали проверить, как татуировки выглядят на пожилых людях, то здесь такого хоть отбавляй. Можете добавить пирсинг, кожаную косуху и футболку с AC/DC. Шутка «Ставь-ка, бабка, самовар. Будем слушать Мановар!» играет в Канаде новыми красками.

Татуировки бывают весьма оригинальны. Я видела пожилого дядьку, который набил на своей лысине шикарные розы. А еще один немолодой весельчак, облысев, обзавелся татуировкой в виде вскрытой черепушки, из которой виден мозг. Встретила его на днях в магазине для котиков. 

* * *

«Он пьет, потому что жизнь — дерьмо, vie, c’est d’la marde», — рассказывает мне Франсис, сосед Антуана по квартире. «Ce ça, — отвечаю я, — так и есть». И все-таки хорошего в жизни много. 

Десять лет назад в одной компании мой приятель сказал: «Не печальтесь, мы все будем жить в свободной демократической стране. В Канаде!» Я тогда спросила, как же насчет обнять березоньку. «Березок и в Канаде полно», — ответил мне приятель. 

Теперь я точно знаю, что он прав. Обязательно приезжайте к нам на Квебекщину. Обещаю, что кленовый сироп будет такой, как надо, не из магазина. 

Exit mobile version