Областной центр, такси в деревню — ехать около получаса. За деревней — советских времен санаторий.
Водитель говорит: «Я когда-то здесь электрику делал, а вы кто?» Отвечаю, что еду работать с детьми.
По пути к санаторию на проселочной дороге подбираем женщину. Она идет из магазина — до ближайшего три километра через лес. Женщина говорит, что мы первые, кто предложил подвезти. Водитель поддерживает разговор: «Коллегу вашу везу, тоже с детьми работать».
Женщина живет здесь. Водитель местный, но не знает, что на территории санатория уже больше года находится пункт временного размещения (ПВР) для «перемещенных лиц» из Украины.
Глухие железные ворота, калитка, почти по всей территории растут сосны. Главное здание — ремонт из нулевых, администратор на входе, объявление: «Просьба не парковать машины на переднем дворе». График смены постельного белья и работы столовой. Кормят трижды в день, многие приходят со своей посудой и забирают порции в комнаты.
Я замечаю, что в столовой дети чаще едят сами по себе, друг с другом или садятся за столы к кураторам, а не к своим взрослым.
Кураторы детского лагеря живут в домике медпункта. Соседний корпус — актовый зал и еще два помещения, уже без ремонта, — все это территория для активностей с детьми.
В этом ПВР живет около 160 человек: взрослые, дети, пенсионеры. Многие из жильцов получили российское гражданство, кто не захотел — вид на жительство. Работают здесь же, например в столовой, а кто-то в областном центре. Те, кому удалось найти хорошую работу, снимают жилье и уезжают из ПВР. Остальные остаются на месте. Перспективы неясные.
Все дети, а здесь их около 30 человек, ходят в школу, но в каникулы заняться нечем, и летний лагерь решает эту проблему.
Занятия начинаются сразу после завтрака: общий сбор, а затем кураторские и творческие мастерские. После — перерыв на обед, затем — факультативы, посиделки с книгами, репетиции, вечерняя кураторская. Вечером может быть концерт, кино или игра в мафию.
Кураторские — что-то вроде рефлексивных групп. Обсуждение, у кого какое настроение, что произошло за день. Разговоры часто в игровой форме: «Какой ты сегодня ветер? Если бы ты был огнем, то каким?»
Обращаю внимание, что и педагоги, и дети, если не в духе или устали, свободно об этом говорят. Руководитель лагеря Ира рассказывает мне о приемах «неформальной педагогики». О том, что это ок, когда тебе не ок. Что дети могут испытывать разные эмоции, и их важно поддержать в этом.
Пожалуй, для меня это самое заметное отличие от любого другого школьного летнего лагеря. Здесь нет нарочитого веселья и попыток расшевелить, развеселить всех, кто заскучал или загрустил. Здесь бережно обращаются с эмоциональным состоянием друг друга.
Этот лагерь, как и несколько других в области, организует программа «Одинаково разные». Ее сотрудники с 2017 года работают с детьми с опытом миграции, реализуют программы адаптации для детей и программы обучения для учителей. Изначально проект появился как инициатива нескольких педагогов, работающих в школах Калужской области и столкнувшихся со сложностями преподавания в полиэтнических классах.
Кураторы здесь и профессиональные педагоги, и волонтеры. Творческие мастерские приезжают проводить режиссеры, преподаватели танца, художники, музыканты из разных городов страны.
Одна из идей лагеря — показать детям интересных взрослых, дать ребятам возможность познакомиться и пообщаться с разными людьми.
О политике не говорят. Говорят о планах на день, о детских кризисах, о вечеринках в выходные. Я вижу профессиональных и одновременно очень человечных, живых педагогов: они чутко и хорошо работают, радуются, злятся, устают. В один из вечеров после всех лагерных дел мы уходим за забор, через лес, на поляну — лежать и смотреть на звезды.
Вика
куратор младшей группы, учитель начальных классов
Я давно знала о программе «Одинаково разные», знала, что они ездят в ПВР по выходным и делают лагеря в каникулы. Но в моей жизни и так много работы с детьми, поэтому я не ездила. В начале этого лета позвонили ребята и сказали, что кураторов не хватает. У меня большой вожатский опыт, и я поехала без ожиданий и почти без эмоций. Я оказалась в лагере, в котором было сложно, какие-то бюрократические вопросы, надо было подстраиваться, на ходу все решать. Были довольно сложные ребята, у которых постоянно возникали конфликты, но к концу смены все без исключения стали очень ласковыми.
Олег
куратор младшей группы, преподаватель информатики
Для меня эта поездка в ПВР не первая. Мне кажется, мы здесь будто создаем для детей дополнительную реальность, в которой они дружны, они все вместе, у них есть много новых форм для самовыражения. Я бы сказал, что вижу свою — нашу — миссию в том, чтобы привнести и хорошие воспоминания в этот период их жизни.
Ира
ведущая мастерской текстов, директор программы «Одинаково разные»
Мы здесь, потому что в начале марта 2022 года пытались найти варианты помогать. Уже тогда было понятно, что беженцев будет много и среди них наверняка будут дети. И уже 26 марта запустили первый летний лагерь.
Нам пришлось многое изучать и изобретать на ходу. Когда лагерь закончился, я поняла, что уехать отсюда не получится, пока не уедут люди. Тогда была надежда, что это случится в ближайшие месяцы. Я думала: кто найдет кроссовки для Дани? Что дети будет делать летом? Как их встретят в соседней сельской школе? Есть ли у них рюкзаки и тетради? Как они проведут Новый год?
Сейчас у нас четыре ПВР, с которыми мы работаем постоянно уже полтора года. Мы покупаем канцтовары для школы, организуем лагеря, приезжаем к детям в выходные, проводим вместе каждые каникулы. Мы получаем много поддержки, наше основное финансирование — это небольшие пожертвования наших друзей и сторонников. Еще покупаем новогодние подарки, организуем библиотеки в ПВР.
Саша
куратор младшей группы, школьный психолог
Участие в лагерях — моя попытка что-то сделать там, где уже ничего не поделать, справиться с тем, что уже произошло.
Иногда кажется, что нет смысла в каждом конкретном действии, в каждом конкретном лагере, но мы делаем то, что в наших силах, и то, что поможет детям быть детьми, а не беженцами или «перемещенными». Тут ПВР — это общежитие в лесу, дети живут с родителями в одном небольшом пространстве, обычно далеко от больших городов и магазинов. Из развлечений — двор-лес и качели из сломанных футбольных ворот. И мы берем свои навыки и приносим их сюда, чтобы у детей здесь тоже было детство. В какой-то момент понимаешь, что нельзя остановиться. Обычно у проекта есть финал, а здесь финала нет, пока еще есть ПВР.
Женя
куратор старшей группы, ведущий творческой мастерской, учитель музыки
Меня позвали поработать в проекте прошлым летом. Я понимал, что с этими детьми нужно провести время, им это важно. Мы провели два летних лагеря в том году в одном ПВР. После этого мы начали делать лагерь выходного дня. В какой-то момент это стало образом жизни: шесть рабочих дней, на седьмой еду в ПВР. Работа не отделяется от жизни, а становится жизнью. Не могу бросить, не хочу, наоборот, разве что хотелось бы, чтобы этих ПВР не было вообще.
Уже были зимний, весенний лагеря, мы каждый раз планируем какие-то новые. Получаются тесные связи с детьми, с родителями, к ним мы приезжаем как домой.
В одном из ПВР были два брата, они переехали в город, где я работаю, и пришли в мою школу, у одного я стал классным руководителем. И мы в выходные часто брали их в лагерь, потому что там остались их друзья.
Для меня это уже давно не про политику, а просто что-то человеческое, я понимаю, что к чему, но это уже не главное. Поначалу хотелось отвлечь детей, хотя они и сами быстро переключаются. А сейчас просто нравится в этом участвовать, нравится команда, нравится знакомиться с новыми людьми, которые приезжают. В какой-то момент вспоминаю, почему мы здесь, какой контекст, но в процессе это часто забывается — дети как дети.
Лиза
куратор старшей группы, ведущая свободной мастерской, студентка
В этом году меня позвали поработать с детьми в летнем лагере. Я давно не занималась никакими общественными проектами, а опыт был большой. Изначально никакой конкретной цели я для себя не обозначала, зачем еду сюда. Для меня эта поездка — возможность сделать доброе и полезное дело, которое могу. И мне важно то, что делает Ира, я доверяю ей, мне близки ее ценности.
Маша
куратор старшей группы, ведущая мастерской текстов, тьютор в частной школе
Это мой третий лагерь в ПВР. Наверное, я здесь, потому что для меня работа с детьми — это один из немногих доступных сейчас способов деятельно отреагировать на происходящее. Дети вырастут и станут новыми взрослыми. Взросление — это в принципе сложно, а дети здесь находятся в еще более уязвимой позиции.
Ничего этого не должно было случиться с ними, с нами, но оно есть и происходит. И нужно что-то пробовать делать даже в таких обстоятельствах: я понимаю, что не могу что-то радикально изменить, но могу побыть рядом.
* * *
Мне как автору проекта важно отметить, что организаторы этих образовательных лагерей получают довольно много негатива в свой адрес. Государственники ругают их за недостаточный патриотизм, мол, в лагере не ведется никакой пропаганды. А люди, настроенные оппозиционно, недовольны такими проектами в России и обвиняют ребят в «сотрудничестве с властью», хотя здесь не получают государственных денег и все работают автономно и независимо. Несмотря на такие сложности, волонтеры и активисты уверены: их работа необходима.
Фрагменты из текста «Азбука взросления», написанного старшей группой лагеря на занятиях в мастерской текстов
«Взрослые говорят матом, решительные, заботливые, доверчивые, обманчивые, негативные, романтичные, безразличные, равнодушные, смешные, грубые, грустные, спортивные, знаменитые, богатые, бедные, средние, высокие, низкие. Низким нельзя в казино».
«Взрослые ходят на работу, спят, курят, готовят, красятся, пьют, разговаривают, оберегают, мечтают тоже, делают благо. Верят, но не как дети. Дают деньги. Хотят быть детьми. Берут кредиты, микрозаймы, имеют долги. Делают детей, растят детей. Водят машину, учатся на ошибках, летают в самолетах, участвуют в турнирах, служат в армии, снимают порно, инвестируют».
«Взрослые добрые, злые, говорят матом, носят металл, работают в такси, люди строят дома, может магазины. Мужчины и женщины, мужчины делают машины, женщины не делают, взрослые пьют, женщины работают парикмахером, делают ногти, красят волосы».
«Дети разные, умные, матом не говорят, злые, добрые, могут балакать, дети могут быть в России, дети вырастают».
* * *
Почитать о проекте можно на сайте программы «Одинаково разные».