Гектар на «отдельной планете»: как получить и стоит ли игра свеч
Дикие места, бесконечная полярная ночь и затерянная в снегах изба, для поддержания тепла в которой нужно ежечасно ходить в лес за дровами. Проваливаться по грудь в колючий снег и слушать, как слезы разочарования звонко бьются о наст, замерзая в полете. Такие, ну или похожие, ассоциации нет-нет да и возникают у многих, кто слышит о программе «Гектар Арктики» и возможности благодаря ей бесплатно обзавестись клочком земли на Крайнем Севере. Перспектива построить там дом или открыть собственный бизнес наверняка представляется им сумасбродством, а само желание жить в Заполярье и уж тем более переезжать туда — противным природе человека. Лично мой скепсис по поводу программы был не настолько велик, но все же очень хотелось понять, чем может быть так привлекателен Север, и лично познакомиться с людьми, которые связали с ним свою жизнь
Ура-Губа
«Когда-то давно здесь было целых шесть китобоен, — говорит Александр, глядя на узкую полосу залива. — Но сейчас промысел запрещен, и киты чувствуют себя тут как дома. Нравится им здесь. Когда выходим в море, бывает, по пять — семь китов одновременно видим: они выпрыгивают из воды или фыркают — через дыхало свое воздух выпускают. Ненадолго, бывает, уходят куда-то, но всегда возвращаются. Иногда даже в губу заходят».
Губами местные называют узкие заливы, вдающиеся глубоко в сушу. Они вроде фьордов, но не такие глубокие и без высоких скалистых берегов. Мы с Александром Дудниковым стоим на берегу одного из них. Это Ура-Губа — зажатое между сопок и растянувшееся на 20 километров щупальце Баренцева моря.
Температура гораздо ниже нуля. Низкое солнце, совсем недавно выглянувшее из-за горизонта и определенно вскоре собирающееся обратно, совсем не греет. Чувствуется дыхание Ледовитого океана. Но особого дискомфорта нет. От неприятных ощущений меня отвлекают окружающие пейзажи, а Александр к морозу привык.
«Не сказать, что у нас здесь экстремальные морозы, — отмечает он. — Бывает, температура на неделю опустится до –35 °C, но в сравнении с Восточной Сибирью это не страшно. К тому же сюда достает Гольфстрим, поэтому даже зимой море теплое. Относительно суши, конечно».
Александр родился в Лиинахамари — маленьком портовом поселке у границы с Норвегией. Рыбачил с детства: поначалу с причала, а в старших классах стал выходить в море — с друзьями на лодке и с отцом на катере. Потом уехал в Мурманск учиться, и, казалось бы, город уже не отпустит его, но после 12 лет работы адвокатом вновь вернулся к любимому с детства занятию. Сейчас у него свой бизнес в Ура-Губе — одноименном с заливом селе: он организует морскую рыбалку. У Александра несколько домиков и катеров.
Два домика построены совсем недавно на участке, полученном как раз по программе «Гектар Арктики». Участок небольшой — 16 соток, зато у самой дороги и линии электропередачи. К ЛЭП подключили сразу, домики оперативно собрали из домокомплектов, оборудовали всем необходимым с учетом нужд рыбаков. В общей сложности обустройство участка обошлось немногим меньше четырех миллионов рублей. Но вложения уже начали окупаться, даже зимой бизнес не становится на паузу. Попариться в бане, пожарить шашлыки и поглазеть из теплого нутра домика на заснеженные пейзажи находится немало желающих.
Простые условия
«Программа “Гектар Арктики” стартовала 1 августа 2021 года, и первые полгода землю по ней могли взять только жители региона, — рассказывает Виктория Минкина, министр имущественных отношений Мурманской области. — За это время были розданы все участки, находящиеся поближе к городам. На текущий момент в Мурманской области оформлено около 2,8 тысячи земельных участков, порядка 90% из них — местными жителями. Но заявок было значительно больше — есть возможность подавать комплексные заявки, объединившись с семьей или друзьями, и таким образом претендовать на площадь до 10 гектаров».
Стать владельцем земли предельно просто. Выбранный участок земли дается в безвозмездное пользование на пять лет. Через четыре с половиной года, если выполнены все условия освоения гектара, его можно оформить в собственность. Или в аренду на 49 лет, если он расположен на землях лесного фонда.
На своем гектаре можно строить жилье, заниматься предпринимательской деятельностью или использовать его как дачный участок, соорудив беседку и баню. Под критерии освоения участка попадает даже построенный на нем гараж. Но сначала нужно определиться с видом разрешенного использования земельного участка — программа позволяет выбрать их сразу несколько. То есть на одном участке можно построить собственный дом и тут же открыть небольшой гостиничный бизнес. Для этого существуют различные меры поддержки: и региональные, и федеральные. Среди них, например, губернаторская программа «На Севере — жить!», предусматривающая субсидию миллион рублей на строительство дома.
С подачей заявки тоже нет никаких сложностей. Зайти на «Госуслуги» и отрисовать границы участка на интерактивной карте можно даже с телефона. Из документов требуется лишь фотография написанного от руки заявления и копия российского паспорта.
«Каждый человек может получить в свое пользование не больше одного гектара и только один раз, — объясняет Виктория Юрьевна. — Но бывают ситуации, когда люди приезжают на место и понимают, что участок использовать нельзя: например, почва сильно заболочена. Специально для таких случаев мы инициировали возможность заменить участок, не теряя права на получение бесплатной земли. То есть люди могут отказаться от участка без утери права либо сразу поменять его. И срок освоения начинает течь заново».
«Перед Новым годом мы ставим на дно залива елку»
«Думаю, немногие тут освоят гектары, — улыбается Александр. — Чем дальше, тем меньше первоначального запала. Кто-то, допустим, дачу хотел себе построить, а через пару лет понимает, что ни электричество туда не провести, ни дорогу. Вот и падает мотивация. А многие так вообще от балды набрали. Дают — бери. Вот большинство земель и стоит неосвоенными. Ближе к городу, наверное, лучше этот процесс идет, а в таких местах, как Ура-Губа, народ победнее живет, денег на освоение гектаров меньше. Тут в основном в турбизнес вкладывают».
Ура-Губа — ближайшее к Мурманску место, где можно с комфортом испробовать все прелести морской рыбалки. Час на машине плюс 20 минут на катере — и ты уже в открытом море, по сути, в океане, прибрежная полоса которого очень богата живностью. Морской окунь, морской налим, треска, сайда, пикша, зубатка — морская рыба крупная, не чета речной. Трофейные экземпляры — в человеческий рост. Так что по весне жилье здесь лучше бронировать заранее — разгар сезона морской рыбалки привлекает не только местных. По оценке Александра, большинство — процентов восемьдесят — приезжают издалека, в основном из Центральной России и с Северо-Запада.
Едут не только за рыбой, но и за впечатлениями. Сопки, море, водопады, тюлени, греющиеся на камнях, два вида дельфинов, полярные акулы и, конечно, киты, которые чувствуют себя хозяевами здешних вод. «Однажды было такое, что даже столкнулись с китом, — вспоминает Александр. — Капитан наш шел на катере с группой, а кит в это время всплывал. К счастью, все благополучно закончилось и для рыбаков, и для животного».
Отдельный вид удовольствия — это дайвинг. Глубины тут хорошие, и живности полно: краб, морской еж, морской гребешок. Правда, краба здесь ловить нельзя. А собирать ежей и гребешков — это как за грибами ходить, объясняет Александр.
«Мы и зимой ныряем. У нашего дайвинг-клуба даже есть традиция: перед Новым годом ставим на дно залива елку — герметичную, с гирляндами на батарейках. Воздуха в баллонах хватает примерно на час, так что успеваем и елку поставить, и вокруг поплавать, собирая гребешков. В прошлую зиму мероприятие пришлось отменить: было слишком холодно, –27 °C. А при –15 °C, например, нырять комфортно — в воде градусов на двадцать теплее».
У Александра семья, двое маленьких детей. Жена тоже с Севера — из Архангельской области, поэтому места тут для них родные и мысли о переезде не возникают. «Здесь, конечно, непросто. И по климату, и вообще. Но на юге мне точно было бы труднее жить. Это в молодом возрасте человек легко адаптируется к перемене климата. А уже после сорока на пользу это не идет».
Александр рассказывает, что многие, кто решил сменить Север на более теплые регионы, начинают жаловаться на здоровье: возникают проблемы с сердцем и давлением, случаются инсульты и инфаркты. Примеров таких масса, как и уезжающих за последние десятилетия: со времен СССР население Мурманской области сократилось практически вдвое. По официальным данным, с 1191 тысячи человек в 1991 году до 658 тысяч в 2023-м.
«Как-то я и сам подумывал уехать, но это была временная слабость. Казалось, что где-то может быть лучше. Но в других местах не лучше, там просто другая специфика. Знаю людей, кто переехал в Питер или в Подмосковье, — так они там почти ни с кем не общаются, есть только какие-то знакомые по работе. Такое социальное одиночество очень напрягает. Поэтому даже спустя годы кто-то возвращается. Здесь все знакомо, все понятно, здесь родные, друзья и просто близкие по духу люди».
«Не женское это дело»
На Севере немного по-другому воспринимают расстояния. Огромные пространства без признаков цивилизации как будто не идут в счет, и отправиться, например, на рыбалку за пару-тройку сотен километров — обычное дело. Чтобы попасть в глэмпинг «Гиперборея», нам пришлось проехать около 150 километров по трассе и четыре километра в санях снегохода по непроходимым сугробам. В общем-то, действительно немного, если учитывать, что оно того стоило.
«Мы хотели свою землю, чтобы место было красивое, но дикое, рядом с озером, — говорит Маша, слезая со снегохода. — И чтобы природа была настоящая, а не видимость, как в дачном поселке. Ну и дорога чтобы была хоть какая-нибудь. Искали по всей области — и нашли этот участок».
Как положено любому уважающему себя глэмпингу, он не нарушает природного очарования места, а дополняет его. Минималистичный пейзаж на слепяще-белом фоне: сосны, маленький домик с дымом из трубы и несколько чумов по периметру поляны.
С виду чумы мало чем отличаются от жилищ коренных народов Севера, но на деле куда более технологичны: влагонепроницаемая ветрозащитная ткань, слой утеплителя, датчики угарного газа, противопожарная защита. Внутри каждого — изолированный мирок аскетичного комфорта с большой двуспальной кроватью и печью-камином со стеклянной дверцей. Маша рассказывает, что проект чумов специально для них разрабатывал человек, специализирующийся на изготовлении похожих индейских жилищ — типи. Но вместо легкого бамбука, с которым установка типи — дело плевое, здесь решено было использовать аутентичные сосновые жерди.
«Сначала мы взялись за их установку вдвоем, — рассказывает Катя. — Как оказалось, это физически невозможно: жерди очень тяжелые. В итоге парни, которые нам помогали, прокляли все на свете: нужно было добиться идеального натяжения и симметрии, а сделать это удавалось только с третьей — пятой попытки».
Мария Москаленко и Екатерина Коровина знают друг друга лет десять, живут в Мурманске в соседних подъездах, работают в одной нефтегазовой компании. У них у обеих по сыну-подростку и нет мужей. Так сложилось. Признаются, что часто приходится слышать: «Мужиков бы вам найти, не женское это дело», а еще — «Это невозможно, это у вас не получится». Но пока все получается.
Главный источник трудностей, которые приходится героически преодолевать, — дорога. Даже не дорога, а скорее просека — привет от геологоразведчиков или лесорубов, — соединяющая глэмпинг с трассой. Летом по ней сложно, но можно проехать на внедорожнике. Зимой — только на снегоходе. По ней с трудом удалось завезти гравий, правда, единственный в округе поставщик сказал, что больше ни за что сюда не приедет. Долго не могли найти, кто рискнет доставить модульные домики. Положение спас отважный Юра из Ловозера на своем вездеходном КамАЗе. Стулья в упаковках везли сами — на снегоходе в санях, половина вывалилась, пришлось потом ходить по лесу их собирать. Дрова заготавливаются на месте — для этого есть специальный выдел, везти их сюда тоже никто не хочет.
Способ самовыражения
«Родители у меня особо не путешествовали по области, — вспоминает Маша. — В те времена это не было ни развито, ни популярно. Все больше на юга стремились ездить отдыхать. А мы потихонечку стали сами путешествовать и, когда объездили тут все вдоль и поперек, поняли, что Кольский полуостров — это отдельная планета. Когда ты сидишь в городе, что ты думаешь? Вот серость, плохая погода, холод, полярная ночь, тяжело. Но когда начинаешь открывать новые места — у меня по крайней мере так — видишь, какой это все-таки удивительный край».
Маша признается, что этот проект для них с Катей — прежде всего способ самовыразиться и постараться открыть людям глаза на красоту местной природы. Но еще это бизнес, который требует вложений. И их уже сделано немало — около 10 миллионов рублей. Поначалу, как это часто бывает, девушки планировали потратить раза в три меньше. Были собственные накопления, помогли региональные субсидии. Но потом появились непредвиденные траты, а что-то захотелось сделать лучше и качественнее. Пришлось брать кредит.
Сейчас на территории глэмпинга шесть чумов, готовых принимать гостей; домик, в зависимости от заполняемости выполняющий функции оплота цивилизации, общей столовой или отдельного жилья на пятерых; баня с незапотевающим окном в полстены. Сделано уже много, но работы все равно хватает. На самые сложные ее виды девушки нанимают специалистов. Часто на просьбу помочь откликаются друзья, знакомые и даже незнакомые люди. Кто-то приезжает отдохнуть и тоже подключается. Но большую часть всего, что касается «допилить, подкрасить, собрать, обустроить», они берут на себя, занимаясь этим в выходные.
«Правда, потом всю неделю мышцы болят на основной работе, — улыбается Катя. — Восстанавливаемся там и с новыми силами сюда. А тут вроде и работаешь все выходные, но все равно отдыхаешь от офиса. И так по кругу».
Маша и Катя все делают вместе, но формально у каждой из них свой участок и свой бизнес. Машин — глэмпинг. Катин — сапстанция «Гиперборея», расположенная неподалеку, в нескольких сотнях метров. Хозяйство там небольшое: беседка и домик для инвентаря и переодевания, так что все получилось построить и запустить довольно быстро. Еще прошлым летом станция начала принимать желающих прокатиться на сапбордах по водной глади озера и уже окупилась.
«Сапы — это популярно, потому что очень просто, — объясняет Катя. — Не надо никакой физической подготовки, поймал равновесие — и греби. И взрослые, и дети справляются. У меня даже дедушка под 80 лет катался. Приезжают из округ и из Мурманска. У нас такие виды на Ловозерские тундры [горный массив неподалеку] открываются! А закаты на воде — это просто чудо».
Мы сидим в домике и пьем горячий чай. В печке трещат дрова, за окном темно. Там живет своей жизнью зимний лес, изредка давая о себе знать голосами зверей и птиц. До ближайшего населенного пункта километров пятнадцать.
— Не страшно? — интересуюсь.
— Почему-то не страшно, — отвечает Маша. — Я так-то трусиха. Но ночевать здесь очень нравится. Иногда даже одна в домике остаюсь. И совсем не страшно. Когда бизнес наладится, хорошо бы оставить работу в компании и жить тут.
На север из столицы
Брутальная красота северной природы имеет магическую власть не только над местными жителями, как мог бы кто-то подумать. Однажды побывав, многие возвращаются сюда снова. И речь не только о турпотоке, который заметно растет в последнее время.
Четыре года назад Александр Пушкин на месяц приезжал в Мурманскую область в командировку и был настолько очарован здешними пейзажами, что не мог пройти мимо возможности получить кусок этой красоты в личное пользование. Его участок расположен вдали от цивилизации: тропа ведет на сопку, с которой открывается потрясающий вид на залив Баренцева моря. Это все та же Ура-Губа. Пока Александр не успел ничего построить, но уже несколько раз приезжал — и один, и с друзьями, — чтобы провести время на своей земле хотя бы в палатке.
«Зимой там жить — так себе вариант. А вот летом — очень здорово: чистейший воздух, много грибов и ягод и красивые медузы в заливе. Я успел поплавать по округе на сапборде, выйти в море и записался на обучение дайвингу».
Александр — инженер, и у него есть возможность работать на удаленке, так что он планирует проводить на Севере все теплое время года (а зиму — в идеале — где-нибудь на юге). Сейчас живет в Москве, но лично для него столица стремительно утрачивает статус места, комфортного для жизни. Южное Медведково, по его словам, сильно изменилось за последние годы: пятиэтажки посносили, вместо них выросли семнадцатиэтажки, на дорогах пробки, утром на автобусе из района не уехать, а вечером в парке и прогулочных зонах вдоль реки не протолкнуться.
Северные просторы с приятными 25 ℃ летом, на его взгляд, отличная альтернатива душной столице. Он уже получил разрешение на строительство, оформил договор на подключение к электросетям, думает купить панельный домокомплект, собрать его на вершине и надеется в общей сложности потратить не больше двух миллионов. Впрочем, и у него не обходится без проблем. Участок расположен рядом с асфальтом, но разрешение на строительство съезда с дороги он получить никак не может. Дело в том, что она принадлежит Министерству обороны, а там дают понять, что не стоит и пытаться решить этот вопрос.
«Медвежий ручей»
«Гектар Арктики» — это не только про романтику глухих уголков Севера. На самом деле куда как сильнее востребована земля рядом с городами. От Мурманска до агломерации «Медвежий ручей» не больше 10 километров, но пока все, что можно увидеть с трассы, — типичный для этих мест низкорослый лес. У цивилизации не получается его потеснить. Причина — в проблемах освоения этой территории.
Первая из них — результат нестыковки сведений на начальном этапе. Когда раздавали земли, не учли наличие санитарно-защитной зоны радиусом километр: ее не было в Росреестре. Расположена она вокруг пометохранилища — огромного резервуара с сотнями тысяч кубометров куриного помета, «наследия» местной птицефабрики, рекультивация которого никак не начнется. Таким образом, часть людей получила участки в этой зоне. Строить на них жилье нельзя — только хозяйственные сооружения.
Вторая проблема касается доступности участков. Единственная дорога, которая идет вглубь территории агломерации, принадлежит местному фермеру и перекрыта шлагбаумом. Поначалу с фермером шел диалог — почти договорились о совместном использовании дороги за определенную плату, но вскоре переговоры зашли в тупик.
«Участков, что попали в санитарно-защитную зону и за этот шлагбаум, около сотни, и люди не знают, что с этим всем теперь делать, — возмущен Дмитрий, которому достался именно такой участок. — И мне, и моему другу звонили из “Гектара Арктики”. Предлагали отказаться от этой земли и взять другую, километрах в пятидесяти от города, мол, все равно у вас тут освоиться не получится. Но ведь люди именно рядом с домом участок брали, а теперь их отправляют куда-то в леса».
Возмущение Дмитрия разделяет и Ольга. Ее участок не попадает в санитарно-защитную зону, но подъезда к участку нет. «Мы получили сертификат на свой дом в Арктике, уже есть договор на его строительство, но начать стройку нет никакой возможности. Дорога для нас — критичный вопрос».
Может показаться, что ситуация очень серьезная и практически безвыходная. Но есть и другой взгляд на эти проблемы.
«Если мы соберемся все вместе, мы можем и дорогу свою сделать, и решить вопрос с санитарной зоной, и электричество подвести», — уверен Павел. Можно сказать, он вообще не видит никаких проблем, кроме одной, самой главной: каждый сам по себе. Собственно, причина конфронтации с фермером, по его мнению, имеет ту же природу. «Он на самом деле мужик мировой, но упертый, закаленный коммунист. Если что решил — с места его не сдвинешь. И понять его можно. Лично я с ним легко общий язык нашел, и у него одна просьба была: чтобы по полям не ездили. Договорились. Позже он скидывает мне фото: BMW X5 стоит посреди пашни, то есть человек взял и просто по его полю проехал. Похоже, он понял, что по отдельности с нами ни о чем не договоришься, вот и закрыл эту тему. Поперек горла мы ему со своими гектарами».
В агломерации больше 400 участков, и сейчас процент людей, готовых серьезно заниматься их развитием, объединяя усилия, ничтожно мал: кооператив «Медвежий ручей» — это 11 человек. Павел Новиков — один из них. Он объясняет, что, если бы их участки были расположены компактно, одним массивом, кооператив прекрасно справился бы со всеми задачами и таким количеством. Но они раскиданы по всей агломерации, между ними неосвоенные гектары, иногда даже неизвестно чьи. А по чужой земле ни электричество не протянешь, ни дорогу не проложишь.
«Земля — это реально дорого»
«Конечно, медведи тут есть. — Павел объясняет, что “Медвежий ручей” не зря носит свое имя. — Я и следы медвежьи видел, и башку, из-за камня выглядывающую, — к счастью, она вместе с туловищем в противоположную от меня сторону направилась. Места здесь дикие начинаются, дальше один лес, никаких населенных пунктов».
Он рассказывает, что в последнее время медведи даже в города заходят, тут уж тем более удивляться нечему. Но этот факт его особо не пугает. Пока это меньшая из проблем. Мы стоим на участке Павла — он только частично попадает в санитарную зону и расположен рядом с трассой, поэтому на его краю деревянным брусом уже вырисовываются контуры будущего дома. Из камня тут строить не принято. Цена будет как у чугунного моста, шутит Павел. А может, и не шутит.
У дома свайный фундамент — почва тут промерзает на приличную глубину, зато никаких трудностей с прокладкой дороги: грунт состоит из камней и песка, ничего завозить не надо. Все, что понадобилось, — хороший экскаватор, чтобы выровнять рельеф. Позади дома настоящие родовые угодья — четыре гектара живописного леса, которые взяли на всю семью (у Павла жена и двое детей).
«Я однозначно хочу жить в своем доме, устал я от бетонных коробок, — говорит он. — А на юг переезжать нет никакого желания: я жару не переношу. Места тут красивые, от города недалеко. Нужно только решить вопрос с коммуникациями. Топить можно электричеством или газгольдер закопать. А если агломерация все-таки начнет активно развиваться, может, и газ до нас дотянут».
Почему так много проблем с арктическим гектаром? У Павла есть свой ответ на этот вопрос. «Потому что землю понабрали люди, которых привлекло, что это бесплатно. А земля — это реально дорого, она требует серьезных вложений. Если бы до подачи заявки на гектар я знал то, что я знаю сейчас, я бы ее точно не подавал. Но теперь это, наверное, дело принципа».
Он объясняет, что зачастую проще купить себе участок рядом с городом, где уже есть все коммуникации (цена вопроса — от 700 тысяч до миллиона рублей), и не тратить силы, время, нервы и, возможно, куда бóльшие деньги. Но такую позицию разделяют не все.
— Если есть деньги, конечно, проще, — реагирует Дмитрий, когда я говорю про такой вариант. — А тут люди хотели бесплатно землю получить.
— Но ведь деньги все равно нужны: на подведение коммуникаций, на строительство. И немалые.
— А может, кто-то хотел тут просто баньку или беседку построить, чтобы отчитаться, а потом продать участок?
Вид бани, одиноко стоящей посреди заснеженного леса, скорее, ближе к абсурду, нежели к пейзажу мечты. Но именно так выглядит формальный повод получить землю в собственность. И похоже, многие собираются именно так поступить со своей землей. Для них это шанс хоть немного заработать.
И вроде нет в этом ничего плохого ни с точки зрения морали, ни с точки зрения законодательства. Но один нюанс все же есть. Такие люди не будут спешить вкладываться в инфраструктуру — для них это лишние, ненужные траты. Если дорогу и электричество подведут за счет других — прекрасно, ценность участка возрастет. Если нет — не страшно, все равно буду в плюсе. А в случае, если за пять лет на участке не получится построить даже баньку и земля вернется государству — что ж, невелика потеря. Проблемы возникают у их соседей — у тех, кто планирует добросовестно осваивать землю и жить на ней.
«Жить и работать на земле можно только совместно»
Сложности у гектарщиков возникают самые разнообразные. Еще один пример — агломерация рядом с городом Апатиты, на берегу самого большого в регионе озера. Места шикарные, на получение земли там претендовали многие, и 16 счастливчиков вот уже почти полтора года не могут провести себе электричество.
«Апатитская электросетевая компания выставляет счет за подключение к своей сети на 23 миллиона рублей, — говорит Владимир Долматов. — В эту сумму входит прокладка новой линии электропередачи от трансформаторной подстанции, расположенной в пяти километрах, хотя до ближайшей — километр. Такую сумму ни я, ни мои соседи позволить себе не можем».
Впрочем, Владимир поясняет, что коллективную заявку они не подавали — создание юрлица только на стадии обсуждения. Эта сумма — стоимость подключения одного участка. Но если даже разделить ее на всех, цифра все равно будет неподъемной. Он рассказывает, что все решения они принимают коллегиально, после обсуждения — голосованием в телеграм-чате. Так было решено сначала добиваться проведения электричества, а уже потом заниматься прокладкой дорог и строительством — так удобнее. А, учитывая то, что этот вопрос так и не сдвинулся с мертвой точки, признаки существования агломерации пока можно обнаружить только на карте.
Я звоню Виктории Юрьевне из министерства имущественных отношений, она дает свой взгляд на проблему и возможные пути ее решения. «Они должны подать коллективную заявку, чтобы энергетики могли рассчитать необходимую мощность. К тому же если они будут объединены юрлицом, то смогут претендовать на субсидию — мы сейчас прорабатываем возможность компенсации большей части затрат на подключение к сетям. Но главное — чтобы рассчитывать на нашу помощь, они должны что-то сделать сами. Есть печальный пример Сахалина, где люди через суд добились, чтобы им провели электричество. В итоге сеть протянули, а люди на землю не пришли. Так тоже нельзя. Поэтому в первую очередь мы поддерживаем тех, кто уже начал строить на своих гектарах».
Электричество, пожалуй, самый ценный ресурс. С его наличием во многом связан привычный уровень комфорта: освещение, работа бытовых приборов, отчасти — отопление. А если жилье расположено в водоохранной зоне — система очистки стоков. Вожделенное подключение к электросетям автоматически снимает львиную долю забот с владельца загородного дома. Но сделать это относительно недорого (порядка 50 тысяч рублей) можно лишь в том случае, если линия достаточной мощности проходит недалеко от участка. Чем дальше до нее, тем дороже. А для дома, построенного где-нибудь в глуши, единственный приемлемый вариант — электрогенератор.
Водо- и газопровод вряд ли когда-нибудь дойдут до большинства участков. Часто это экономически нецелесообразно или попросту невозможно. Поэтому тут владельцы земли предпочитают рассчитывать на собственные силы. Решаются эти вопросы установкой газгольдера и бурением скважины.
Прокладка подъездных путей к своему гектару — тоже забота самих владельцев земли. Кроме денег, тут нужно еще и разрешение на строительство съезда с муниципальных или федеральных трасс. А с этим порой приходится основательно помучиться, пройдя все круги бюрократического ада вплоть до суда.
Кого-то может шокировать итоговая сумма расходов на благоустройство формально бесплатного гектара (в оптимальном варианте это несколько сотен тысяч рублей). Но нужно смотреть на вещи трезво: для государства это не акт благотворительности, а довольно прагматичная программа по привлечению частных инвестиций в дело развития территорий. В свою очередь, помочь оно готово субсидиями и своими организационными ресурсами.
Виктория Минкина признает, что до сих пор есть еще проблемы и с муниципальными образованиями, и с федеральными структурами. По ее словам, министерство старается быть максимально вовлеченным в процесс их решения, вплоть до того, что помогает людям судиться с ними. И тут ключевой фактор — способность самих людей к объединению, к коллективному действию.
«У каждого человека свои потребности, свои трудности. Конечно, мы готовы помогать всем, но точно не сможем помочь каждому по отдельности. Наша задача — на примерах показать, что жить и работать на земле можно только совместно, как всегда жили в деревнях».
И примеры такие есть.
«Серебряная сказка»
«В больших городах, вроде Москвы или Питера, много ненужной суеты, — говорит Стас. — А здесь дышится свободно. И люди отзывчивые — всегда выручат, в какую бы беду ты ни попал. Только бы связь была. Главное — к климату привыкнуть, и нормально».
Станислав Терентьев родом из Беларуси, но с четырех лет живет на Севере. Мы стоим внутри его будущего дома. Деревянный каркас уже готов, под ним бетонной плитой мощный литой фундамент. Вместо стены, выходящей на юг, будет панорамное остекление, дальше — открытая веранда. Сразу за ней уходит вниз склон, открывая обзор на сосновый бор. И где-то там дальше — озеро 11 километров в длину. Он признается, что с началом зимы любит уехать порыбачить куда-нибудь на безлюдное место. А теперь и ездить никуда не надо.
По будущей веранде, судя по следам, прошлась лисица. Чуть ниже обнаруживаем следы лося и зайца. Обходя участок, хрустим снегом, который в лучах солнца искрится серебром. Ветра нет, мороз почти не чувствуется, виды волшебны.
«Серебряная сказка» — именно так называется эта агломерация, и, похоже, не случайно. Расположилась она в семи километрах от Мурманска, и спрос на эти земли сразу был очень высокий. Но у Стаса никаких сложностей с получением гектара не возникло. «Я заранее съездил на место, посмотрел, какая локация мне больше нравится, прикинул, чтобы рядом была дорога и электросети, подготовил схему расположения и в первый же день работы программы подал заявку. Все получилось с первого раза».
Повезло и с соседями. Среди них есть юрист, бухгалтер, а сам Станислав — специалист по земельным отношениям. Из 60 участков больше половины уже объединены в ТСН (товарищество собственников недвижимости), так что вопросы получается решать быстро, эффективно и без лишних затрат. За год была проделана вся скучная и, в общем-то, незаметная работа: пересогласовали границы участков, чтобы высвободить часть земли под коммуникации, проложили дороги, договорились о подключении к электричеству. Во многих вопросах минимущества очень хорошо помогло. Видно, что они сами заинтересованы, чтобы все работало, чтобы люди не уезжали и жили тут, чтобы Арктика развивалась.
Уже к лету Стас планирует закончить стройку и предполагает, что обойдется это ему миллионов в пять. Часть расходов покроет губернаторская субсидия — миллион рублей. В масштабах общих расходов цифра не решающая, но как бонус очень приятная. Строятся и соседи. А совсем рядом расположены частные 50 гектаров, где можно купить участок или уже готовый дом. Ее владелец сам прокладывает дороги, подводит электричество, даже планирует обустроить общественное пространство — культурно-познавательный парк на тему сказок народов Севера. Таким образом, у этой территории в целом очень хорошие перспективы развития.
Стас не думает, что Мурманск сможет сильно расселиться по подобным агломерациям. Но надеется, что загородная застройка начнет приобретать норвежско-финские черты — с небольшими домиками и расстояниями между ними, измеряемыми в километрах.
Ну и конечно, останутся огромные незаселенные пространства и всегда будет возможность уехать в какую-нибудь живописную глушь, где вообще нет ни души. По словам Стаса, сделать это легко, если есть машина. А, владея снегоходом, можно позволить себе вообще что угодно. Он рассказывает, например, что у их компании снегоходчиков есть традиция каждую зиму ездить в заброшенный военный городок на берег океана. Пятьдесят километров снежного бездорожья преодолеваются только ради того, чтобы устроить танцевальную вечеринку в заброшках старых советских зданий.
«Здесь можно бесконечно открывать для себя новые места и впечатления, — уверен Стас. — Этим Север, наверное, и подкупает».
Арктика пугает и манит
Вот, что думает по поводу освоения Арктики малым бизнесом Валерий Бритаус, коммерческий директор туристического сервиса YouTravel.me.
— Этот регион всегда пугал и манил людей. Поэтому перспективы современного туризма в русской Арктике вполне оптимистичны. В четвертом квартале 2023 года на YouTravel было забронировано в два с половиной раза больше туров, чем годом ранее или в 2021-м.
Путешественники едут туда, где не только есть что посмотреть, но и куда можно удобно добраться и где комфортно остановиться. Увидеть северное сияние — впечатление на всю жизнь. Но если после этого вы едете ночевать в современный глэмпинг, это только укрепит ваши эмоции.
Путешествие в авторском туре по Арктике может быть сплавом на комфортабельных плотах от Норильска до Карского моря — настоящим приключением. А может, вас больше интересуют гастрономические туры на Кольском полуострове — морепродукты, оленина и местные ягоды. Популярность этих направлений растет и пока опережает возможности по размещению. Многие россияне спонтанно захотели в тур во время новогодних праздников, но им банально не хватило мест в отелях».
По данным специалистов YouTravel.me, топ локаций, куда сейчас едут путешественники: Териберка, Мурманск, Кировск, Ловозеро, Кандалакша, Ура-Губа, водопады на реке Титовке. Топ активностей: экскурсии, походы, экспедиции, рыбалка и посещение ресторанов, которые предлагают местные специалитеты.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам
