Слово «аборт» впервые появилось в моей жизни в 17 лет. Подруга попросила сходить с ней за какие-то гаражи, чтобы она сделала тест на беременность. Помню ожидание и положительный результат. Для меня это был шок, а для нее, как оказалось, не первая случайная беременность. Тогда я впервые услышала словосочетание «бархатный аборт». Я ничего не понимала в этом, но порадовалась за подругу, что все так легко решилось. Она родила позже, когда была готова к материнству. Сейчас она мать двоих детей.
С ноября 2023 года власти нескольких регионов России ввели штрафы за «склонение к аборту». Мордовия, Тверская, Курская, Калининградская, Новгородская и Псковская области — пока это весь список на сегодняшний день, но он будет расширяться.
Будучи губернатором Калининградской области, Антон Алиханов подписал такой закон, принятый местным заксобранием, 1 декабря 2023 года. Последствия себя ждать не заставили. Так, девушки, которые в тот момент хотели прервать беременность, получали отказ во всех частных клиниках Калининграда, потому что те не до конца поняли закон и боялись попасть под штрафы. Позже это повторилось в Петрозаводске и в Курской области.
Я решила сделать этот проект, чтобы рассказать, через что проходит женщина, прервавшая беременность, как она живет с этим дальше и почему важно, чтобы она сама могла принять это и без того трудное решение.
«Это отделение пахло смертью»
Лиза, 21 год
Я не планировала беременность, но, когда узнала о ней в ноябре 2023 года, отнеслась к этому нормально: я состою в хороших, здоровых отношениях и мы были не против иметь ребенка. Мы ходили на консультации, я уже начала записываться в бассейн для мамочек. На седьмой неделе мы пошли на УЗИ, и нам дали снимок с плодом. Я его вырезала и вставила в рамочку. И через три недели мы снова пошли на УЗИ. Мне вдруг говорят: «Все, у плода нет пульса». Когда происходит замершая беременность, часто случается выкидыш, но у меня такого не было. Нас направили в другую клинику для дополнительной экспертизы.
Во второй клинике нам подтвердили, что плод умер, но аборт у них мы сделать больше не можем. И под этим «больше» подразумевались все частные клиники нашего города. Нас направили в родильно-перинатальный центр, то есть в государственную клинику. Я легла туда в воскресенье, у меня взяли все документы, но больше ко мне никто не подходил, ничего не говорил. В палате были уже две девушки с замершей беременностью. У одной из них случился выкидыш, и к ней ни один врач не подошел. Соседка по палате позвала медсестру, та пришла, провела девушку до туалета, положила на кушетку и просто оставила ее там, чтобы кровь стекала на вот эту кушетку клеенчатую, а не на кровать. Чтобы не запачкать. Врач пришел только в понедельник, и он даже не знал, что у нее уже случился выкидыш. Все это отделение пахло смертью.
Моя мама и мой парень предложили собрать вещи и полететь в Москву. Там мы открыли приложение карт и просто выбрали ближайшую частную клинику с высоким рейтингом и хорошими отзывами. Я пришла, меня сразу же записали к гинекологу, я сдала все анализы. Врач посмотрел меня очень внимательно, потом дал мне кучу снимков и пояснений, почему произошло замирание беременности. Мне описали весь процесс: какими инструментами что будут делать, в какой палате я буду лежать, что со мной будет на следующий день и как следить за собой дальше. Мне даже не пришлось все это спрашивать — он сам все рассказал. Меня это успокоило, сняло с меня ощущение неизвестности. После операции я спокойно пошла домой.
Если бы я снова попала в такую ситуацию, я бы изначально шла в частную клинику, потому что там тебе хотя бы все объяснят. Или к проверенному врачу. А если есть возможность, то сразу бы летела в Москву. Я нормально отношусь к государственным клиникам, врачи везде бывают разные. Но вот эта клиентоориентированность, человеческие условия — это там отсутствует, как будто в какие-то перестроечные времена.
«Беременеть можешь, аборт тоже сделаешь»
Вика, 22 года
Это был декабрь 2023 или январь 2024 года, не помню… Пытаюсь забыть все это. На самом деле вначале я очень хотела этого ребенка. Первые недели три мы были рады. Мы рассказали всем родственникам, и все нас поддержали. Я была счастлива. У меня произошло тогда небольшое отслоение плаценты, и меня положили в больницу. Это была сказка, потому что вокруг меня крутились врачи, меня постоянно подкармливали и говорили, какая я молодец. Они все меня хвалили, переживали за меня.
Но все-таки я раздумывала о том, нужен ли мне этот ребенок. И мы с молодым человеком приняли решение об аборте, потому что я была еще не готова к материнству. Так вышло, что у нас были большие долги. Плюс мы еще молодые. Я поняла, что хочу путешествовать, мне хочется развиваться, пойти учиться.
Пока я собирала все нужные документы и анализы, пошла десятая неделя. Когда я пришла в больницу, мне сказали: «Мы вам будем делать хирургический аборт». Медсестры со мной почти не общались, они кричали на весь коридор: «Девочка на аборт ложится» и все такое. И проходила женщина беременная и с презрением сказала: «Только не в нашу палату». Но в итоге меня положили именно к ним, и со мной почти не разговаривали. И это было просто как страшный сон. Когда врач ко мне подходила, она на меня почти не смотрела, как будто я террорист какой-то. Ничего не объясняла. Я просила рассказать, как будет проходить процедура, что со мной будет. Она сказала: «Беременеть можешь, аборт тоже сделаешь».
И на следующий день мне просто сказали: «Раздевайся и приходи в процедурный кабинет». И я прихожу — а там, как страшный сон, такие старые кресла, лежит женщина без сознания, вся в крови, рядом банка с кровью и какой-то шланг. Я говорю: «А что мне делать-то?» Мне дали какие-то документы, я даже не поняла, что подписала. Анестезиолог просто резко взял мою руку и ввел препарат, даже не спросил про переносимость. Никакого ко мне уважения вообще не было. От них не было ни доброго слова, ни поддержки — ничего. Я заснула и проснулась уже в кровати.
Соседка по палате потом сказала, что меня даже не привезли на каталке обратно, а притащили под руки. Я час должна была не спать, но мне было очень больно. Мне сказали просто терпеть, дали что-то холодное на живот. Я решила, что не хочу терпеть такого отношения, и через два часа после аборта уехала домой. Мой организм сразу расслабился, как будто освободился от чего-то, будто проблема, которую я не могла решить, закончилась.
Но скоро у меня началось кровотечение. Мне пришлось ехать на скорой в больницу, хорошо, что в другую. Оказалось, что мне сделали аборт частично — плод остался во мне. Мне поставили новый диагноз, замершая беременность, и через час заново сделали аборт. Но в этой больнице все было по-другому: меня все поддерживали, все объясняли. Мне кажется, они и так бы хорошо ко мне относились, но, возможно, если бы я приехала к ним именно на аборт, было бы по-другому.
Я не знаю, почему женщины не поддерживают друг друга. Мне кажется, это из-за воспитания, опять же, патриархат очень сильно влияет. Как в СССР — женщина реализуется только через ребенка. А сейчас у нас век интернета, век информации. И сейчас большинство считает, что не только в детях счастье, что счастье еще в том, чтобы просто быть тем человеком, которым хочешь быть.
«Я обратилась к двум людям, а надо было к ста»
Лена, 31 год
Это случилось в апреле 2023 года, незапланированно. Я была в другой стране со своим партнером, ни к чему такому не готова, несмотря на мой солидный возраст. Морально однозначно не была готова. Смотрела на партнера, там тоже не было явного посыла оставлять ребенка. Я подумала: я с собой-то не справляюсь, а тут еще кто-то.
Но перед этим решением было очень много разных чувств. Сначала ты думаешь, что это чудо, это что-то невероятное. Все во мне, реакции груди, кожи — я чувствовала присутствие ребенка. Но также я чувствовала боль за то, что я с ним не справлюсь. То есть это было скорее в голове, нежели на самом деле. Мне нужна была поддержка, но я ее искала мало — если честно, не понимаю почему. Я обратилась к двум людям, а надо было к ста. Я пыталась звонить в какие-то службы поддержки русскоговорящие, но не смогла дозвониться, потому что были выходные.
В больнице с врачом был просто минимальный диалог. Но там это в порядке вещей, все это происходит каждый день. Они просто говорили мне, что вот сюда приходят маленькие дети, и они не плачут. А я металась и плакала часа два. В этом было так много одиночества. Я помню свои физические ощущения от первой таблетки. Я ее приняла и потом почему-то хотела выблевать сразу. Но я поняла, что она довольно быстро подействовала. Я помню ощущения, когда внутри тебя умирает человек: какая-то пульсация, конвульсии.
После всего этого я столкнулась с психосоматическими болями. Мне казалось, что у меня болят яичники. Это было уже в России. Врач мне попалась очень компетентная. Она, конечно, посмотрела, УЗИ сделала, вообще все посмотрела, что возможно, взяла все анализы, которые было возможно. Но она увидела мое состояние и спросила, где у меня болит, а я, честно говоря, не могла показать, где болит. И она говорит мне: «Вам, наверное, нужно к психологу, у вас непрожитая травма, психосоматические боли».
Если честно, на данный момент в своей жизни я бы не повторила такую ошибку. То есть сначала это приносит облегчение, а потом это приносит боль. И я думаю, это было неправильным решением. Осознание, что я убила человека, и не только человека, а своего ребенка, останется со мной на всю жизнь. Я понимаю, что у людей бывают разные ситуации, и я ни в коем случае не настаиваю на запрете абортов. Я просто хочу, чтобы люди подходили более осмысленно, с пониманием того, что им придется жить с этим всю жизнь.
«Мне жалко себя, мне жалко этого ребенка»
Саша, 30 лет
В сентябре 2015 года у меня был срок четыре недели и как будто бы замершая беременность. Я даже порадовалась, что она замершая, потому что тогда проблемы и нет. А когда я пришла через неделю, оказалось, что она не замершая. И мы с молодым человеком решили, что надо попробовать спасти отношения, которые абсолютно уже разваливались, и оставить ребенка.
Пока мы разбирались в отношениях, уже наступила восьмая неделя, мы окончательно разошлись, и я решила, что надо делать аборт. И мне предложили только полноценную чистку, а это страшно. Нам в школе, в седьмом или восьмом классе, показывали эти фильмы дурацкие, когда там ручки-ножки отрывают. Там было показано, как развивается ребенок, и разные методы абортов, и этот тазик с детьми.
Предабортное УЗИ было самое ужасное. Я ненавижу эту женщину до сих пор и считаю, что для нее есть отдельный котел в аду. Она не имела права показывать мне ребенка на экране, если я не просила, а она его развернула и показала. То есть было видно, что там уже человечек. И потом она включила сердцебиение. Я не знаю, как это работает на уровне биологии, но я начала жутко истерить. Я считаю, что врачей, которые так делают, нужно лишать лицензии. Пускай они метут дороги — возможно, чище будет город. В итоге я просто испугалась. Я не пошла.
У меня было самое лучшее время — два месяца до родов. Было все то, чего не хватает всем взрослым сейчас: ты хорошо спишь, занимаешься спортом, гуляешь, делаешь что-то, что по кайфу. А потом ты резко оказываешься один на один с ребенком в закрытой комнате и стараешься не выйти в окно. Мне жалко себя, мне жалко этого ребенка. Я оказалась в очень сильном депрессивном эпизоде, который все не закончится, вот уже восемь лет. К своему ребенку я привыкла, наверное, через года полтора-два. Я его не любила, хотя он замечательный. Мне до сих пор с ним сложно. И контакт с отцом ребенка разорвался — как тогда он ушел, так и не вернулся.
Я всем своим подругам рассказываю про беременность, про материнство, потому что мне кажется, что все это слишком полито розовыми соплями, и я за то, чтобы человек понимал, что это может быть легко, но также ты можешь попасть в полную задницу. И вероятность того, что именно женщине одной придется оттуда выбираться, довольно велика. Мужчина может встать и уйти. Это несправедливо. Я ненавижу это. Все должно делиться на двоих.
Когда я забеременела второй раз, я сказала так, что давайте сразу аборт. И мне сразу дали таблетки. Возможно, сыграл тот факт, что у меня уже есть один ребенок. Когда нет детей, можно надавить.
«Аборт — это крайняя мера, но на эту меру решается сама женщина»
Ольга, 53 года
Всего в жизни у меня было два аборта. Первый аборт был в 19 лет, это 1989 год, через полгода после рождения дочери. Для меня тогда не стоял вопрос, оставлять второго ребенка или нет, я была очень молода. Честно сказать, у меня никогда не было стремления иметь большую семью, много детей. Прерывание беременности было как будто бы нормой, потому что я уже видела в своем кругу, что беременность прерывали. У меня был ранний срок, до четырех недель, и успевали сделать вакуум. По молодости лет я довольно легко перенесла эту операцию.
Жалела ли я о том, что сделала? В то время нет, потому что затянули обстоятельства. Начались девяностые. Растить маленького ребенка было довольно сложно. Я была матерью-одиночкой, не де-юре, но де-факто. И конечно, все мое внимание, все силы были сосредоточены на том, чтобы выжить самой и вырастить ребенка. Мне запомнилась тогда одна история в близком кругу. Женщина сделала нелегальный аборт и умерла. Я не помню, что именно произошло, то ли антисанитария, то ли что, но после этого случая для меня вопрос легальности абортов был однозначным.
Второй аборт был 20 лет назад. Одного ребенка мне уже было достаточно, и отношения с мужчиной были еще нестабильные. И мне сложно говорить про это, потому что мы до сих пор живем вместе. И эта ситуация напоминает мне о моей слабости в тот момент. Но у меня есть определенное отношение к жизни, и есть такая философия, которая меня поддерживает в этой жизни. В ней не то чтобы есть морально оправдательная сторона абортов, но в ней есть объясняющая сторона, которая помогает мне.
Моя память плотно запечатала эти эпизоды моей жизни. Моя психика так работает — события прошлого, даже хорошие, просто не всплывают у меня в памяти на постоянной основе. То есть я просто живу дальше, живу каждый день. Надо пережить, переварить и идти дальше. Аборт — это крайняя мера, но на эту меру решается сама женщина. Только она принимает окончательное решение, и у женщины должно быть такое право. Она может обсудить это со своим партнером, с мужем, но решение это только ее. Эту ответственность никто другой не может взять на себя.
Иногда я думаю о том, что та женщина, которая осуждает аборты, которая об этом с парламентской трибуны, например, кричит, или врачи, общественность… Я смотрю на них, и я убеждена, что 80% этих женщин делали аборт. Потому что, особенно если они моего поколения и старше, да, я думаю, что они делали аборт и у каждой есть своя история. Но что заставляет их сейчас выступать против? Возможно, таким образом они залечивают свои травмы и оправдывают самих себя. А мы, слушая их, опять погружаемся в эту бездну.
Это круговорот, который существует только в женском мире, и его может понять только женщина. Странно, когда женщина осуждает женщину, мы же одной крови, мы из одного теста и теми же тропами все ходим. Поэтому это вопрос не мужского мира абсолютно, я уверена. Это за гранью понимания мужчин. Женщину и так утопят за ее решение другие женщины. Но она сама не должна утонуть. Она должна выжить, она должна продолжать жить. Это мое убеждение.