В эти выходные я не собирался на протесты против результатов выборов специально, но оказался рядом. Как обычно, люди дудели в дудки и закутывались во флаги. Кто-то играл в мяч, кто-то гладил собак. За последние две с лишним недели протестная реальность стала как будто привычной.
Но есть и другая реальность, в которой грузины с тревогой обсуждают будущее своей страны — на улицах, в чатах и комментариях в соцсетях, а эмигранты обсуждают собственное будущее в Грузии. Тревожно всем, но и те и другие продолжают готовиться к наступающему Новому году, традиционно ожидая от него изменений к лучшему. Я невольно поддаюсь этому необоснованному оптимизму и тоже присоединяюсь к ожиданиям. Хочется верить, что все мы скоро будем жить в тех странах, в которых хотели бы.
Моя Грузия
Грузию в целом и Тбилиси в частности я люблю нежной дружеской любовью еще со своей первой поездки сюда как туриста в беззаботном 2017-м. Поэтому оказаться снова здесь было для меня лишь делом времени. Впрочем, Грузия после 2022 года в вопросе отношения к россиянам стала во многом другой страной: граффити, сотни посланий на русском, английском, украинском и грузинском языках с разной степенью уважительности взывают со стен тбилисских домов, заборов и гаражей к обладателям российских паспортов. Эти надписи напоминают им (нам) о том, что пора возвращаться домой. Все это выглядит грустно и вместе с тем иронично, учитывая, что бóльшая часть уехавших из-за известных февральских событий считает, что дома у них больше нет. По крайней мере временно.
При этом в других грузинских городах, где я успел побывать, таких посланий на стенах почти не оставляют: можно спокойно прогуливаться по улицам Батуми, Кутаиси, Сигнахи, Амбролаури и Гори без всякого риска быть обвиненным в пособничестве сторонникам войны.
Может показаться забавным, но никто из грузин, с которыми я общался лично, не высказывал хоть каких-то претензий по поводу моего пребывания в стране. Кстати, есть стереотип, что грузины славятся своим гостеприимством и радушием. Так вот: это не так. Грузины не гостеприимны, они очень гостеприимны. И все те испытания, что им приносит российская власть с 2008 года, практически не меняют их отношения к простым россиянам. В Грузии умеют отличать государство от его граждан. Когда я это понял, я восхитился.
Они протестуют смело
Впервые я увидел, как грузины протестуют, весной 2024-го. Тогда правительство, большую часть которого составляли члены партии «Грузинская мечта» (ее в народе называют «Российской мечтой» — и это все, что нужно знать об этой политической организации), намеревалось принять закон об иноагентах, аналогичный принятому в России. Люди выходили на протесты несколько дней подряд в апреле и мае, и их смелость и упорство впечатляли.
Грузины протестуют, не обращая внимания на дубинки и дымовые гильзы. Они протестуют красиво — танцуя под водометами со струями воды с перцовкой. Они протестуют без устали — выходя на митинги каждый день. Они протестуют с заботой о слабых — укрывая от ударов бабушек и подкармливая уличных собак. Они протестуют с любовью — под песни, обнявшись и завернувшись в красно-белые флаги своей страны. Я мог бы добавить, что они протестуют результативно, но закон об иноагентах все равно приняли: спустя месяц после майских протестов, когда все более-менее затихло.
Что было в Грузии тогда, я не застал, потому что уезжал на полгода в Мексику (об этом стоит написать отдельный материал). Но когда в октябре 2024-го я возвращался в Тбилиси, то знал, что прилечу как раз перед парламентскими выборами и на них будет жарко. Так и получилось.
На момент, когда я пишу этот текст, протесты в Тбилиси идут третью неделю. Если коротко: протестующие хотят перевыбрать парламент и отменить заморозку процесса евроинтеграции. Непротестующих грузин тоже очень много. Чего хотят они, удается понять лишь частично — по случайным small talk в такси, магазинах и кафе. Иногда из их уст звучит слово «война», и, кажется, это то, чего ни те ни другие грузины для своей страны не желали бы никогда. Я как человек, жизнь которого сильно изменилась из-за этого слова, прекрасно их понимаю.
Это не Майдан
За все дни протестов я побывал на проспекте Руставели раз пять. С одной стороны, ты будто на каком-то фестивале: вокруг множество мирных людей, спортивные дудки, флаги Грузии и ЕС, собаки, палатки волонтеров с едой и горячим чаем. С другой — в здание парламента летят фаеры, бутылки и фейерверки, а на каждой соседней улице дежурит внушительный отряд силовиков с дубинками, щитами и водометами. Когда дело доходит до столкновений, становится жутко. Одну мою знакомую залили водой с перцем так, что ей было тяжело дышать. Другого знакомого — журналиста — избил грузинский спецназ, несмотря на светоотражающую жилетку с надписью Press.
То, что я вижу, иногда публикую в соцсетях в виде коротких роликов или фото. Для меня это своего рода документирование реальности. В ответ на мои публикации часто (в основном от людей, которые не живут в Грузии) прилетают вопросы: «Что там у вас происходит?» Иногда (чаще от тех, кто живет в России) слышится слово «майдан». Я мысленно закатываю глаза.
Надеюсь, в Грузии не будет ничего похожего ни на Майдан, ни на российские протесты. Я был на митингах в Москве, и силовиков там было намного больше. Я видел московские разгоны протестующих, но сравнивать жестокость не берусь. По крайней мере, там точно не было водометов.
Как сказала одна знакомая журналистка, грузины все делают красиво, даже протестуют. И когда против них применяют водометы, слезоточивый газ и дубинки, в ответ они выставляют любовь — к своей стране, к своим близким, к будущему своих детей. И немножко — к фейерверкам.