В борьбе за легче
«После обучения я вернулась и сказала, что теперь с высокодозной и длительной химиотерапией мы будем работать только на центральных катетерах, как это делают в Москве и Петербурге. Как будем договариваться с реанимацией, не знаю. Но периферические катетеры для этого мы больше использовать не будем», — рассказывает Елена Уварова, старшая медсестра отделения гематологии Курской областной клинической больницы, о самом революционном изменении, которое она привнесла в работу с пациентами сразу после обучения.
Решение, которое кажется мелочью, пока не окажешься в роли пациента с капельницей. Или медсестры в поисках подходящей вены на исколотых за годы лечения руках больного.
Венозные периферические катетеры, которые до сих пор иногда ставят в региональных больницах для инфузионной терапии, при длительном использовании нередко вызывают воспаления вен и тромбозы. Их приходится часто переставлять. Вены «исчезают». Такие катетеры медсестры могут устанавливать сами. Центральный катетер устанавливается в крупную вену, чаще подключичную или на шее, подшивается хирургически и может использоваться при длительной инфузионной терапии. Для его установки нужна помощь хирурга или реаниматолога-анестезиолога, которые всегда перегружены. 
«Наших пациентов реанимация боится: плохие показатели крови, высокие риски кровотечений. Пока у нас было два блока с одно- и двухместными палатами, мы в реанимацию своих пациентов отправляли редко. Вытягивали сами. Сейчас у нас просто нет условий для этого. И реанимация с нами ссорится, — приоткрывает Елена закулисные больничные тайны. — Ну не должен больной терпеть лишнюю боль, если этого можно избежать».
Прошлым летом, когда украинские войска вошли на территорию Курской области, один из корпусов больницы полностью отдали под госпиталь. Гематологию не трогали дольше всех — единственное отделение на область. Но в итоге и их перевели в центральный корпус и сильно уплотнили. Отделение на 60 коек теперь ютится в блоке на 40.
«Сейчас в отделении 54 койки и три диванчика. Когда совсем безвыходная ситуация, наплыв пациентов, пытаемся рассортироваться. Хожу по другим отделениям — может, кто лишний топчанчик даст. Иногда прошу на ночь наших приютить в ревматологию. Бывает, день-два кто-то вынужден лежать в коридоре. Пациенты тоже понимают, в каких условиях мы работаем».
У Елены на столе перед глазами список из шести приграничных районов области. Все пациенты из этих районов в нынешних условиях на особом учете.
Мы выходим в больничный коридор. Дневные процедуры закончены. В коридоре тихо и пусто. Кто-то в уголке, спрятавшись за пышной зеленью, вполголоса обсуждает с невидимым собеседником свой разговор с врачом.
На всех лестничных пролетах и в холлах указатели направлений к укрытиям. С утра звучали сирены. Многие окна в корпусе проклеены лентами малярного скотча на случай взрывной волны. В лучах закатного солнца это выглядит причудливыми витражами.
Елена Уварова пришла работать в гематологическое отделение сразу после школы, почти 40 лет назад. Сначала санитаркой, потом процедурной медсестрой. И сама многие годы ставила эти катетеры сотням пациентов. Свое отделение она называет прогрессивным. Говорит, что их протоколы лечения в Москве всегда считают адекватными. А от изменения с катетерами стало легче и пациентам, и сестрам. Проблема с установкой центральных катетеров тоже оказалась решаемой: помогает рентгенохирургическое отделение.
Специфика отделения гематологии в том, что многие люди лечатся подолгу, месяцами. «В хирургии отрезали и через неделю выписали. А человека с острым лейкозом мы полгода можем вводить в ремиссию. Ему будет тяжело. Нам с ним будет тяжело. Люди не сразу понимают, что за болезнь с ними приключилась. Родственники просят: “Только не говорите, что у него рак”».
Помимо людей с онкогематологическими диагнозами, самые частые пациенты — с анемией. У возрастных анемий бывают и банальные социальные причины.
«Поступила бабулечка 89 лет. У нее анемия вызвана тем, что ее просто плохо кормят. Считают, что и “кефирчику достаточно”. Эмоционально бывает очень тяжело. Случается, что у нас оказываются пациенты, которые должны быть в других отделениях. Но их не берут — а мы забираем. Заведующая наша, Вера Николаевна, говорит: “У человека всегда должен быть кто-то, кто его не отшвырнет”», — рассказывает Елена.
Выбор инструмента
Старшей сестрой отделения гематологии Елена Уварова стала пять лет назад. На эту должность пришла с более высокой позиции, потеряв тогда почти треть в зарплате. Просто потому, что считает, что ее место именно здесь.
В «санитарочки», как она говорит, ее, 17-летнюю, привел за руку папа. Еще в выпускном классе Лена решила, что поступать будет в музыкальное училище. Ну или в медицинский. Вузов в Курске тогда было всего три: педагогический, медицинский и политех. Старший брат, военврач, уже тогда учиться закончил. И на семейном совете решили: если поступить на фортепиано не выйдет, быть Лене медиком. Спустя много лет Елена прочитала в каком-то из предсказаний, что ей в жизни стоит заниматься музыкой или лекарствами. Она смеется, что парадоксальность выбора между двумя такими разными профессиями оправдали звезды.
В школе она училась хорошо, по профильным предметам в аттестате стояли пятерки, поступать не боялась. Но своей фамилии в списке поступивших не нашла. Не хватило балла. Лена вернулась домой и расплакалась. Но папа сказал, что ничего страшного в этом провале нет. Нужно пойти поработать год в больнице. Рядом с их домом как раз построили новый современный комплекс для областной больницы. Туда и пошли.
Главная медсестра больницы стала расспрашивать Лену, в каком отделении она хотела бы работать. Идти в хирургию девушка категорически отказалась: «Я крови боюсь». «Тогда в терапию», — определила новая начальница. И привела новоиспеченную санитарочку в отделение гематологии.
«Это сейчас у нас такая огромная больница. Больше трех тысяч сотрудников. А тогда все были друг у друга на глазах».
Работать Лене нравилось. И когда через год главная медсестра предложила вместо института поступать в медицинское училище, которое открывали прямо при больнице, и выучиться на медсестру, Лена согласилась. Она и так, быстро переделав всю свою работу, крутилась рядом с медсестрами, помогала раскладывать таблетки, наблюдала, как ставят капельницы и делают уколы.
Перспективную девочку за год до получения диплома перевели из санитарок в медицинские сестры. Сначала работать на посту, а потом — в процедурной. Рука у молоденькой медсестры была легкой. Пациенты подгадывали, чтобы самые болезненные манипуляции им проводила именно Леночка.
Диплом медсестры Елена Уварова получила в декабре 1989-го. Начиналось самое тяжелое десятилетие для бюджетников. Но мысли уйти из больницы, бросить медицину или податься в новые коммерческие клиники у нее не было. Прикипела к своему отделению. Работать было интересно.
«А деньги?.. В нашем отделении никогда не было принято благодарить деньгами. Вот шоколадки до сих пор вручают, — улыбается она, открывая тумбочку у рабочего стола, где поблескивает обертками пара шоколадных плиток. — Конфеты, кофе и бутылка — дежурный набор. А я всегда говорю: хотите отблагодарить, купите лучше сыра и колбасы. От спиртного спиваются».
Изменила своей гематологии она только спустя 26 лет. В 2009 году в больнице по федеральной программе открывали региональный сосудистый центр для пациентов с инсультами и инфарктами. Елену Владимировну назначили старшей медсестрой центра. Она тогда как раз получала высшее образование и собиралась идти в интернатуру по кафедре управления сестринской деятельностью. Пришлось с нуля осваивать компьютер — в то время в больнице их еще не было.
«По карьерной лестнице я никогда не рвалась. По головам не шла. Просто делала свою работу. И понимала, что, скорее всего, стану старшей сестрой отделения, когда наша уйдет на пенсию. Но запустить центр и наладить с нуля работу среднего и младшего медперсонала трех отделений было интересно».
Елена рассказывает, что на ней было все, от поварешек в буфете до обеспечения работы медсестер. Первый год она постоянно проходила проверки разных комиссий из Москвы. И когда года через три поняла, что все в центре работает как часы, заскучала. Чувствовала, что миссию свою выполнила. И ее должность просто лишняя.
Жена одного из пациентов кардиологии оказалась главврачом детской поликлиники. Пока муж лечился, она пристально наблюдала за работой персонала и предложила Уваровой должность главной медсестры в своей поликлинике.
«Отпускать меня не хотели. Когда я пришла к главной медсестре больницы, мы с ней вместе порыдали, что я ухожу. И она взяла с меня слово, что я вернусь, когда старшая сестра родной гематологии соберется уходить. Про это обещание я, конечно, забыла», — смеется Елена.
Наша мать
Первые полгода в поликлинике Елена каждую неделю порывалась уволиться. Ей казалось, что ее место в стационаре. Она нужна там. Но потихоньку втянулась. В поликлинике хватало своих забот.
И когда спустя восемь лет раздался звонок: «Ты помнишь, ты мне обещала вернуться» — Уварова заметалась. Хотелось вернуться. Но начинался ковид. В поликлинике ждали проверку Минздрава. Скоропостижно умер муж. А сын учится на платном. А в больнице зарплата на треть ниже. С зарплаты 60 тысяч рублей предстояло вернуться на 35–40.
Точку метаниям поставила дочка. «Мама, ты на работу ходишь не за деньгами, а за эмоциями. Возвращайся. Ну что, мы вдвоем его не выучим?» Если сама Елена, выучившись на медсестру, осуществила то, что не получилось у ее мамы, когда-то бросившей медучилище, то ее дочь Ангелина окончила фармацевтический, куда когда-то хотела идти учиться Елена. И сейчас работает в одной из крупных аптечных сетей.
Я рассматриваю кабинет, пока Елену вызвали на планерку. Грамоты на подоконнике, книжки, коробки с препаратами. Из-за дефицита места маленький кабинет похож на аптечный склад. Фотография собаки на столе. Ее Елена спасла с улицы. И теперь каждый вечер подолгу выгуливает в парке. В кабинет постоянно заглядывают. Доктор ищет нужное лекарство. Сестра принесла пакет молока. Его всем в отделении выдают «за вредность», точнее за работу с химическими препаратами — пол-литра за смену. Молоко обладает абсорбирующими свойствами, и еще с советских времен его обязаны выдавать всем работникам вредных производств.
В коридоре у кабинета кто-то из сотрудников спрашивает: «Где мать?»
«Это, правда, что санитарочки называют меня “наша мать”, — смеется Елена. — Я такая не только для своих сестер и санитарок, но отчасти и для врачей. Слежу, чтобы они у меня вовремя писали заявления на отпуск, на совместительство. Все привыкли, что я обо всем напоминаю. Вот и про обучение тоже всем напоминаю. В Москву в прошлом году со мной две наши процедурные ездили учиться».
Предложение Фонда борьбы с лейкемией пройти программу повышения квалификации на базе лучших московских и петербургских клиник для медсестер, работающих с онкогематологическими пациентами, Елена получила через Ассоциацию медицинских сестер России. И даже не раздумывала. Несколько недель теоретической подготовки онлайн проходила вечерами после работы, а на две недели очной стажировки подгадала отпуск.
«Меня очень впечатлил симуляционный центр московского колледжа. Нашим региональным колледжам до этого пока далеко, — говорит Елена. — Да и посмотреть, как работают коллеги в Центре имени Рогачева, НМИЦ гематологии или НИИ им. Р. М. Горбачевой, очень полезно. Убедиться, что мы используем прогрессивные практики, и продолжать совершенствоваться. Обмен опытом очень важен в нашем деле».
* * *
Фонд борьбы с лейкемией 11 лет помогает взрослым пациентам с заболеваниями системы крови, и его эксперты точно знают, насколько важную роль в лечении и уходе за такими пациентами играют медицинские сестры и братья.
Поскольку онкогематология — одна из самых динамично развивающихся и сложных областей медицины, не у всех медицинских сестер в регионах есть доступ к новейшим технологиям и методикам ухода, возможностям обмена опытом.
Помочь повысить качество знаний тех, кто ежедневно спасает жизни тысячам пациентов в регионах, при желании может каждый. Чтобы любой заболевший человек, независимо от того, где он живет, имел возможность получить квалифицированную помощь.