С детства Вадим любил выхаживать раненых животных, особенно птиц, читал о них книги, наблюдал в природе и мечтал связать с ними свою жизнь. В российской науке это направление называют орнитологией, но сам Вадим предпочитает более точный термин — avian medicine, что с английского дословно переводится как «птичья медицина». Человек этой профессии не только изучает птиц, но еще и знает толк в лечении и может их оперировать. Сегодня Вадим — единственный профи такого рода на всю Рязань.
* * *
Вопрос, куда пойти учиться, никогда не стоял: Вадим без труда поступил в рязанский мед. Но там неожиданно столкнулся с проблемой — деятельного Вадима раздражало бесконечное конспектирование книг в тетради и ноль практики, поэтому учеба быстро наскучила. Закончилось дело тем, что Вадим разругался с преподавателем прямо на экзамене: они не сошлись во мнениях. С трудом он сумел восстановиться в универе, но только чтобы затем перевестись в сельскохозяйственную академию. История повторилась: практические дисциплины давались ему легко, теоретические же предметы он игнорировал, предпочитая это время тратить на выхаживание больных животных, которых к нему домой, зная любовь и умения Вадима, несли не только однокурсники, но и вся округа. Последствия не заставили себя ждать. Вадима отчислили прямо перед госэкзаменами.
В то время он как раз только устроился ассистентом врача в ветклинику. После отчисления окунулся в работу с головой. Буквально. В месяц легко набегало до 350 часов. А один раз Вадим отработал на сменах 12 дней подряд не выходя из клиники. И давалось ему это легко, он любил свое дело. Владелица клиники оценила талант молодого врача и помогла восстановиться в вузе. Через год Вадим получил диплом по специальности «ветеринарный врач» и продолжил лечить животных.
Все свое свободное время Вадим по-прежнему тратит на изучение птиц: ловит их, кольцует, отслеживает пути миграции, фиксирует наличие болезней. С некоторых особей снимает замеры. Все эти данные нужны Вадиму для его научных работ, которых за годы накопилось прилично. Не обходится и без спортивного интереса — поймать особь редкого вида. Например, Вадим первым зарегистрировал в Рязанской области два редких вида овсянки и сибирскую завирушку.
* * *
Специализация Вадима — нейрохирург. Работа это ювелирная, сложная и требует постоянного совершенствования, поэтому в ветклинике Вадим без колебаний берется за самые сложные случаи. А если чувствует, что чего-то не умеет, отправляется набираться опыта у коллег в другие клиники или обучающие центры. После практики он штудирует книги и тренируется на кадаврах до тех пор, пока глаза и руки не обретут уверенность. И это приносит свои плоды.
Однажды Вадим буквально сшил «разломанного пополам» попугая кореллу — птицу прищемили дверью, сломав ей копчиковую кость, которая вырвала за собой наружу часть внутренних органов. Через неделю после операции попугай полностью восстановил все двигательные функции. В другой раз Вадим провел сложную операцию по восстановлению сломанной челюсти совы. Внутрь челюсти он установил металлическую спицу — и на следующий день сова уже могла есть сама. Работа хирурга не заканчивается сразу после операции — продолжается диагностика, лечение, которое может занять две недели, а может полгода. Все это время Вадим остается на связи с владельцами пациентов — днем, ночью, в выходные и праздники.
Ему приносят не только домашних птиц, но и диких, травмированных. А после реабилитации «владельцы» отправляют Вадиму видеосвидетельства того, как птицы, которых он «починил», благополучно возвращаются на волю.
* * *
Ветклиника, где работает Вадим, — самая крупная в городе, там делают все: от простейшей диагностики до сложных хирургических операций. Не берутся разве что за операции на сердце — например, за установку искусственных клапанов. Но опухоль с ушка предсердия удалить могут.
Одно из ключевых мест в клинике — курилка. Главное происходит именно там: перед операциями «настроиться, успокоить друг друга, помолчать», а после — «обсудить, поспорить, расслабиться». В курилке, она же лестница на неиспользуемом выходе цокольного этажа, есть небольшое окошко, из которого можно видеть только ноги и лапы идущих в клинику людей с собаками. Вадим говорит, что иногда уже по походке может понять, что именно болит у животного.
Вадим лечит всех животных, и обращаются к нему с разными проблемами: фсиновцы, которые хотят вылечить замученных службой овчарок, волонтеры, подбирающие животных на улицах, заводчики (их Вадим не жалует: практика показывает, что зачастую именно заводчики жестоко обращаются с животными), простые хозяева кошек и собак, которые по собственной глупости оттягивают поход к врачу до последнего.
Эмоционально работа очень тяжелая, говорит Вадим, высасывает тебя без остатка. Бывает так, что всю ночь не спишь, оперируешь животное, борешься за его жизнь, а утром приходит хозяин и говорит: «Усыпите его. Мне надоело его лечить. Нового куплю».
Но Вадим с коллегами в таких случаях животное не усыпляют. Идут не только против природы, вытягивая пациента с того света, но и против человеческого безразличия, каждый раз упрямо доказывая: любая жизнь важна и кому-то нужна.
Врачи берут у хозяина расписку об отказе, долечивают за свой счет и потом пристраивают. Самый дорогой на памяти Вадима пациент — щенок йоркширского терьера, которого бросил хозяин: процесс лечения занял много времени и в целом стоил сотрудникам клиники около полумиллиона рублей. Сейчас с малышом все в порядке, у него новый дом и счастливая хозяйка.
В одно из дежурств Вадима молодые ребята принесли переломанного кота, выпавшего из окна квартиры. Когда они узнали цену за лечение, забрали кота и ушли «подумать». Через полчаса в клинику забежал пьяный мужчина и рассказал, что, пока шел за пивом, наткнулся на ползущего по дороге еле живого кота. Это оказался тот самый кот. В итоге мужчина заплатил за его лечение около 100 тысяч рублей, а потом забрал кота жить к себе. И теперь регулярно водит его на профилактические осмотры в клинику.
В клинике есть и почетный сотрудник — пес Гриша. Он не может самостоятельно опорожнять мочевой пузырь, и за ним нужен постоянный уход. Дворнягу Гришу с переломом позвоночника после ДТП подобрали случайные прохожие и принесли на операцию. Ему стало лучше, но новые хозяева не следили за ним, и Гриша начал болеть. Тогда врачи забрали собаку себе. И вот уже четыре года Гриша — самый чуткий и внимательный наблюдатель за всем, что происходит в клинике.
* * *
Помимо страсти к птицам и работы нейрохирургом, Вадим собирает научную коллекцию насекомых, которая уже насчитывает более тысячи единиц. Вадим планирует завещать ее музею. А еще он болеет музыкой и играет на бас-гитаре в группе. Кроме него, в группе еще три человека: тату-мастер и фронтмен Толик, повар и гитарист Паша, музыкальный техник и барабанщик Серега. В Рязани они собирают полные залы, но выезд в другие города практически всегда оборачивается провалом. Вадим говорит, проблема в том, что в России тяжело играть их любимую «американу» (традиционные американские жанры кантри, фолк): слушатель не подготовлен.
Я побывал на одном концерте в Москве. Концерт проходил на окраине города, в гаражном кооперативе — одном из тех, где в каждом боксе может оказаться что угодно: шиномонтаж, мастерская или вот импровизированная сцена. Ребята были не первые в лайнапе, но, когда настала их очередь, отыграли с сумасшедшей отдачей. Атмосфера типичного андеграундного концерта: пьяные лица, непонятные диалоги, но сами ребята прямо вибрировали от удовольствия. И неважно, что зрителей почти не было, — их отсутствие компенсировал друг Вадима. Он прыгал, размахивал руками, танцевал один перед сценой, будто вокруг сотни человек, а не десяток зрителей, которых больше интересовал алкоголь, а не музыка.
После выступления менеджер группы Леха подытожил: «Мы пробили дно андеграунда».
Но было видно, что Вадиму такие вылазки необходимы, чтобы не терять ритм жизни, находиться в тонусе и противостоять рутине. Он живет и не боится этой жизни, мнения посторонних людей его не интересуют. А на вопрос, что для него значит свобода, после долгого раздумья отвечает: «Свобода — это ничего».
* * *
На обратной дороге, уже за пределами Москвы, машину остановили гаишники. Инспекторы долго рассматривали металлический цилиндр гитарного слайда, пытаясь понять, можно ли его использовать для приема наркотиков. Спустя час консилиум гаишников постановил: навряд ли. Музыкантов отпустили.
В Рязань ребята вернулись в четыре утра, а в восемь Вадим уже стоял на смене.
