«Возьмут без пальца, без руки и без глаза»
У Евгения растут опухоли по всему телу. Михаил недавно заработал синдром короткой кишки. А Александр только в госпитале узнал, что у него гепатит С. Все эти люди — участники «специальной военной операции», куда сейчас забирают даже с тяжелыми заболеваниями. Кто-то из наших героев ушел на войну здоровым и заболел там, а кто-то решил принять участие в боевых действиях, несмотря на болезнь. «Такие дела» поговорили с этими людьми, чтобы понять, каково им служить и почему они до сих пор остаются в зоне боевых действий. Все имена героев по их просьбе изменены, все упомянутые в материале документы имеются в распоряжении редакции
Сейчас в России максимально открыта возможность для людей поступить на военную службу по контракту. «Возьмут человека в 64 года — какое у него там здоровье? Но это неважно, — говорит клинический психолог Кирилл Абезгауз, который работает в медкомиссии по отбору на военную службу. — Вообще неважно. Посадят его за баранку — и поедет. Естественно, риски — холод, голод, страх, стресс, все на свете — все эти риски усиливаются».
Другой вопрос, насколько реально такой человек сможет выполнять боевые задачи. Очевидно, он не пойдет штурмовать, но быть водителем сможет. «Как бы цинично или жестоко это ни звучало, военные исходят из простой математики, — объясняет Кирилл. — Нужно закрывать какие-то позиции в любом случае, и каждого направят туда, где он сможет справиться. На фронте есть задачи для всех».
«Зачем тратить денежку, если заболевание неизлечимо?»
Евгению из небольшого села в Приморском крае 30 лет. В девять лет ему поставили диагноз — нейрофиброматоз первого типа. Это генетическое заболевание, при котором в организме образуются доброкачественные опухоли в нервных тканях и на коже. Они могут проявляться пятнами, узелками под кожей, проблемами с нервной системой и другими симптомами.
«У меня в девять лет на спине появилась большая шишка — фибромка. Меня отвезли во Владивосток, в центр охраны материнства и детства. Там взяли биопсию, потом удалили опухоль и поставили диагноз», — вспоминает Евгений.
У врачей он после этого не наблюдался: в селе доступ к специалистам был практически нулевой. Опухоли продолжали расти, но, по словам Евгения, особых неудобств не доставляли. «Зачем тратить денежку, если заболевание неизлечимо?» — объясняет он.
В армию Евгения не взяли — из-за новообразований ему присвоили категорию В («ограниченно годен к службе»). Это означает, что человек освобождается от призыва на срочную военную службу и зачисляется в запас, но может быть призван на военные сборы или во время мобилизации.
Евгений выучился на инженера. При прохождении медицинской комиссии на работе ни невролог, ни дерматолог, по его словам, не распознал заболевание.
«Спросили: “Что за шишки?” Начинаю объяснять, а они: “Мы такого даже не знаем”. Полезли в интернет, говорят: “Ну да, точно, есть такое. Но мы не сталкивались и не знаем, что с этим делать. И если честно, не хотим знать”», — вспоминает мужчина.
Когда началась «специальная военная операция», Евгений решил попасть на контрактную службу — говорит, зарплата там выше, чем у инженера. Но его не взяли: без прохождения срочной службы пойти по контракту было нельзя.
Тем не менее Евгений еще год пытался устроиться по контракту. Летом 2023-го у него это получилось. «На медкомиссии спросили, что за пятна. Ответил: “Родимые”. И все. Врач просто подписал бумаги. Я сказал, что я самый здоровый человек», — вспоминает он. Однако в заключении, выданном после комиссии, диагноз был указан.
После этого Евгений сразу отправился воевать в Украину. «Сначала немного переживал, потом отпустило, — делится он. — Иногда жалею, что поехал, но очень редко».
Сослуживцы спрашивали, что это у него за шишки на теле (на лице проявлений болезни нет), но Евгений обычно отшучивался.
«Иногда во время службы фиброму можно защемить или случайно ударить — тогда секунд пятнадцать болит, как будто по струнам провели, а потом все проходит», — рассказывает он.
При этом деньги, заработанные на службе, Евгений не планирует тратить на лечение. Он по-прежнему считает, что в этом нет смысла. Лучше, по его мнению, потратить их на семью и на самого себя. «Потрачу на отдых, на вкусняшки. Может, какой-нибудь бизнес открою», — мечтает Евгений.
Другой подход
Конечно, Евгений не один, кто ушел с тяжелым заболеванием на фронт. Погиб 27-летний Семен Карманов из Кемерова, который в детстве получил инвалидность третьей группы из-за диагностированной задержки интеллектуального развития. У Станислава Денисова после участия в боевых действиях выявили тяжелое ментальное расстройство, он пытался совершить суицид, но его отправили в прифронтовую Курскую область без доступа к врачам и лекарствам. А 40-летний участник боевых действий Эльгар Бабаев с онкологическим заболеванием крови и пожизненной инвалидностью решил вернуться в зону «специальной военной операции». Отправили на передовую и Романа Белова, у которого диагностировали меланому.
«Очень небольшое количество диагнозов действительно дает освобождение от службы», — говорит клинический психолог Кирилл Абезгауз, который работает в медкомиссии по отбору на военную службу. В этот пункт приходят в основном те, кто хочет идти по контракту добровольно, поэтому список болезней, делающих поступление невозможным, очень ограничен.
В первую очередь отсекают такие заболевания, как ВИЧ, гепатит C и туберкулез. «Это сразу нет, железно. Эпидемий не нужно. Тут никаких вариантов нет, — поясняет Кирилл. — Естественно, все обязательно делают флюорографию, все обязательно сдают анализ крови. Без анализа крови даже врачи не будут смотреть: если с кровью какие-то вопросы, сразу присылают на повторную сдачу и тогда уже либо отказывают, либо начинают смотреть дальше».
Также, по словам психолога, сразу отсекают серьезные психические заболевания, например шизофрению. Но если говорить о других неинфекционных заболеваниях, подход совсем иной. «Без пальца, без руки, без ноги, без глаза, с плохим зрением, с аритмией — с чем угодно возьмут», — отмечает он.
В то же время на форумах, где общаются родственники и участники «специальной военной операции», регулярно появляются сообщения, что кто-то ушел на фронт с якобы серьезным диагнозом. «Муж подписал контракт с диабетом первого типа, неоднократно всех ставя [об этом] в известность, на пункте мобилизации и на полигоне прохождения подготовки обещали одну должность водителя в роту МТО, а по итогу в штурмовую роту обычным стрелком», — пишет одна анонимная пользовательница во «ВКонтакте».
Еще одна женщина, по имени Лада, пишет, что «мужу на пункте отбора в Балашихе поставили диагноз “хронический вирусный гепатит С”». «Моего сына с таким диагнозом забрали», — отвечает ей другая женщина.
Несмотря на то что серьезные психические заболевания являются абсолютным противопоказанием к военной службе, некоторые пишут, что их родственников с такими диагнозами также забрали. «У мужа брат с заболеванием — шизофренией. Пригласили на работу в Вологду, а оказалось — на СВО через ИП. Приехал генерал, он ему пожаловался. Отправили на ВВК», — пишет пользовательница в телеграме.
Тяжелый диагноз может не фиксироваться или легко быть проигнорирован комиссией — человек просто не говорит о нем, считает Кирилл Абезгауз. Существует база, в которой все врачи смотрят и видят, если диагноз где-то фиксировался. «Но, например, если он где-то лечил какую-то болезнь — я не знаю, болезнь Крона или какой-то порок сердца, — врач этого может не увидеть: вся процедура там — 15 минут беседы с врачом, в моменте можно что-то не заметить. Он это скрыл, не сказал и пошел легко вообще», — говорит психолог.
«Заразился, ползая по трупам»
Хотя, по словам психолога, людей с инфекционными заболеваниями отсекают, среди российских военнослужащих все чаще фиксируют обратные случаи.
Александр подписал контракт в апреле 2024 года. По его словам, у него категория А, а решился он потому, что «многие его друзья уже ушли воевать». Перед отправкой в зону боевых действий мужчина прошел медкомиссию и сдал все анализы — вроде бы всерезультаты были в норме. На одном из первых заданий Александр получил ранение в ногу. В госпитале у него нашли гепатит С.
«Я был в шоке. Вероятно, заразился, ползая по трупам. Врач успокаивал, говорил, что с этим живут, но детей, мол, лучше не заводить», — вспоминает мужчина.
В заключении врача было указано, что Александр «выписывается с улучшением, готов к боевому заданию в условиях легкого труда на командном пункте, с ограничением физической нагрузки на 10 суток».
По словам мужчины, его основную рану якобы даже не залечили до конца — лишь извлекли осколки, и то только те, что магнитились. «Пластик и свинец оставили. А уже через пару дней после госпиталя меня снова отправили на линию боевой службы. Началась заваруха в Курске — повезли туда. Под коленом до сих пор остался осколок, нога не сгибается и не разгибается», — рассказывает он.
Лекарств от гепатита Александр не получил. «Думал, что будут лечить, но ошибся. Никаких лекарств нет». Мужчина добавляет, что якобы знает людей с таким же диагнозом, однако их также не лечили, а отправляли «туда, откуда не возвращаются».
Сейчас он пытается понять, как жить с его диагнозом и что делать дальше. Пока мужчина даже не до конца осознает, какие у гепатита С симптомы. «Стал часто потеть, появилась вялость, усталость», — поясняет он.
Александр хочет расторгнуть контракт. «Хватит с меня войны. Вернулся бы домой, к детям. Нога не разгибается — хожу на полусогнутой. Подписывался на год, а контракт фактически продлили до конца СВО», — говорит он.
По словам мужчины, заработанных денег не хватает даже на лечение. Изначально он служил командиром штурмовиков, а после ранения стал специалистом по охране техники, связистом и работал в группе эвакуации. «У меня зарплата 51 тысяча рублей. Обращались к командованию, жаловались на маленькую зарплату — ответ один: “Пишите в часть”. И так второй год», — рассказывает Александр.
Он — не единственный военный, который приобрел инфекционное заболевание на фронте. В начале сентября блогер Анастасия Кашеварова рассказала, что российских военных с ВИЧ и гепатитом собираются формировать в отдельные подразделения. Такие бойцы — у них у всех будет категория В — должны будут носить отличительные повязки.
По словам Кашеваровой, сейчас в российской армии якобы «эпидемия гепатита С». «Гепатит проявляется не сразу. Под угрозой не только сослуживцы, но и близкие и родные, когда боец находится в отпуске дома. С гепатитом не списывают, ты продолжаешь воевать. Сдаешь анализы, потом повторно через полгода». Также Кашеварова утверждает, что в армии якобы не дают никакого лечения ни от гепатита, ни при ВИЧ.
В начале ноября телеграм-канал «Вакансии в Иркутске» опубликовал объявление о наборе добровольцев с туберкулезом, ВИЧ и гепатитом на «специальную военную операцию». Людей якобы принимают военкоматы в нескольких городах: в Кемерове, в Иванове и в Воронеже. Таких объявлений много, но установить их авторство пока не представляется возможным.
«Кашки там не будет точно»
Михаилу 51 год. Он получил тяжелое заболевание — синдром короткой кишки (СКК) — уже на фронте, в ноябре 2024 года. «Мне прилетело из гранатомета в район живота. Удара не почувствовал. Точнее, почувствовал сильный толчок. Посмотрел: крови нет», — рассказывает мужчина. Он решил, что это просто сильный удар, и продолжил отстреливаться.
«Когда мы уже выбирались, чувствую: автомат выпадает из рук. Слабость началась. В блиндаже снял бронежилет, чтобы посмотреть, что там. Думаю: “Побаливает, может, синяк большой?” Снял — смотрю: дырка с кулак. Думаю: “Вот это кино”. Обработал, заклеил пластырем, и все», — вспоминает Михаил.
Ему становилось все хуже, и вскоре его отправили на операцию — сначала в Белгород, потом в Москву, а оттуда — в Читу. Там Михаил и узнал свой диагноз — СКК. «Никак это не воспринял. Я раньше не слышал о таком. У нас это не считается особым заболеванием. Ну есть диагноз, и ладно», — говорит он.
Сейчас Михаил вместе с врачами решает, как ему питаться дальше — через капельницы и жидкой пищей или устанавливать стому. За ранение он получил компенсацию от Министерства обороны.
«Если у тебя нет руки или ноги — это видно, можно помочь: протез, реабилитация. А вот СКК — это другое. В обычной больнице не везде могут лечить, не везде это вообще вызывает интерес. Ну что они могут сделать? Диету организовать? Но Минобороны ведь не ресторан, правильно?» — рассуждает Михаил.
При этом, несмотря на отсутствие части кишечника, официально его якобыне уволили. Медицинская комиссия присвоила Михаилу категорию В («ограниченно годен»).
Мужчина признается, что командиры ждут его обратно в строй и он не против: «Что значит зовут? Требуют. Всеми силами пытаются нас всех впихнуть. Руки есть, ноги есть — поехали! Командование впахивает. И президент впахивает. Никто не спрашивает, плохо тебе или болеешь ли ты. Почему мы должны оставаться в стороне? Естественно, я бы поехал».
Однако физически у Михаила нет шансов участвовать в боевых действиях без реабилитации. «До “передка” нужно дойти. Тебя выгружают где-то в желтой зоне, а дальше идти километров 10–12 минимум. Я не пройду это расстояние — пить постоянно хочется», — объясняет он.
Кроме того, на фронте никто не сможет обеспечить ему специальное питание. «Кашки там точно не будет. Что найдешь, то и съешь. Столовой как таковой нет. Такой боец, по моему мнению, не принесет пользы. Толку нет. Он должен восстановиться — это однозначно», — говорит Михаил.
По информации фонда «Ветер надежд», который помогает пациентам с СКК, мужчина до сих пор (по состоянию на середину ноября 2025 года) находится в госпитале.
«Вам оторвут ноги»
«На медкомиссии врачи говорят желающим, что они могут уйти в любой момент, что все добровольно, — рассказывает психолог Кирилл Абезгауз. — Я, например, всегда говорю: “Вы что? Вы старый? Куда вы пойдете? Вам не хватит сил”. А они, как обычно в большинстве случаев, отвечают: “Нет, все нормально, я там молодым фору дам”. То есть в этом смысле это их выбор. Мы всегда, в 100% случаев обязательно говорим про риски для жизни и здоровья, что будет автоматическое продление, что они идут не на год… Если у меня есть задача испытать его сомнения, я могу прямо сказать: “Ты умрешь там. Вас убьют. Вы идете на войну. Вам оторвут ноги”», — говорит Абезгауз.
Сейчас приемные комиссии настроены брать всех, и каждый отказ всегда очень формально и четко обосновывается. Но давления сверху или угроз увольнения членов комиссии нет. «Глобально, естественно, военные хотят, чтобы брали всех. Но если специалист обосновывает, почему нет, то военные всегда встанут на сторону специалиста. Потому что это коллеги, мы вместе работаем», — считает психолог.
По его словам, врачи не могут умышленно «закрыть» диагноз — все они получают зарплату. «Ни медиков, ни психологов, ни социальных специалистов особо не волнуют эти военные; у военных могут быть какие-то отчеты, “палки”, KPI и так далее. Для остальных специалистов это не имеет значения — они просто выполняют свое дело».
Категория В сама по себе не является ограничением для службы по контракту — это не значит «не годен», это значит «годен, но с особенностью», объясняет Кирилл Абезгауз. На срочную службу таких не берут, чтобы не сталкиваться с проблемами, которые может вызвать заболевание. «На фронте совсем другое. Берут всех подряд — во всех смыслах этого слова», — объясняет эксперт.
У человека с категорией В есть один способ попасть на военную службу — подписать контракт. Это могут сделать и те, кто уже проходит срочную службу, и любой человек старше 18 лет. При подписании контракта должны оценивать состояние здоровья кандидата. Существует перечень заболеваний, при которых гражданин (в том числе иностранец), признанный ограниченно годным к военной службе (категория В), не может быть принят на службу по контракту. Требования к состоянию здоровья военнослужащих — контрактников и мобилизованных — прописаны в приложении к Положению о военно-врачебной экспертизе и в ряде других нормативных документов.
«Но медицинские комиссии не всегда объективно оценивают состояние здоровья людей и могут не выставлять категорию В (или Д) даже тогда, когда человек на нее действительно претендует», — объясняет юрист проекта «Призыв к совести» Елена Жегулина.
Ограничен, но годен
Если состояние здоровья военнослужащего ухудшается, его должны направить на лечение, а после этого — провести военно-врачебную экспертизу (ВВЭ). Иногда экспертизу могут провести сразу — для повторного определения категории годности. Людей с категориями Д и частично В (в случае социально значимых заболеваний, увечий, ранений) обязаны увольнять со службы.
Согласно действующим положениям, незаконна отправка на фронт военнослужащих, которым после травм или болезней присвоены категории В (частично), Г или Д. Но, как всегда, на практике есть нюансы. Даже при категории Д или частично В увольнение происходит не сразу: нужно дождаться утверждения категории в Главном центре военно-врачебной экспертизы и приказа командира о снятии с должности и исключении из списка части.
«До этого момента военнослужащего могут оставить ожидать решения в госпитале, но чаще направляют обратно в часть. При этом он должен находиться в части, но не должен привлекаться к выполнению служебных обязанностей», — поясняет Жегулина.
Временная негодность (категория Г) устанавливается, если человеку требуется время на восстановление после травмы или болезни. Эта категория не окончательная. В заключении ВВК должно быть указано: необходимо освободить военнослужащего от исполнения обязанностей на срок до 30 дней либо предоставить отпуск по болезни на срок до 60 дней. В первом случае его освобождают от выполнения обязанностей, во втором он подает рапорт, на основании которого командир предоставляет отпуск по болезни. С заключением ВВК человек должен вернуться в подразделение или в полк выздоравливающих.
«Но на практике военнослужащие по контракту и мобилизованные часто сталкиваются не только с отправкой на фронт, имея вышеуказанные категории (в ожидании увольнения), но и с полным игнорированием состояния здоровья, отказами в лечении и занижением категорий годности», — говорит Жегулина. По ее словам, все это нарушает право на охрану здоровья и получение медицинской помощи.
Если человеку отказывают в лечении хронических заболеваний или в обследовании, это нарушение его прав на охрану здоровья. «Нарушением будет и ситуация, когда ВВК уже установила категорию Д или В по социально значимым заболеваниям, но человека не увольняют и заставляют продолжать службу», — добавляет юрист.
Если военнослужащий получил тяжелую травму, его обязаны лечить, затем обследовать и провести военно-врачебную экспертизу. Если он отказывается от лечения, ВВК должна быть проведена сразу. При определении категории Д человека обязаны уволить. То же самое — при категории В, если речь идет о социально значимых заболеваниях, увечьях или ранениях. «Например, синдром короткой кишки не относится к социально значимым заболеваниям. Поэтому уволят только в случае, если ВВК установит категорию годности Д», — объясняет Жегулина.
Сейчас мобилизованные могут обращаться в суд, если их рапорты на лечение или проведение ВВК не рассматривают, игнорируют, если они не согласны с результатами экспертизы, если командование не увольняет с категориями Д или В (частично), а также в случаях, когда их отправляют на фронт, включая наличие категории Г.
«Был случай, когда суд отказал в иске, но указал на необходимость повторного определения категории годности. Парня отправили в Луганск под предлогом прохождения ВВК, но вместо этого сразу на боевое задание. Там он получил ранение и потерял обе ноги и руку», — вспоминает Жегулина.
Движение сознательных отказчиков объясняет, что самый весомый документ, который подтверждает наличие непризывного заболевания, — это независимая военно-врачебная экспертиза. В России действительно находится несколько клиник с лицензией на проведение такой процедуры. Но и тут есть подвох: по информации движения, более половины этих организаций входит в структуры ФСБ, МВД, ФСИН, ФСО, ФТС и других служб. Ни одна из этих организаций на вопросы «Таких дел» не ответила.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам
