Как Сережа растит Веру, Надежду, Любовь
Они привели эту женщину с детской площадки. Попросили проводить их домой. Женщина доставила девочек до квартиры, пожала их отцу руку и ушла. Когда дверь за ней закрылась, Сергей заругался: поиски дочерями ему жены перешли все возможные пределы. Ладно прошерстили всех его подруг в «Одноклассниках», ладно залили его фото на сайте знакомств, но приглашать «невест» домой — это уж слишком. «Папа, но сам ты никогда не женишься!» — хором отвечают девочки. «Да я и не хочу!»
Человек из обычного теста
Сергею Маркову 45 лет. Его старшей дочке Вере — 13, средней, Наде, — 12, младшей, Любе, — девять. Уже год Сережа растит их один. Все это время девочки ищут папе новую жену, а себе — маму.
«Старая» жена и мама Марковых не такая уж старая. Моложе Сергея на восемь лет. Но как-то так получилось, что, живя с тремя дочерьми в одном небольшом городе, Новочеркасске, она про них будто позабыла. Девочки напоминают о себе — зовут на дни рождения или на Новый год, но мама не приходит.
«Она человек из другого теста, — растерянно улыбается Сергей. — Мы привыкли».
Сам Марков из теста обычного — из добротной шахтерской семьи. Отец умер, когда Сереге было 16 лет. Его обязанности по дому взял на себя сын — помогал матери, был на подхвате у старшей сестры. Та быстро вышла замуж, и один за другим у Маркова родилось шесть племянников. Сергей тоже хотел семью, но как-то все не срасталось. А потом мама умерла, и муж сестры решил продать родовой дом Марковых, а наследство поделить. Делили вроде поровну, но в итоге Сереге смогли купить на его долю только хуторскую хату-развалюху без газа и воды.
Решение родственников он, хоть и с обидой, но принял. И стал трудно жить — утром на автобусе ехал с хутора в город на бензозаправку на работу, вечером возвращался домой и латал в доме дыры. Так, в одиночестве, пролетели три года.
Ничего особенного
Свое положение Сергей переживал остро. Боялся так и умереть бобылем в этой избушке на курьих ножках. И делился душевными невзгодами на работе. Друг слушал-слушал и однажды привел на заправку знакомую. Девушке было 24 года — с виду спокойная, тихая и несчастная. Лена выросла с пьющими родителями и мечтала от них уйти. Марков с ней поговорил, объяснил, что уйти можно и к нему. Но чтобы жить так жить — как друзья и муж с женой. Как близкие люди.
Лена согласилась. И после смены уже стояла на остановке с вещами.
Так они стали жить. Вначале, казалось Сереге, хорошо: узнавали друг друга и все больше друг другу нравились. Лена понемногу рассказывала о том, что было до их совместной жизни. Сергей удивлялся услышанному и жалел. Особенно поразила его история о том, как новорожденную Лену пьяная мать уронила под колеса машины. Удар был такой силы, что девочку готовились хоронить, но она выжила. И даже встала на ноги. А в три года заговорила. Училась, правда, не очень, пришлось пойти в интернат. И имела вторую группу инвалидности, а так вроде ничего. Ничего особенного.
«Мы официально поженились. Я учил ее, как жить: вести дом, готовить, следить за детьми. Семья-то у меня была нормальная, — Марков открывает фотоальбом и показывает свою “нормальную семью”. И себя в детском саду и в школе. — Когда Вера родилась, мы переехали из развалюхи в квартиру жены в Новочеркасске — жить там раньше было невозможно, но я позвал племянника, и мы сделали ремонт. Работу я хорошую нашел на стройке, деньги нормальные зарабатывал. Думал: ну вот наконец все уладилось. Но не тут-то было…»
После рождения третьей дочки внутри Лены что-то надломилось: женщина стала пропадать. Возьмет деньги на продукты и дня на два, на три исчезнет. Марков нервничал, искал жену по знакомым, но Лена появлялась сама и била словами под дых: жизнь с мужем и детьми ей осточертела. И самое лучшее, что Сергей может сделать, — оставить ее в покое. Он и оставил.
Стали жить как соседи. Лена приводила домой друзей. Начала выпивать. А потом заболела туберкулезом. Сергей уложил жену в больницу. Детей (Вере тогда было шесть лет, Наде — пять, а Любе — два года) отдал в санаторий, сам перебрался к сестре. Поскольку Лену лишили родительских прав, Сергей подписал бумагу о временной передаче детей в интернат.
Но каждые выходные исправно их навещал, привозил гостинцы и обновки. И каждый раз обещал, что заберет домой. Только с работой вот надо разобраться, денег поднакопить и найти место, где у них может быть этот дом…
Прошло четыре года. А осенью 2024-го Марков наконец устроился на хлопчатобумажный комбинат — появилась белая зарплата. Тут же позвонили из опеки: «Папа, вы у нас на хорошем счету, может, пора забирать девочек? А чтобы вам было полегче, обратитесь в благотворительный фонд».
Так в октябре 2024 года Марковы стали подопечными «Доброго дела».
«Мои девочки как все»
Когда мы слышим слово «подопечные», представляем людей, которым фонды помогают с реабилитацией, лекарствами, вещами, продуктами… В случае с Марковыми семье помогали всем. А еще точнее — вели папу Сережу за руку, от оформления документов на развод и поиска квартиры до покупки школьных принадлежностей. Фонд небольшой и держится на пожертвованиях и помощи знакомых и друзей. Вот эти друзья и знакомые и вошли в историю папиных дочек как в свою. Но больше всех взяла на себя координатор «Доброго дела» Оксана Морозова. Она так сроднилась с Марковыми, что сегодня Сергей звонит ей уже как подруге: то хвастается пышными котлетами, то жалуется на проказы девчонок, то смеется над тем, как они ищут ему жену.
При этом дочки у Маркова, как говорят соседи, разбойницы. Натащили в дом со всей округи котов, разбили стекло, а за пару дней до нашей встречи открутили на батарее кран и залили четыре соседские квартиры. Папе надо выплачивать ущерб, а семье переезжать: терпение арендодателя лопнуло. Новая двушка обойдется Сергею дороже. Из 50 тысяч рублей, что он получает на своем предприятии на руки, 20 будет уходить на аренду. На остальные 30 надо жить. Алименты, которые государство взимает с матери на троих детей, составляют шесть тысяч рублей. Дополнительных выплат нет: по зарплатным ведомостям Марков считается небедным человеком.
— В школу я сдаю на все, что нужно: на экскурсии, фотоальбомы, поездки. Мои девочки такие же, как все, — говорит Сергей и краснеет.
— А себе вы давно что-то покупали?
— А зачем? Мне люди отдают. Хотя вру. Я же взял себе куртку!
Марков открывает шкаф. В нем висит куртка — на ткани нарисованы снежные горы под звездным небом.
— Красиво, — говорю я.
Сергей смущается.
Семь отцов-одиночек
Кроме куртки, в шкафу уже ничего нет, вещи убраны в чемоданы. На днях придет грузовик и повезет отца-одиночку и его дочек в новую квартиру. Но пока мы еще в старой — собираем розовый шатер, который Сергей подарил на день рождения Любе. В углу уже лежат свернутые Верины платья. Надя, самая аккуратная из сестер, после школы соберет свои вещи сама.
Надя родилась в декабре — из-за страшного гололеда скорая не смогла добраться до Марковых вовремя, поэтому роды у жены принимал Сергей. Надя считает, что, раз папины руки в этом мире были для нее первыми, у нее на папу особенный билет. На эти же преференции претендует и Люба. С рождения она плохо спала, и Сергей брал ее под бочок, качал, согревал, что-то успокаивающее на ухо мумукал. А Вера считает, что папа ее по старшинству. И каждый день она за него бьется. Причем бьется физически.
«В интернате они стояли друг за друга горой, а тут постоянно дерутся! — Сергей сгребает дочек в кучу. — Хорошо хоть, в велошколу записались — уже выход энергии. И соседка, спасибо ей, очень помогала».
Соседка, глава домоуправления, придумала для девочек «курсы домоводства»: учила крошить салаты и печь пироги, мыть посуду и самим перед сном мыться. А еще она с ними много разговаривала — переводила их с грубого интернатского языка на обычный и объясняла, как устроен взрослый мир. Мир, в котором у них — ну вот так вышло — нет рядом мамы, но есть любящий и внимательный папа. И папу этого надо беречь.
Самое удивительное, что под опекой «Доброго дела» таких пап не один и даже не два, а семеро. Семь отцов-одиночек — маленький папский клуб, который поддерживают девушки из «Доброго дела». И поддерживают не только предметно, но и психологически: приходят и по-матерински разговаривают с детьми. Разбирают школьные конфликты, вопросы полового созревания, ухода за собой и много чего еще.
Оксана Морозова на такие встречи ходит как на работу. И уверена, что «мамины разговоры» нужны. Как и вещи, и продукты фонда, и вечерние звонки, где обсуждают бюджеты, котлеты, разбитые зеркала. Это дает папе Сереже опору и понимание, что он в этом мире не один. А девочкам рисует модель нормальной жизни — в ней варят варенье и читают сказки детям, ездят на природу и тискают пушистых котов. Папа в этой жизни добрый и не пьет. И даже может заменить маму.
Так что у Марковых на сегодня все более-менее хорошо. Но «Доброе дело» будет им и дальше помогать. А мы в силах помочь «Доброму делу», подписавшись на пожертвование. А еще можно следить за соцсетями фонда — там координаторы рассказывают истории подопечных семей и закрывают их самые насущные потребности. Собирают со всего мира банки с детским питанием, кроватки, матрасы, стиралки, ненужные уже кому-то ноутбуки… И всегда ищут человека. Человека, который своей отзывчивостью может что-то в этом мире изменить.
И как правило, находят.
