Между Тибетом и тиндером. Часть 5

Ирина Костерина, социолог и антрополог, отправляется на свидания не только ради науки. В ходе этих встреч она замечает, что они могут рассказать о культуре отношений больше, чем любые опросы. Особенно если перенестись из царства европейских смокингов в дикие непальские горы

После шести месяцев в дейтинг-приложениях я поняла: география не имеет значения — странные мужчины равномерно распределены по планете. Впрочем, некоторые города и страны дарят особенно колоритные впечатления.

Однажды я приехала в Вену на неделю, совмещая работу и короткий отпуск в прекрасном городе. В первый же день списалась в тиндере с тремя мужчинами. Сначала мой выбор пал на Роберта — искусствовед-академик с идеальной биографией и планами на совместный поход в Альбертину. Я нагуглила его лекции и уже предвкушала нашу встречу. Но Роберт испарился за день до музея. Зато тем же утром мне прислал селфи Манфред — мужчина, будто сошедший с обложки GQ. «Встретимся на бранч в кафе Sacher», — написал он, и у меня началась паника, потому что, если мужчина выглядит хотя бы вполовину как на фото, надо соответствовать. Единственное платье было за один евро из секонда, но у него было красивое декольте, а еще у меня оказалось чудесное колье золотого цвета, которое я компульсивно купила пару месяцев назад. Так что на встречу я пошла «бедненько, но со вкусом».

Отель «Захер» встретил меня официантами во фраках и белых перчатках, хрустальными люстрами и богатыми цветочными композициями. Манфред оказался итальянцем, переехавшим в Вену 20 лет назад: бывшая модель Gucci, теперь топ-менеджер в консалтинге. Весь его наряд стоил как однушка на окраине Москвы. Он показывал фото с мамой на вилле в Тоскане, рассказывал про любимые рестораны Вены (все с мишленовскими звездами) и держал мою руку с такой галантностью, будто мы в фильме Феллини.

«Почему ты в тиндере?» — спросила я его на втором свидании. «Венские женщины слишком предсказуемые. А ты такая экзотичная и загадочная, из Восточной Европы», — ответил он. Я так и не поняла, оскорбление это или комплимент. Мы гуляли по парку за Альбертиной (туда я так и не попала), и Манфред излагал свою жизненную философию: «Жизнь слишком коротка для плохого вина и скучных людей». Он никогда не был женат, никогда не хотел детей, в общем — идеальный пример эгоистичного нарцисса-гедониста. Гора самодовольства и очень-очень плохой поцелуй, после которого я сбежала, сославшись на работу рано утром.

Тем временем венский тиндер взорвался: музыкант-композитор вспомнил нашу переписку недельной давности и организовал маршрут по музыкальным местам Вены — классную экскурсию по домикам, где Моцарт, Бетховен и Гайдн писали музыку. Потом мы посетили тайный концерт в какой-то церкви и зашли погреться в кафе. Прекрасная, чудесная Вена, но человек был довольно скучный и максимально физически непривлекательный для меня. Он спросил, увидимся ли мы снова, и я ответила «возможно», но химии было ноль.

Маркос, художник австро-колумбийского происхождения, устроил драму, когда я отказалась от его предложения just have fun, — оказывается, он имел в виду просто выпить, а не то, что я подумала. Два вечера подряд я провела в его компании в каком-то маленьком мексиканском ресторанчике, где было дешево, вкусно, темно и загадочно. На третий день я позвала его в Альбертину, но он предложил пойти к нему в мастерскую и рисовать картину. Перспектива оказаться с ним в неизвестном месте, где больше никого не будет, а мы будем заниматься абстрактной живописью, вообще меня не обрадовала, и я отказалась.

«Венские мужчины не любят музеи», — грустно констатировала я и отправилась в Альбертину одна.

Потом я оказалась в Катманду — поехала туда жить в монастыре и учиться у любимого преподавателя медитации Мингьюра Ринпоче. Спустя несколько недель, в выходные, мне стало скучно, и я зашла в тиндер. Кроме того, у меня были контакты людей из местных НКО, которые занимаются моими темами. Я написала двоим из тиндера и тем, кто из НКО. Забавно, что в этот момент у меня сильно разболелся ноготь на ноге, и я пошла в первый попавшийся салон красоты. Там я просидела очень долго, потому что консилиум в лице хозяйки салона, ее сестры и племянницы критически разглядывал фотки мужчин в моем телефоне, пробивал их по местному секьюрити-протоколу и звонил кому-то, узнавая фамилии. Потом они заметили, что кое с кем мне не стоит встречаться, потому что человек не из той касты. И в довершение всего, конечно, начали сватать мне своих мужчин-родственников. Это было очень забавно.

Через неделю мы все-таки встретились с Санжеем. Его профиль был слишком интригующим, чтобы игнорировать: режиссер, создатель проектов для женщин из низших каст, проводит ретриты, футболка с «Ом» и всякие эзотерические фенечки. И очень-очень красивый.

Мы встретились в кафе где-то в переулках центра Катманду. Санжей оказался невероятным — говорил о социальных проектах с горящими глазами, о будущем своей страны, интересовался моим опытом в монастыре. «Я покажу тебе настоящий Катманду, не туристический», — пообещал он.

И действительно, мы исследовали секретные веганские кафе в переулках Тамеля, массаж в скрытом от туристов спа, где меня растирали какими-то волшебными маслами, обед у его мамы, которая приготовила нам простую, но аутентичную непальскую еду. Санжей научил меня ездить на мототакси («Держись крепче и доверься водителю — это как медитация!») и показал храмы, куда пускают только местных.

«Переезжай из монастыря ко мне, у меня есть гостевая комната с видом на горы», — предложил он после недели наших встреч. Я видела, что Санжей хочет большего, чем дружба, но романтическая линия в буддийском контексте казалась неуместной. Я мягко отклоняла предложения, ссылаясь на медитации в пять утра и строгий распорядок монастыря.

Мне нравилось исследовать Непал за пределами храма, я была одной из немногих на нашем курсе, кто регулярно спускался с горы. Иногда, чтобы не есть пресную и однообразную монастырскую еду, я ужинала в ресторанчиках, ходила на рынок за свежими овощами, фруктами и специями. Я регулярно выезжала в разные районы, исследуя хаотичные громкие улицы, убегала от обезьян вокруг ступы Бодха, брала номера телефонов у торговцев кафтанами и палантинами в лавках, провела три дня в горном отеле с видом на Гималаи.

Однажды монастырская жизнь стала невыносимой, и я решила вернуться домой. Организаторы курса отказали мне в посещении лекций учителя, ради которого я приехала, в довольно грубой форме. И тут пришло сообщение от Санжея: «Может, ты все-таки согласишься на ужин у меня дома? И можешь остаться переночевать. Заеду на мотоцикле».

Дальше была киношная сцена: вечер, монастырский двор, мои однокурсники расходятся после ужина. Я выхожу с сумкой, Санжей подъезжает на мотоцикле, я сажусь, обнимаю его за талию, и мы несемся с горы.

Через три дня я уехала из Непала домой.

В моих соцсеточках прибавилось много людей из этой удивительной страны — работницы салонов красоты, продавцы лучших кокосов, менеджеры ресторанов, активисты и сотрудники НКО, лидеры женских организаций, несколько монахов.

Я очень рада, что познакомилась с Непалом, это место открыло мне сердце. Недавно я прочитала в постах своих знакомых о протестах, которые случились после блокировки властями онлайн-платформ и мессенджеров в стране. Вся торговля и общение происходят только через них, бедная страна с высоким процентом аграрного населения живет исключительно за счет малого бизнеса, и это было безумное решение. После многодневных протестов, во время которых больше 20 человек погибли и больше 300 были ранены, люди подожгли парламент, запрет был отменен, премьер-министр ушел в отставку и впервые в истории Непала на эту должность была выбрана женщина.

Я рада, что для меня Непал — не просто очередное место из новостей, но очень личная связь со многими людьми. Страна, в которую мне всегда хочется вернуться и быть там полезной.

• Теги:
• дневники
• психология