Дом для Леры и Коти
Это очень простая история. Лера с больным Котей жили по родственникам и стояли в безнадежной очереди на жилье. А потом у них появился дом. Потому что за них вписались тысячи незнакомых людей и благотворительный фонд «Дети наши»
В какой-то момент Лера почти сдалась, выдохлась и опустила руки.
Они с Костей живут в небольшом райцентре Смоленской области. Мама растит сына одна. Отец мальчика «пропал с радаров» довольно быстро и не поддерживает связь. Когда родился Костя, им обоим было едва за двадцать.
Все одиннадцать Котиных лет Лера стояла в замершей очереди на улучшение жилищных условий. Сначала как «молодая семья». А когда в 2015 году Косте дали инвалидность, их перевели из общей очереди в отдельную — привилегированную. Номер в очереди внушал оптимизм — третьи! Только потом Лера узнала, что мужчина перед ними стоит в этой очереди уже двадцать лет.
Тесно и небезопасно
До прошлой осени Лера с Костей обитали в крошечной двушке вместе с Лериной мамой и двумя Лериными братьями. Тесно и сложно. Три мальчика в одной комнате. Три кровати, один стол. Братьям заниматься уроками вместе с Костей было тяжело. Все очень уставали друг от друга, раздражались, ссорились. Но другого выхода не было.
У Леры в соцнайме была комната в общежитии, только жить там с ребенком с инвалидностью оказалось невозможно — просто опасно. На особенности поведения мальчика не все соседи реагировали адекватно.
То, что у Коти какие-то проблемы с развитием, Лера заметила в два года. Начавший уже говорить бойкий малыш как будто стал забывать хорошо знакомые слова. Вел себя беспокойно, неуправляемо. Казалось, вообще перестал понимать, что ему говорят. Лера побежала по врачам — районным, областным, добилась направления в Санкт-Петербург.
«Спонтанное дегенеративное нарушение», — разводили руками врачи. В области посчитали, что это расстройство аутистического спектра (РАС). Психиатры в знаменитой петербургской Бехтеревке РАС не подтвердили. Умеренная умственная отсталость. Органических поражений мозга не выявлено. Что послужило причиной — неизвестно. Мозг, как любят говорить специалисты, до сих пор мало изучен. Беременность и роды у Леры прошли без осложнений, признаков гипоксии у новорожденного не было. Пагубных пристрастий или тяжелых инфекционных заболеваний у мамы — тоже. В четыре года Косте дали инвалидность.
Лера гладит по голове Костюшу, увлеченного объективом фотографа.
«Вы не представляете, каким он был, пока мы в Бехтерева не попали. В любую поездку к врачам я звала на помощь обоих своих родителей. Трое взрослых на одного ребенка — это было в самый раз. Его было невозможно удержать. Приходилось контролировать гиперактивность тяжелыми препаратами. Но после первого курса микрополяризации в Петербурге сразу появился заметный эффект. Он стал понимать обращенную к нему речь. Смог удерживать внимание. Стал более уравновешенным и усидчивым. Даже в музыкальную школу пошел», — Лера с гордостью кивает в сторону старенького синтезатора, установленного на подставке из гладильной доски.
В этом году Костя окончил первый класс музыкалки и пятый класс коррекционной школы восьмого вида.
Сыграть нам любимую «Коровушку» он отказывается категорически. Но тут же достает из шкафа ворох своих рисунков. И мы удивленно охаем — импрессионист! Паруса, корова, лебеди узнаваемыми крупными размашистыми мазками. Лера в интернете находит бесплатные мастер-классы — и Костя увлеченно рисует по урокам из интернета. Получается здорово. В прошлом году выставка его работ прошла в местной библиотеке.
Весь год Лера копит на очередной курс реабилитации в Петербурге. Не снимает Костину пенсию. Живут на пособие по уходу за ребенком с инвалидностью. Впереди у мамы с сыном сложный и совершенно непредсказуемый период — переходный возраст. Психиатры предупреждают: произойти может что угодно. Константин может интеллектуально рвануть вперед и почти догнать ровесников. Или наоборот: регресс усилится и ситуация ухудшится.
Дом, милый дом
Родовых имений и бабушкиных квартир в наследство Лере не досталось. Она родилась в Эстонии, но совсем крошкой переехала в Россию. Ее семья — переселенцы начала девяностых. Родители Леры тяжело переживали то, как изменилось отношение к русским в Эстонии после развала Советского Союза, и приняли приглашение колхоза из Смоленской области переехать к ним на работу.
Через два года колхоз развалился, семья перебралась в другую деревню. Неудачи и разочарования привели к краху семьи — родители Леры развелись. Потом у каждого из них появилась своя семья. Лера окончила одиннадцатый класс, колледж, работала на заводе в райцентре, потом десять лет в администрации райцентра — специалистом по работе с сельскими поселениями.
После школы у Леры была мечта стать следователем: начиталась детективов Марининой про Настю Каменскую и решила пойти по ее стопам. Но реальность оказалась куда прозаичнее. В институт на юридический Лера после колледжа поступила, а в органы по физподготовке не прошла. После рождения сына было уже не до карьерных устремлений: все силы шли на реабилитацию Коти.
Лера сразу встала в очередь на улучшение жилищных условий. Через четыре года, когда Косте дали инвалидность, их перевели в другую очередь, покороче. Но за пять лет очередь не подвинулась ни на шаг.
Делу никак не помогало даже то, что сама Лера больше десяти лет проработала специалистом районной администрации. Ей не отказывали в праве на жилье. Каждый год очередь перерегистрировали и обещали «как только — так сразу». Только резервного фонда нет, бюджета на приобретение жилья в глубоко дотационной Смоленской области тоже нет.
«Зато и в коррупции не заподозришь: что своим помогают, а чужим — нет. А то многие как слышат про работу в администрации, сразу думают про большие зарплаты. Но это, может, в столицах так», — грустно улыбается Лера.
В разгар пандемии она и вовсе осталась без работы. Ушла сама, потому что пенсия по уходу за Костей практически сравнялась с зарплатой. А времени водить сына на дополнительные занятия и к специалистам совсем перестало хватать.
Подарок мечты
К концу 2020 года Лера совсем отчаялась. Чувствовала, что никак не может пробить систему. Сил не было уже ни на что. Хотелось только залезть с головой под одеяло. Знакомая посоветовала обратиться за помощью в фонд «Дети наши».
Лера и раньше обращала внимание на брендированную машину фонда на улицах города. Но была уверена, что со всем справится сама. На горячую линию она позвонила с просьбой оказать ей юридическую помощь в получении жилья. Говорит, что созрела уже идти в суд, но чувствовала, что без поддержки на такое не решится. Лера даже не думала, что с этого обращения их жизнь так изменится.
«Мы видели, что, помимо юридической помощи, Лере нужны просто человеческая поддержка и хороший психолог. Налицо были признаки сильного эмоционального выгорания. Она просто выдохлась», — рассказывает Татьяна Курченко, социальный педагог благотворительного фонда «Дети наши», именно она через неделю после звонка Леры приехала к ним из Смоленска и вот уже полтора года работает с этой семьей.
Пока юристы фонда изучали дело Леры и готовили исковое заявление в суд, с Лерой работал психолог, а социальный педагог помогла составить план действий на будущее.
Фонд «Дети наши» работает в Смоленской области свыше пятнадцати лет — и девять из них помогает семьям выстоять в сложной ситуации. В фонде точно знают: чтобы помочь маме выйти из кризиса и снова почувствовать уверенность в своих силах, нужна комплексная работа нескольких специалистов. После консультаций с социальным педагогом Лера зарегистрировалась на бирже фрилансеров, увлеклась изучением администрирования страниц в соцсетях и планирует развивать свой аккаунт по вышивке. Она говорит, что Татьяна приезжала к ним с Костей почти каждую неделю и поверить в такое участие незнакомых людей ей до сих пор сложно.
К Новому году Костя получил от фонда подарок мечты — поездку в Москву на дельфинотерапию. Фонд оплачивает дополнительные занятия с логопедом и психологом. Помогает с дровами, теплой одеждой, продуктами. Но главное — весной 2021 года Лера с юристом фонда выиграла суд по предоставлению жилья.
И уже в октябре Лера с Костей справили новоселье.
«Без помощи такого количества людей это было бы просто невозможно. Нам помогли с ремонтом и мебелью. Привезли холодильник, плиту, микроволновку и даже швейную машинку, когда узнали, что Костя увлекся шитьем. У него теперь своя комната, он может уединиться, побыть в тишине. А у меня появилась уверенность в завтрашнем дне. Что мы выстоим —и что мы не одни».
Ежегодно фонд «Дети наши» и люди, которые поддерживают его работу, помогают десяткам семей в трудной жизненной ситуации не потеряться, выжить и сохранить детей, какими бы ни были обстоятельства. В работу вовлечена целая команда специалистов, которая остается рядом, пока проблема не будет решена. На очереди после Леры и Коти у фонда еще не один десяток сложных кейсов. Пожалуйста, поддержите работу фонда «Дети наши», чтобы помочь сохранить мир в каждой семье, которой сейчас тяжело.
Даже небольшая сумма вносит существенный вклад в общее дело, когда нас много.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь нам
