А вы безумны?
Однажды я летела домой из командировки, батарея моего старенького телефона быстро разряжалась, и я его выключила. Чтобы скоротать время, листала журнал авиакомпании. Перечитав все, дошла до раздела с правилами пребывания пассажиров на борту и среди прочего выяснила, что в самолете запрещено «находиться в состоянии, оскорбляющем человеческое достоинство»
Под таковым подразумевалось алкогольное опьянение.
«Вот интересно, — подумала я, — почему не запрещены иные способы оскорбить человеческое достоинство? Мы с коллегами можем перечислить сотню других, и алкоголь, возможно, не худший». Признаюсь, я застряла на казенной формулировке из журнала. Как легко, оказывается, в нее вписано такое сложное понятие. Будто бы все понимают, что такое человеческое достоинство, и всем очевидно, что его нужно оберегать. Но это, увы, не так.
Я подумала, что, пожалуй, никто не занимался поиском ответа на этот вопрос больше, чем «Такие дела». И за десять лет это принесло свои плоды. Я вижу, как изменилась жизнь вокруг меня, особенно наглядно — моя собственная. Но обо всем по порядку.
Мои детство и юность пришлись на восьмидесятые и девяностые. В начальной школе, когда учительница кричала на нас и стучала указкой по столу, мы от страха вжимались в деревянные стулья. Никому в голову не приходило, что с нами нельзя так поступать. Мы были благодарны, что она хотя бы не стучит этой указкой нам по пальцам, как учительница несчастного «А» класса из соседнего кабинета. Мы не знали слова «буллинг», но он был нормой в школе. Помню, как однажды мальчик выхватил мой блокнот, где я вела личный дневник, и стал зачитывать его на весь класс. Дети смеялись, я плакала. Только одна девочка вступилась за меня и сказала, что так нельзя. В дневнике были мои наивные стихи — попытка сбежать от реальности.
Дома царил нескончаемый скандал. Папа приходил нетрезвый, буянил, унижал. Я стеснялась приглашать в гости подруг. Иногда мы с мамой и братом сбегали из дома, слонялись по улицам. Иногда нам звонили из круглосуточного магазина на углу и просили, чтобы мы забрали папу, но мы не забирали: нам было страшно, когда он приходил домой. Я знаю, так жили не все, но многие. Ни учителей, ни родителей, ни кого бы то ни было я в этом не виню: они не умели по-другому. Такая тогда была жизнь.
Потом появилась моя собственная семья, которую мы с мужем строили, как умели. Получалось не очень. А как иначе, мы не знали. Слишком большой чемодан проблем достался нам в наследство. Как раз примерно в это время в России появилось новое медиа «Такие дела». Когда я впервые наткнулась на его материалы, это было открытие. Я с жадностью листала статью за статьей. «Неужели они и правда в это верят? — думала я. — Люди, которые там работают, действительно верят, что такой мир может существовать? Где не должно быть насилия, унижения, боли?» Я захотела жить в этом нормальном мире, но мой пока был другим. Мне повезло: ТД стали заказывать мне съемки, и они оказались моим спасением. Причастность к этому проекту дала мне силы меняться. Я смогла проделать огромную работу над собой и сейчас, глядя на своих детей, понимаю, что все получилось. Я думаю, что нас, тех, кому «Такие дела» дали спасительный ориентир, много. Потому что многое изменилось вокруг.
Мои старшие дети были еще маленькими, когда появились ТД. Можно сказать, они выросли в мире, где многие темы перестали быть табуированными, а проблемы, которые раньше замалчивались, стали зримы. Сейчас я вижу, что им достался совсем другой мир. В этом мире унижение человеческого достоинства перестало быть нормой. Даже несмотря на события последних трех с половиной лет. Мои дети знают, например, что насилие недопустимо, умеют говорить о своих чувствах, уважают себя и окружающих. Я рада, что дом для них — безопасное место, а в школе не нужно бояться учителей. Помню, как замерла, когда увидела, что в классе у сына мальчик с ахондроплазией. И как выдохнула, когда сын уверенно взял его за руку и они пошли вместе в кабинет. Я знаю, что мои дочери не будут жить в абьюзивных отношениях, а сын не постесняется задать папе неудобный вопрос. И когда я слышу от сына: «Мам, я у вас там тест про мозг прошел — вообще легкотня» — или вижу, как дочь читает материал ТД «Как говорить с детьми о смерти», я понимаю, что могу быть за них спокойна.
Конечно, нынешний мир тоже далек от идеала. Но все же он — большое достижение для всех нас, и это во многом заслуга редакции, в которой мне повезло работать. Десять лет назад появилось не просто еще одно издание — появилась площадка, на которой талантливые люди формулировали, что же такое человеческое достоинство и почему так важно его беречь. Их всех объединяла странная идея, что мир можно поменять собственноручно. Текстами, фотографиями, фильмами и иллюстрациями они рассказывали о том, что каждый, независимо от возраста, национальности, пола, диагноза и многого другого, имеет право на достойную жизнь без боли и унижения. Оказалось, что нас, тех, кому это важно, очень много. И все наши разговоры, споры и объяснения не прошли даром, они проросли этим новым миром.
Иногда, глядя на коллег, я думаю: «Мы безумны. Мы же взрослые люди, давно не верим в Деда Мороза, но почему-то бросаем все дела и едем переносить жаб через дорогу, собираем книги и везем их за тысячу километров в сельскую библиотеку, несколько сотен раз отправляем читателям шаблон письма в Генпрокуратуру, чтобы вытащить из СИЗО ни в чем не повинного ребенка, обвиняемого в терроризме, и самое главное — продолжаем считать, что чудо человеческого достоинства важно сохранять не только в самолете».
Если вы тоже достаточно безумны, присоединяйтесь к нам — поддержите «Такие дела»!
