Виртуальная реальность обладает огромным потенциалом не только для игр и фильмов, но и для социальной сферы. Шлем или смартфон позволяют заглянуть и в разрушенный Алеппо, и в приют для бездомных животных. В России направление виртуальной реальности активно развивается в последние годы. «Такие дела» составили список отечественных проектов, которые стараются решить социальные проблемы с помощью виртуальной реальности.
VRability
Это первый российский социальный VR-проект. Виртуальная реальность в VRability помогает людям с инвалидностью сделать первый шаг к большей физической активности или же, наоборот, дать им испытать те ощущения, которые для них недоступны по разным причинам.
Команда проекта создала 360-градусные ролики о прыжках с парашютом, полете на дельтаплане, спуске на лыжах, игре в теннис и фигурном катании на инвалидной коляске. Они сотрудничают с организацией помощи людям с инвалидностью «Перспективы», программой «Лыжи мечты», которая использует горные лыжи для реабилитации детей с ДЦП, а также с фондом помощи людям с несовершенным остеогенезом «Хрупкие люди».
Для программы «Лыжи мечты» создатели проекта сняли спуск на сноуборде по горному склону от первого лица. Дженнет, подопечная фонда «Хрупкие люди», мечтала прыгнуть с парашютом. Для нее команда проекта сняла мужской и женский групповой прыжок на камеру 360 градусов, а после показала ей в виртуальных очках.
«История Аркаши», фонд «Обнаженные сердца», компания CustomView
Фонд «Обнаженные сердца» использовал виртуальную реальность, чтобы наглядно показать, как организация работает в регионах России. «История Аркаши» разворачивается в Нижнем Новгороде, где фонд поддерживает сразу несколько организаций: зрители с помощью VR-очков дополненной реальности оказываются на инклюзивной детской площадке, в учебном классе и в комнате сенсорной интеграции спецшколы № 52, а также в Центре раннего вмешательства, где занимаются дети до шести лет.
«Благодаря этому ролику люди, у которых нет возможности посетить Нижний Новгород, смогли познакомиться с той работой, которую фонд “Обнаженные сердца” реализует в Нижнем Новгороде, — рассказали “ТД” в фонде. — Конечно, это невероятный опыт, так как увидеть сразу несколько учреждений, в которых мы ведем бесплатную работу с детьми с особенностями развития и их семьями, можно, находясь в другой точке земного шара».
Видео снимала компания CustomView. Его показали осенью 2017 года на московском инклюзивном фестивале House of Hearts.
«Выйти из российской тюрьмы», Amnesty International
Активисты международного движения за соблюдение прав человека Amnesty International в 2016 году выпустили видео 360 «Выйти из российской тюрьмы». Зритель оказывается в камере российской тюрьмы с несколькими заключенными.
«Какой-то бывалый сиделец немедленно начинает учить вас правилам жизни: как правильно варить чефир, чистить парашу и не стучать надзирателям, иначе вам “устроят” самоубийство», — описали видео на странице движения в Facebook.
При попытке выйти из тюрьмы надзиратель открывает заслонку на двери и кричит: «Забудь об этом, з/к!» В конце зрителей просили поставить подпись в поддержку узников совести Ильдара Дадина и Дарьи Полюдовой (оба вышли на свободу. —Прим. «ТД»).
Видео снимало чешское представительство Amnesty International, проект доступен на чешском, английском и русском языках.
«Между здесь и там», Катрин Ненашева
Художница-акционистка Катрин Ненашева посвятила одну из своих акций людям, которые пожизненно изолированы в психоневрологических интернатах (ПНИ). В течение 23 дней она ходила по Москве в очках виртуальной реальности, в которых проигрывались комнаты, коридоры и заборы интернатов.
«Я надеваю очки и пытаюсь по-новому учиться ходить, по-новому разговаривать с людьми, я инициирую образ человека, который десятилетиями не выходил во внешний мир, которому страшно сделать шаг, который боится разговаривать, который не знает, что его ждет, который учится управлять своим телом в открытом пространстве», — так описывала свою акцию художница.
Phobia, команда Altilium Novus
Команда Altilium Novus занимается разработкой VR-симулятора, направленного на борьбу с популярными фобиями. Как объяснил представитель команды Никита Марченко, в основе проекта лежит экспозиционная терапия, которая используется при лечении панических атак.
«Суть этой терапии в том, что пациента постепенно, плавно подвергают вещам, которые вызывают у него тревогу/страх/панику. Если ты, например, боишься лифтов, то тебе сначала покажут изображения лифтов, потом ты будешь стоять вдалеке от него и подходить все ближе и ближе, пока не сможешь войти внутрь», — объяснил Никита Марченко.
Российская команда разработчиков начала с арахнофобии, боязни пауков. Пациент в очках или шлеме виртуальной реальности оказывается в комнате с пауками. «Мы используем систему зон. То есть если пациент очень сильно боится паука, даже если тот в другом углу комнаты, то мы включим невидимую стенку, и, собственно, паук дальше и не зайдет. Потом, когда пациенту будет комфортнее, уберем первую [стенку], включим вторую и так далее», — пояснил представитель команды.
В будущем в проект хотят добавить страх высоты и, возможно, другие фобии. Разработка первого этапа проекта близится к завершению, после чего психолог будет работать с контрольной группой испытуемых.
Перспективы VR в российской благотворительности
Как отметил основатель продакшн-студии CustomView Илья Давыденко, основная особенность VR — иммерсионное погружение в среду, развитие сочувствия и сопереживания. Это отлично работает в обучении и, скорее всего, может положительно отразиться на сборе средств, поскольку человек более глубоко погружается в ситуацию, но технологию никто толком не использует.
Руководитель «Теплицы социальных технологий» Алексей Сидоренко видит этому несколько причин.
«Первое — дороговизна создания проектов неподъемна для российских НКО. Если есть бюджет и нужно выбирать инструмент для проекта, НКО скорее выберут более традиционные и менее рискованные технологии, чем VR, — объяснил он. — Второе. Мне кажется, можно констатировать, что практика потребления VR-продуктов не задалась на массовом уровне — многие инновации разбиваются о лед того, что большинство смартфонов в России пока не соответствует требованиям VR, а специальные устройства для монтировки смартфонов не стали сильно популярными».
Алексей Сидоренко не исключил, что с помощью VR-проектов можно собирать деньги, но отметил, что для этого организаторам нужно продумать контекст использования виртуальной реальности: «Мне кажется, мало кто контексту уделяет внимание и все просто предполагают, что мы сейчас что-то сделаем, потом люди у себя дома наденут смартфоны — и все получится. Будущее для социальных VR-проектов в гибридных онлайн-оффлайновых мероприятиях, где целевая аудитория приходила бы на стенды НКО, там ей давался бы шлем-VR (или «псевдошлем» со смартфоном) и уже после «просмотра»/«погружения» предлагалось бы что-то сделать. Потому что для массового пользователя настройка и самостоятельное погружение в виртуальную реальность социальной направленности были бы очень сложными — просто на любопытстве интернет-серфера тут не выедешь».
Один из основателей крупнейшего открытого сообщества специалистов виртуальной, дополненной и смешанной реальности VAMR, Иван Юницкий добавил, что у российского продвижения VR в благотворительности проблема не только в дороговизне и сложности производства, а в достаточно слабом маркетинге и пиаре, поэтому сбор средств и другие цели не достигаются.
«Если британские НКО делают [VR-проект], они закладывают большие бюджеты на продвижение, чтобы люди о нем услышали. У нас же даже те проекты, которые были, не услышаны в большинстве, потому что есть желание, инициатива, а в конце это все слабо освещается. Не знают, как это лучше подать, все думают, что у всех должны быть шлемы, или человек должен мышкой крутить (у YouTube есть видео с 360), и не знают, как лучше достучаться до тех людей, которые могли бы помочь».
Сам российский рынок в VR-технологиях не такой большой, и многим компаниям тяжело, они ищут коммерческие заказы, и коммерческие бренды это же потребляют. Российские НКО достаточно консервативны, и, как правило, находится очень мало креативных подходов. Мало российских компаний, которые неравнодушны, как те же VRability, и мало организаций, которые умеют увлечь, привлечь средства. Может быть, не хватает мероприятий, где та и другая сторона могли бы найти друг друга, обсудить и реализовать что-то совместное. Я думаю, основная причина — в отсутствии связей между рынком подрядчиков и организациями, которые немного консервативны.