По данным ФСИН, в местах лишения свободы находятся более 590 тысяч человек. Из них 47 277 — женщины. 38 тысяч — в исправительных колониях, лечебных исправительных учреждениях, лечебно-профилактических учреждениях и более девяти тысяч — в следственных изоляторах.
Условия содержания в женских колониях по своей строгости ничуть не уступают мужским, а иногда оказываются еще жестче. Связано это не только с психологической атмосферой, отношениями с сотрудниками ИК и сокамерницами, но и с бытовыми вопросами.
В заключении такие, казалось бы, простые вещи, как мыло, дезодорант, шампунь, станок для бритья и средства личной гигиены для многих становятся непозволительной роскошью, не говоря уже о косметике или парфюме. ТД узнали, разрешено ли женщинам в колониях и СИЗО надевать красивую одежду и как они следят за собой, находясь в заключении.
«Многое зависит от настроения проверяющих»
«Я передавал практически все, кроме лака и средств, которые содержат в своем составе спирт и ацетон», — рассказывает Александр. Два с половиной года его жена находится в СИЗО «Печатники» по делу о мошенничестве.
«Пудру, тени, различные гели — на это строгих запретов нет. Но все предметы с воли подвергаются тщательному осмотру, и многое здесь зависит от настроения проверяющих. Все баночки с кремами, гели для душа, шампунь, — все это могут вскрыть и часто это делают довольно неаккуратно при помощи ножа. У меня был случай, когда при мне запечатанный скраб для тела в пластмассовой банке проткнули ножом, чтобы проверить, нет ли внутри чего-то запрещенного — наркотиков или сим-карты, например. После они грязной тряпкой вытерли нож и начали резать им помидоры, которые я принес. Я не могу понять, зачем они все это режут, если у них есть сканирующий аппарат, который все просвечивает. Так вместо овощей и фруктов моя жена получила салат», — заключает Александр.
Косметика, прически и парфюм
Как объясняет сотрудница Центра содействия реформе уголовного правосудия Елена Гордеева, официально правилами внутреннего распорядка и в исправительных колониях, и в следственных изоляторах косметика не запрещена. Однако обычно в колониях администрация это не приветствует, так как такое выделение себя в большом коллективе может привести к зависти и конфликтам.
Мария Алехина, осужденная по делу Pussy Riot и отбывавшая срок в женской ИК-28 в Березниках в Пермском крае и в ИК-2 в Нижегородской области, рассказывает: «Косметикой в принципе пользоваться можно. Особенно девчонки любят красить брови. У нас было так: чем ярче, тем круче. Вопрос только в том, есть ли у вас близкие и родные, которые готовы вам все это передать с воли. У большинства девчонок, когда они оказывается в тюрьме, ситуация, к сожалению, противоположна мужчинам. Если девушка садится, от нее достаточно быстро все отказываются».
Елена Гордеева и основательница правозащитной организации «Русь Сидящая» Ольга Романова рассказывают, что специально обученных парикмахеров в тюрьмах нет. Обычно женщины стригут друг друга самостоятельно, кто как умеет. Также обстоит дело и с прическами для конкурсов или концертов. Специально ради этого мастеров в колонии не приглашают. Алехина говорит, что официального запрета на какие-либо прически нет, но когда она сделала микро-косички с вплетенными черно-красными нитями, «надзиратели были в полубешенстве». Как оказалось, пряжа, которую вплетали в косички, считается запрещенной.
Полностью запрещен в местах лишения свободы парфюм. По словам Гордеевой, это связано с тем, что в его составе содержится спирт. Что касается дезодорантов, то в местах лишения свободы разрешают пользоваться только твердыми дезодорантами, при этом на упаковке должно быть написано, что средство не содержит спирт.
«Гигиенические наборы — это вообще трэш»
По словам осужденных, косметика — далеко не самое важное во время жизни в колонии или СИЗО. Гораздо важнее для женщин иметь средства личной гигиены, с которыми часто возникают проблемы. Ежемесячно в тюрьмах выдают гигиенические наборы, в которые входят: 25 метров туалетной бумаги, 30 граммов зубной пасты, 100 граммов мыла и 10 прокладок. Мужчинам также выдают бритвенные станки. Как отмечает Елена Гордеева, для женщин в этих наборах станки не предусмотрены, но им можно иметь свои, привезенные с воли. Однако, как правило, их хранят в специально отведенных для этого местах и выдают только на время. Также обстоят дела с маникюрными ножницами и пинцетами.
Качество таких гигиенических наборов, по словам правозащитников и осужденных, оставляет желать лучшего.
«Гигиенические наборы — это вообще трэш, — рассказывает Мария Алехина. — Этими прокладками затыкают окна в СИЗО, чтобы не дуло, или используют в качестве дополнительных стелек в казенной обуви, потому что зимой в ней очень холодно. Станков в этих наборах вообще нет. При желании, конечно, можно достать, даже если с воли ничего не передают. Путем обмена с сокамерницами. Основная валюта — это сигареты или какие-то сладости. Их можно купить в ларьке и обменять на хорошие прокладки, которые кому-то передали с воли. Но нужно понимать, какая в колонии зарплата. У меня есть подруга, у которой, пока она сидела, ребенок был в детском доме. Те 800 рублей, что она получала, она делила пополам: на одну половину покупала что-то себе, а на другую — покупала конфеты ребенку и отправляла в детдом».
Однако даже если женщине оказывают помощь с воли, правила гигиены все равно нарушаются при досмотре вещей. Как объяснил Александр, муж подозреваемой, все прокладки при передаче должны быть вынуты из упаковки и переложены в целлофановый пакет, что уже является нарушением правил гигиены. «Пакет потом также вскрывают и смотрят, — рассказывает Александр, — могут и зубную пасту на половину выдавить, если им покажется, что внутри тюбика что-то лишнее».
Ботинки на шнуровке и шерстяной платок
Из собственной одежды женщинам разрешается иметь только нижнее белье и носки, которые обязательно должны быть черного цвета.
«Ни о каких платьях, юбках здесь речи идти не может, — добавляет Елена Гордева. — Все получают форму, и, в принципе, она неплохая. Летом — белая рубашка и зеленый костюмчик. А зимой —также брючный костюм темно-зеленого цвета и рубашка с длинным рукавом. В качестве верхней одежды выдают стеганое пальто и шерстяной платок, который довольно тонкий, в мороз или при сильном ветре он не спасет».
По словам Гордеевой, одна из главных проблем — это обувь. Для лета не предусмотрены специальные тапочки.
«Женщинам выдают такую межсезонную обувь — это ботинки на шнуровке, в которых летом жарко, а поздней осенью холодно. Родственники могут что-то передать, но эта обувь должна быть обязательно черного цвета без каких-либо украшений, страз, узоров и прочего. Также можно передать с воли спортивный костюм и кроссовки темных цветов. Но этим разрешают пользоваться исключительно на спортивных мероприятиях. А не так, что — ходи, где хочешь», — рассказывает Гордеева.
Конкурсы красоты
Однако столь строгие правила в отношении одежды действовали не всегда. Нина, которая провела в местах лишения свободы в общей сложности 12 лет (сидела в Мордовии, Иванове и Чувашии по 228, 158 и 119 статьям УК) рассказывает: «В целом правила в отношении одежды стали ужесточать в середине 2000-х годов. До этого в некоторых колониях можно было вообще в своей одежде ходить. Самым страшным был период, когда только начали вводить форму одежды, которой в колониях еще не было в наличии. Получалось так, что у тебя изымали все, что есть, а взамен ничего дать не могли. Мы своими путями пытались что-то достать или сшить так, чтобы администрация не заметила. Но за это впоследствии, конечно, страдали.
По словам Нины, раньше в колониях проводили конкурсы красоты и концерты. Эта традиция сохранилась и сейчас. Например, в марте 2018 года в колонии №7 в Липецкой области прошел конкурс «Мисс Весна», в июле в колонии в Ленинске Волгоградской области осужденные женщины участвовали в конкурсе «Краса ИК-28».
«Раньше у нас ежегодно проходили конкурсы красоты и различные концерты. Мы шили специально для этого костюмы. Был даже отдельный конкурс на самое оригинальное платье. А так как материалов для этого нам никто не давал, мастерили наряды из пакетов, фантиков, из пачек сигарет. И получалось очень оригинально и красиво. Но сейчас все идет к тому, чтобы женщины были на одном уровне и никто не выделялся. Так, в принципе, косметику не запрещают, но ярко краситься нельзя. Или в Иваново, например, неожиданно запретили тени для век. Просто все изъяли, ничего не объяснив. Лак запрещают, мне кажется, не столько из-за спирта, сколько из-за того, что это красиво, а нам давно уже дали понять, что не люди мы там», — говорит Нина.
Женщина рассказывает, что администрация для организации конкурсов и концертов ничего не делает, но при этом требует, чтобы все было на уровне. Ольга Романова утверждает, что у администрации «на показуху всегда все находится». В основном все необходимые материалы «трясут с родственников, а потом, все, что женщины сшили, отбирают и хранят в каптерке (на складе — Прим. ТД)».
«Мужчины постоянно следят по камерам за нашей жизнью»
В плане одежды есть еще одна проблема — пижама. По словам осужденных, она предусмотрена не везде, несмотря на то, что есть сотрудники-мужчины, которые по ночам совершают проверки в камерах. По словам Нины, в Иванове женщины очень долго добивались, чтоб там стали разрешать надевать ночью пижаму. «Плюс есть такой момент, — добавляет Нина, — что мужчины постоянно следят по камерам за нашей жизнью, в том числе видят, как мы переодеваемся, и с этим ничего нельзя сделать».
Не просто обстоит дело, когда женщины выходят из тюрьмы. Более сильные из них жаждут начать новую жизнь и с радостью возвращаются к всевозможным уходовым процедурам. Однако есть и те, кто после тюрьмы начинает испытывать большие комплексы неполноценности и перестают любить себя.
Ольга Романова считает, что зачастую это может быть связано с тем, что женщину в тюрьме вынудили вступить в лесбийские отношения.
«Тюрьма, конечно, оставляет неизгладимый след, особенно на женщинах. Появляется комплекс вины или комплекс неполноценности. Если женщина в тюрьме пошла на лесбийские отношения или была вынуждена на них пойти, то, выйдя на волю, вернуться к прежней жизни очень нелегко и наладить отношения с мужчинами можно спустя только довольно длительный реабилитационный срок. Особенно, если женщину подчинила себе другая женщина, которая находится в активно-агрессивной роли — таких называют «кобёл» и зачастую делают бригадиром, например. Но в отличие от мужчин, в какой бы роли ни была женщина в колонии, выйдя на свободу, она может скрыть абсолютно любые подробности своей сексуальной жизни», — говорит Романова.