Такие дела

Исчезновение деревянного зодчества: какие храмы могут повторить судьбу уничтоженной церкви в Карелии

Никольская церковь в деревне Зачачье. Россия, Архангельская область, Холмогорский район

10 августа в карельской Кондопоге сгорела Успенская церковь — один из самых ценных объектов деревянного зодчества в России. Это не первый случай исчезновения деревянных церквей — примеры исчисляются десятками. Что ждет такие объекты дальше, как и кто занимается их реставрацией, охраняются ли они или заброшены? ТД обсудили эти вопросы с экспертами — Михаилом Ильиным, одним из главных редакторов сайта «Соборы.ру», организатором «Неизвестной провинции», а также с профессионалом в области деревянного зодчества Александром Бокаревым.


Всего в России порядка тысячи объектов деревянного зодчества, построенных более ста лет назад (включая церкви, часовни и мечети). Они есть почти во всех регионах, но больше всего их в Архангельской области, республике Карелия и Нижегородской области.

Объекты деревянного зодчества – это также и крестьянские дома, мельницы, бани, прочие бытовые постройки. Конечно, у церквей своя специфика: они несут гораздо большую архитектурную ценность, чем другие здания. Но под угрозой не только они: например, расписные дома — культурное явление русского севера — тоже разрушаются.

Угрозы для деревянных построек

В наши дни к угрозам, помимо традиционных природных факторов (пожары, молнии, ураганы, естественное обветшание), добавились новые: неквалифицированные реставрации, самовольные перестройки вплоть до полной разборки, разрушения по неосторожности, незавершенные из-за прекращения финансирования реставрационные работы, а также умышленные поджоги и прочий вандализм. Примеры исчисляются десятками. Ни от одного из сценариев не спасают ни перевозка в музеи, ни наличие прихода, ни музеефикация на своем месте, ни даже начало квалифицированных реставрационных работ. Поэтому под угрозой в наши дни находятся абсолютно все объекты деревянного зодчества, даже относительно благополучные — стоящие в населенных местах и даже музеях под постоянным наблюдением и охраной. Как случилось с той же Кондопогой или чуть раньше с ансамблем в Лядинах, церковью из Спас-Вежей в Костромском музее.

Единственный объект, где более-менее решены вопросы пожарной безопасности — музей-заповедник Кижи: на острове находится специально для этого созданная часть МЧС. Это связано с тем, что Кижи — заповедник федерального значения. Есть постройки, которые находятся вне населенных пунктов. Даже если на них установлены громоотводы, это не спасает от всех опасностей. А если с таким объектом что-либо случится, то об этом узнают, когда из деревни за 20 километров до объекта увидят дым, или уже после пожара найдут остатки церкви.

В таких случаях можно организовывать местных жителей, которые при помощи тракторов будут копать противопожарные рвы вокруг церквей. А еще лучше — нанять смотрителя, который сможет быть около объекта на постоянной основе.

Можно выделить несколько приоритетных групп объектов деревянного зодчества, требующих особого внимания:

Преображенская церковь Кижского погоста
Фото: Creative Commons

Некоторые объекты попадают сразу в несколько групп. Суммарно список объектов под угрозой насчитывает примерно 500-600 построек, из них особо ценных примерно 50. И начинать этот список вынужденно приходится с главного и самого известного памятника — Преображенской церкви Кижского погоста, реставрация которой ведется не первый год, в весьма сложных условиях.

Церкви «холодные» и «теплые»

Может сложиться не совсем верное впечатление, что главная угроза для деревянного зодчества — его незащищенность от пожара, отсутствие сторожей, пожарной сигнализации. На самом деле основной угрозой является плохое состояние построек. Здания большинства церквей последний раз ремонтировались порядка ста лет тому назад. С 1930-х годов церковные здания в большинстве своем изъяты из ведения общин верующих. Других «хозяев» для большинства церквей не нашлось.

Для деревянной постройки 100 лет — большой срок: кровли начинают протекать, деревянный сруб поражается гнилью, что в конечном итоге может привести к обрушению постройки.

В Центральной России большинство церквей были «теплыми» — отапливались печами. Их срубы, чтобы держать тепло, были плотно законопачены. Большинство этих зданий уже разрушилось — в силу того, что в плохо вентилируемом срубе процессы повреждения грибками идут активнее, и сруб разрушается быстрее. На Севере многие церкви «холодные» — зимой их не отапливали. Это помогло им дожить до наших дней.

Сейчас состояние многих очевидно значимых памятников близко к аварийному.

Усугубляет ситуацию и депопуляция. Сейчас на Севере в сельской местности проживает на порядок меньше людей, чем 100 лет назад. Основное население сосредоточено в городах, а процесс опустения северных деревень продолжается. Надеяться на то, что ситуацию можно существенно изменить местными силами, без поддержки со стороны, не приходится.

Семь объектов федерального значения, которые находятся под угрозой исчезновения:

1. Бережная Дуброва Плесецкого района, Рождество-Богородицкая церковь, 1678. Аварийное состояние.

Реставрационные работы, начатые на средства бюджета несколько лет назад, свелись к замене поздней церковной трапезной на новодел. При этом историческое здание, грозящее обрушением, работы не затронули.

2. Большая Шалга Каргопольского района. Христорождественская церковь, 1745. Аварийное состояние.

Силами волонтеров проведены первичные противоаварийные работы. Более масштабные работы возможны при вложении средств, превышающем возможности общественных организаций.

3. Волосово Каргопольского района, Никольская церковь, 1670. Шатер обрушился, основной объем в аварийном состоянии.

Силами волонтеров проведены первичные противоаварийные работы. Более масштабные работы возможны при вложении средств, превышающем возможности общественных организаций.

4. Задняя Дуброва Плесецкого района, Ильинская церковь, 1622. Шатер обрушился, основной объем дал опасный крен.

Силами волонтеров перекос здания остановлен, более масштабные работы возможны опять же только при вложении существенных средств.

5. Зачачье Холмогорского района. Никольская церковь, 1915, воспроизводит формы здания 1686 года. Аварийное состояние.

6. Ратонаволок Холмогорского района. Никольская церковь, 1727. Обрушилась, практически превратилась в завал бревен.

7. Цивозеро Красноборского района. Колокольня, 1658. Аварийное состояние.

Картина везде одинакова. Кровли текут, сруб гниет, идет перекос здания. Чем больше перекос, тем активнее идут процессы деструкции бревен. Финал — обрушение. Чем больше перекос, тем больше объем работ по восстановлению.

 

Реставрация

Стоимость реставрации одной церкви, если она не разваленная и с целой кровлей, может исчисляться несколькими десятками миллионов рублей. Сперва нужно разработать проект реставрации — его цена может доходить до нескольких миллионов рублей (например, разработка проектной документации для восстановления церкви в Кондопоге будет стоить 10 миллионов рублей — Прим. ТД) . Сами работы обойдутся в десять раз дороже.

Конечно, государство выделяет деньги на реставрацию, но только на самые крупные объекты (в год выдаются средства на один-два объекта — Прим. ТД). Сейчас  государственная реставрация проводится на максимум семи объектах: где-то работы начинаются, в каких-то местах они заморожены из-за нехватки денег.

Со стороны федеральных властей в рамках федеральной целевой программы «Культура России» была подпрограмма по сохранению памятников деревянного зодчества. Она охватывает менее одной пятой объектов, перечисленных в ФЗ «Об объектах культурного наследия народов России». Речи о памятниках, не имеющих столь большого статуса, нет. Фактически дорогостоящие реставрационные работы проводятся на единичных объектах. Проблема в том, что на уровне руководства Минкультуры нет людей, действительно «болеющих» за деревянное зодчество.

На некоторые из церквей обращают внимание инициативные группы: местные жители, неравнодушные, благотворительные фонды, меценаты.

Есть десятки примеров неквалифицированных реставраций: некоторые церкви лежат разобранные, потому что у мецената пропал интерес к объекту, либо сумма на восстановление была посчитана не точно. Бывают и другие проблемы: на одном их объектов погиб руководитель реставрации, и ему уже полгода не могут найти замену.

Помимо денег, важен человеческий ресурс. Великие реставраторы советской школы состарились и умерли, а новое поколение еще не совсем опытное. В 90-е годы, когда денег на реставрации не было, профессионалы занимались частными постройками домов и бань, потому что были вынуждены зарабатывать на жизнь. Так была потеряна квалификация. Другая причина — дорогая стоимость работ. Редкие высококвалифицированные профессионалы не могут найти работу, так как с ними отказываются сотрудничать из-за высоких финансовых требований. Один из таких реставраторов — Александр Владимирович Попов — этим летом он восстанавливал объекты зодчества в Финляндии.

Всего в России около двух дюжин реставрационных групп, которые могут заниматься восстановлением объектов деревянного зодчества. На тысячу церквей и других построек это, конечно, ничтожно мало.

Exit mobile version