В Москве прошел IV Российский национальный конгресс с международным участием «Трансплантация и донорство органов», приуроченный к 50-летию Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии имени академика В. И. Шумакова.
Как регулируется донорство органов с законодательной и этической точки зрения в России и в мире, обсудили участники круглого стола конференции. «Такие дела» публикуют тезисы.
Презумпция согласия/несогласия
Министр здравоохранения Вероника Скворцова в своем докладе на открытии форума назвала трансплантологию особым направлением медицины, потому что она «соприкасается с самыми тонкими этическими аспектами человеческой жизни и самыми сокровенными вопросами о том, что есть человек, каким образом соприкасается душа с телом».
Помощник министра здравоохранения РФ Ляля Габбасова назвала вопросы донорства самыми сложными в плане правового регулирования. В странах Евросоюза донорство регулируется исключительно через законодательство государств. Например, во Франции действует отдельный закон по биоэтике, который включает и все вопросы, касающиеся донорства — от крови до органов.
Основные международные принципы развития посмертного донорства описаны в докладе 63-й сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения, прошедшей в мае 2010 года. В зависимости от социальных, медицинских и культурных традиций каждой страны согласие на посмертное донорство может быть «четко выраженным» (презумпция несогласия) или «предполагаемым» (презумпция согласия).
Первая система — «презумпция несогласия» — реализована в США. Она предусматривает получение недвусмысленного согласия на донорство либо от самого донора при жизни, либо от его уполномоченного лица, обычно ближайшего родственника. При получении водительских прав американцы делают пометку: значок в виде сердца в случае согласия на донорство. В Америке работа с населением ведется не одно десятилетие, и на сегодняшний день около 60% американцев выражают свое согласие на посмертное донорство.
Более распространена вторая система — «презумпция согласия». Она означает, что согласие на донорство предполагается по умолчанию, если в течение жизни потенциального донора не были зарегистрированы его возражения против донорства. Несогласие могут выразить родственники умершего, поставив медработников в известность о том, что при жизни он был против донорства.
В Европе в 18 странах функционирует система предполагаемого согласия, в семи — явно выраженного согласия. В лидерах по количеству доноров и трансплантаций Испания, Италия и Франция, где католическая церковь занимается информированием населения и настраивает их на донорство.
Большинство западных стран от позиции «презумпции несогласия» постепенно движется к «презумпции согласия», потому что именно «презумпция согласия» значительно увеличивает донорские ресурсы.
Как регулируется донорство в России?
В своем выступлении на конгрессе Габбасова отметила, что главный документ, регулирующий все этические и правовые подходы к донорству и трансплантации органов, — Конвенция о правах человека и биомедицине. Россия еще не является подписантом этой конвенции, хоть и соблюдает все принципы этого документа, как отметила помощница министра, однако планирует присоединиться к ней. Сейчас конвенция проходит последнее согласование в МИД РФ.
Вторая Конвенция Совета Европы касается проблемы борьбы с торговлей человеческими органами. Это основополагающий международный правовой инструмент, который запрещает любую форму коммерциализации человеческих органов. Россия подписала этот документ в сентябре 2015 года. Другой важный документ в этой области медицины — Руководство по соблюдению запрета на извлечение финансовой выгоды из использования человеческого тела и его частей, который подготовил комитет по биоэтике Совета Европы.
В руководстве есть таблица, которая показывает ключевые стороны программ донорства. Со стороны общества отмечены такие препятствия, как отсутствие информации о донорстве; боязнь, что выражение желания стать донором может повлиять на медицинский уход; отсутствие доверия и справедливости в системе донорства и трансплантации, — эти проблемы характерны для всех стран.
Сейчас в России действует закон 1992 года «О трансплантации органов и (или) тканей человека», ориентированный именно на «презумпцию согласия». Ключевым моментом в законодательстве страны о донорстве органов стало включение в ФЗ 323 от 21.11.2011 «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» понятия медицинской деятельности, связанной с донорством.
Опираясь на принципы конвенций Совета Европы, Минздрав разработал новый законопроект «О донорстве органов человека и их трансплантации». В нем в рамках «презумпции согласия» предусмотрено наличие регистра отказов граждан от посмертного донорства органов и прописаны механизмы его оформления. Законопроект в настоящее время проходит этап согласований, отметила Габбасова.
Помощник министра также обратила внимание, что донорство органов не рассматривается отдельно, а идет в связке с трансплантаций — то есть когда человек становится донором, всегда есть адресный результат, человек, жизнь которого будет спасена благодаря этому донору.
Донорство в России в цифрах
С 2016 года в соответствии с приказом Минздрава России № 355н ведется регистр состояния донорства и трансплантации органов. Информацию для регистра предоставляют ответственные лица всех центров трансплантации в стране. По данным, опубликованным в «Вестнике трансплантологии и искусственных органов» (том 21, № 3 (2019), в 2018 году показатель донорства органов на миллион населения составил 6,8 человека. Из них посмертные доноры — 4,3, живые (родственные) доноры — 2,5. Всего донорами органов за год стали 1003 человека. У 430 умерших доноров были изъяты несколько органов, поэтому всего в России за год пересадили 2193 органа. Сердец было пересажено 285, из них несовершеннолетним — девять.
В 2018 году донорские программы проводились в 29 из 85 субъектов РФ, еще в трех регионах провели операцию по пересадке почки от живого родственного донора. Наиболее высокая донорская активность была в Москве (17,3 на миллион населения), Кемеровской (11,1) и Московской (9,1) областях.
При этом потребность в пересадке органов в России по-прежнему превышает объемы трансплантологической помощи. Количество пациентов в листах ожидания трансплантации органов в 2018 году превысило девять тысяч и продолжает расти.
Дефицит донорских органов в стране носит искусственный характер. Он происходит не из-за недостатка органов для трансплантации, а из-за отсутствия или недостаточной организации в регионах медицинской деятельности в этом направлении.
Что считать смертью?
С этической точки зрения в органном донорстве большое значение имеет проблема того, что считать смертью человека. По действующему в РФ порядку установления диагноза смерти мозга, она наступает «при полном и необратимом прекращении всех функций головного мозга, регистрируемом при работающем сердце и искусственной вентиляции легких». Момент смерти мозга является моментом смерти человека.
Ведущий научный сотрудник ИФ РАН Ольга Попова в своем докладе подчеркнула, что диагностика смерти мозга является не только медицинской темой, но и социокультурным феноменом. Легитимизация диагноза смерти мозга оказалась невозможной без учета глубоких, укорененных в менталитете общества социокультурных ценностей. Мировоззренческим основанием для нового подхода к определению смерти стала речь папы Пия XII на Международном конгрессе анестезиологов в Инсбруке в ноябре 1957 года. Папа Римский признал, что именно медицина обладает компетенцией в констатации смерти, а врачу он дал моральное право прекратить оказание помощи в случаях уже состоявшейся смерти.
В России (СССР) долгое время документ о смерти мозга не мог обрести законной силы. Но как только в 1985 году была утверждена Временная инструкция по констатации смерти, уже в следующем году профессор Шумаков провел первую в стране пересадку сердца.
Почему важно отмечать отказ от донорства?
Павел Тищенко, главный научный сотрудник Института философии РАН, считает, что для развития трансплантологии главной идеей в работе с обществом должно быть положение «донорство органов как дар жизни». Важную роль имеет полное обезличивание процесса, ведь, по мнению эксперта, вряд ли наше общество перейдет на персональное или адресное дарение органов. Последняя схема действует, например, в Израиле: там потенциальный донор может распорядиться своими органами таким образом, что они не будут пересажены, к примеру, мусульманам или христианам.
Формирование контролируемого обществом пула донорских органов можно рассматривать как национальный страховой фонд — у каждого человека может произойти ситуация, когда у него или у кого-то из близких возникнет потребность в трансплантации. Для этого важно ввести регистр отказов от посмертного донорства органов, который точно определит позицию потенциальных доноров. «Это является условием открытости системы», — подчеркнул докладчик.
Главный трансплантолог Беларуси, директор Минского научно-практического центра хирургии, трансплантологии и гематологии Олег Руммо уверен, что основной залог развития донорства органов — доверие общества системе оказания медицинской помощи в стране.
С 2012 года в Беларуси работает регистр отказов от донорства. Это подстегнуло развитие трансплантологии, потому что люди поняли, что никакого обмана тут нет, отметил Руммо. За последние 14 лет уровень органного донорства в Беларуси вырос в 60 раз — с ежегодного показателя 0,4 донора на миллион человек в 2015 году до 25,1 на миллион населения. В стране ведут централизованные листы ожидания пациентов, открыли региональные центры трансплантации и подготовили достаточное количество специалистов для операций.
Особенности национального менталитета
Заместитель директора НМИЦ трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова Сергей Хомяков сказал о философских аспектах донорства: это удивительное явление — человек бросает вызов смерти, потому что, умерев, спасает несколько жизней.
Эксперт вспомнил вопросы западных коллег: «У вас прекрасные технологии, специалисты, хорошее оснащение больниц, так почему у вас так мало трансплантаций?» «Обычно мы считаем русского человека сердечным и широкой души. Но если посмотреть на практику донорства, то на Западе в случае смерти человека нормальное развитие событий в том, что он может быть рассмотрен в качестве потенциального донора. У нас же — нет, это мое, меня проблемы других людей не волнуют. Мне кажется, это не соответствует нашему представлению о самих себе», — заметил Сергей Хомяков.
Катастрофическая нехватка донорских органов приводит к тому, что огромное количество нефрологических больных вынуждено годами жить на диализе, добавила Людмила Кондрашова, председатель Межрегиональной общественной организации «НЕФРО – ЛИГА». «Проблема в том, что невозможно поменять менталитет общества за несколько лет. Тем более, что по телевидению постоянно крутят передачи и сериалы про “черных трансплантологов”, которые караулят граждан за каждым углом, чтобы “распотрошить на органы”, — рассказала она. — Наши граждане не читают законы, не знают, что совпадение донора-реципиента должно быть по очень многим показателям. Успех операции зависит даже от того, сколько раз до этого орган брали в руки, не говоря уже об уровне медицинского оборудования, квалификации врача и дальнейшего врачебного ведения пациента».
Руководитель отдела трансплантологии и органного донорства ГБУ «Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт скорой помощи имени И.И. Джанелидзе» Олег Резник считает, что при информировании населения надо прежде всего говорить о тех людях, кому нужна трансплантационная помощь. Иначе ни общество, ни даже врачи не поймут, кому предназначаются донорские органы, признает эксперт. Самое важное — поиск внятного и доступного языка, на котором надо говорить с обществом о донорстве органов.