Культура насилия в обществе
Стивен Пинкер в книге «Лучшее в нас. Почему насилия стало меньше» пишет, что мы живем, возможно, в самое гуманное время в истории человечества и сейчас насилия меньше, чем за всю историю. И именно потому, что насилия становится меньше, кажется, что его больше, особенно в России. Почему это так, мы обсудили с нашими гостями, сегодня это — Мари Давтян, адвокат, руководитель Центра защиты пострадавших от домашнего насилия, и Анна Макарчук, директор Центра толерантности в Еврейском музее.
По словам Мари Давтян, первое, что нужно сделать в разговоре о насилии (любом — физическом, семейном, психологическом, финансовом и так далее), — это назвать вещи своими именами. То есть насилие должно быть названо насилием открыто. Интересно, что общественная мораль считает насилием большее количество явлений, чем прописано в законодательстве, и с этим тоже нужно считаться.
Говоря о проекте «Не со мной», который собирает истории людей, ставших жертвами насилия из «серой зоны», Анна Макарчук перечислила те виды насилия, которые мы не замечаем и как будто бы таковым не считаем. Это школьный буллинг, моббинг и харассмент на работе. Отдельная тема — это отношения родителей и детей, те случаи, когда родители обесценивают чувства, мысли своих детей. Это та травма, которую дети получают в самой, казалось бы, защищенной среде.
Осознанность
Такое впечатление, что сегодня шагу нельзя ступить без понятия осознанности — ни на работу устроиться, ни объявление на сайте знакомств повесить. Так ли это и что такое осознанность на самом деле, мы обсудили с нашими гостями. Сегодня это Елена Леонтьева, буддолог, кандидат исторических наук, главный редактор журнала буддизм.ру, и Галина Петракова, клинический психолог, ведущая телеграм-канала «Море волнуется, а ты — нет».
В обсуждении того, что не так в России, мы с гостями шоу часто приходим к пониманию, что в разных сферах жизни не хватает осознанности. Это может быть разговор о финансовой грамотности, о новой сексуальности, о тревожном родительстве, почти о чем угодно — и один из выводов будет, что все дело — в ней, в осознанности. Почему сейчас такой бум осознанности: мир стал слишком разный, слишком много информации, нужно поддерживать многозадачность. Потому фокус внимания должен быть на том, что и зачем ты делаешь в настоящий момент. И хотя изначально это понятие появилось в буддизме, его современная трактовка отличается.
Тревожное родительство
Педагог Дима Зицер уверен: дети — самые близкие нам люди как физически, так и психологически. Но, с другой стороны, дети — это отдельные личности. И с ними очень интересно, независимо от того, что говорит тетя Света или Виктор Петрович из соседнего подъезда. И родителям вместо того, чтобы контролировать собственных детей, лучше научиться контролировать себя. Когда нас накрывает, мы сжимаемся, поэтому главное правило — глубоко дышать, чтобы расслабиться. Тогда и орать на ребенка за беспорядок в комнате не захочется.
Педиатр Федор Катасонов — автор книги «Федиатрия. Нетревожный подход к ребенку». И в ней, и на приеме, и в своих постах он не устает убеждать родителей: дети — очень выносливые и крепкие существа. Поэтому не нужно бросаться лечить их от соплей или мыть с хлоркой пол, по которому ползает малыш. Если родители хотят вырастить счастливого самостоятельного человека, то раннее развитие не имеет никакого смысла. Ребенок все равно развивается сам по себе. Мы просто должны предоставлять ему условия для развития и давать выбор. Ребенок сам будет брать то, что ему интересно.
Вакцинация
К середине апреля 2021 года, когда вышел этот выпуск, в России было привито около 10 миллионов человек из 146 миллионов. Это гораздо меньше, чем нужно: для создания коллективного иммунитета должно быть привито 60%, а лучше 70% всего населения (сейчас таких цифр добился только Израиль). Однако, по словам Ильи Ясного, это тоже очень примерные цифры, они зависят от множества факторов: от появления новых вариантов вируса, от того, насколько люди соблюдают карантинные меры, насколько они контактируют между собой. Как говорит эксперт, потребуется еще года два для того, чтобы вакцинировать население до коллективного иммунитета.
Как говорит Александр Панчин, антивакцинаторы существовали задолго до COVID-19. Они последовательно отрицали любые вакцины. История с коронавирусом лишь подпитала их внутреннее пламя, потому что вакцину «Спутник» зарегистрировали еще до того, как были опубликованы какие-либо клинические исследования. Потом, конечно же, исследования появились, но осадочек остался. По словам эксперта, разлаженная коммуникация была одной из первых ошибок вакцинной кампании.
Информационный концлагерь или цифровая утопия
Опасность киберпреступлений в отношении обычных людей, то есть нас с вами, сильно преувеличена. Но элементарные правила помогут защитить свои данные, начать, например, можно с того, чтобы читать пользовательские соглашения в приложениях, а не просто ставить галочку со скоростью света. Тогда не придется удивляться, что ваши персональные данные утекли к кому-то еще.
По словам Руслана Юсуфова, когда с той стороны есть миллионы людей, которые хотят залезть вам в карман, а вы задаетесь вопросом, будет ли нас распознавать государство, то это попытка забетонировать стену, когда все двери и окна открыты. У нас нет двухфакторной аутентификации в инстаграме и пароль там стоит один и тот же от всего.
Артур Хачуян уверен: очень маленький процент людей действительно понимает проблемы кибербезопасности. Общество задумается над ними, когда случится глобальная проблема или сбой. Он считает, что ситуацию улучшат просвещение и работа надзорного органа, который будет отвечать современным запросам обработки информации.
Смерть
Сергей Мохов, автор нескольких книг о смерти, уверен: все вопросы о смерти — это вопросы о жизни. Поэтому в России какая жизнь, такая и смерть. Мы сейчас находимся в переходе от традиционного общества непонятно к какому. И в наших похоронных церемониях советский ультрамодерн переплетен с архаикой. Но есть запрос на то, чтобы говорить о смерти по-новому, только вот языка для этого нет.
На вопрос о том, можно ли подготовиться к смерти, онкопсихолог и создательница Death Cafe в России Катерина Печуричко говорит да. Написать завещание, запланировать собственные похороны (от вида погребения и места на кладбище до музыки и меню). Можно написать близким письма, как им поступить в случае внезапной смерти. Например, если вы боитесь реанимации, попросите родственников этого не делать.
Финансовая грамотность
Все больше людей берет ситуацию с собственными финансами в свои руки. Кто-то пользуется приложениями для отслеживания трат и формирования бюджета, кто-то занимается микроинвестициями, кто-то нанимает финансового консультанта. А кто-то свято следует принципу «трать меньше, чем зарабатываешь» и откладывает по 10% с каждой зарплаты. Стратегия финансового поведения — личный выбор каждого, главное, чтобы она была осознанной.
Собственно говоря, закредитованность населения России — это в большой степени результат отсутствия элементарной финансовой грамотности. Очевидно, что для изменения ситуации нужны усилия с разных сторон — уроки в школах, ролики от Министерства финансов, прогрессивные медиа и приложения от банков. И они должны быть рассчитаны на всех — от ребенка до пенсионера. Тогда отношения с деньгами наладятся.
Стигма. Почему мы перестаем видеть человека в человеке?
В нашем обществе очень много групп людей, которые стигматизированы по той или иной причине. Бездомные, трудовые мигранты, бывшие заключенные, жертвы изнасилования, ВИЧ-положительные — список можно продолжать. Из разговора с нашими гостями мы хотим понять, как возникает стигматизация и как с этим явлением бороться. Или это бесполезно, потому что так работает защитный механизм общества.
Руководитель благотворительной организации «Ночлежка» Григорий Свердлин согласен с тем, что это защитная реакция. Ведь признать, что живешь в мире, где ты можешь оказаться на улице, стать жертвой изнасилования или подхватить ВИЧ, — это действительно страшно. Люди себе говорят: «Я соблюдаю некий набор правил, а та, кого изнасиловали, сама виновата, и бездомный сам все пропил». Поэтому одно из важных направлений деятельности «Ночлежки» — просвещение. И задача здесь — придать человеческие черты страшной, серой, бесформенной массе, которая у людей ассоциируется со словом «бездомные».
По словам доцента НИУ ВШЭ и автора «Блога злобного культуролога» Оксаны Мороз, разговор о стигме нужно начинать с того, что механизм исключения работает по отношению к любому человеку: мы все можем быть исключены на каких-то основаниях. Просто есть вещи, с которыми общество готово как-то мириться, а есть вещи, про которые мы думаем: я не очень, но вот они страшнее. Это абсолютная канализация эмоций страха, незащищенности. Очень часто это агрессия от собственного бессилия.
Депрессия
У журналиста Ильи Шепелина много лет болела голова. Боль была такой сильной, что мешала жить в буквальном смысле слова: ни нормально работать, ни поддерживать отношения с людьми было невозможно. Все изменилось, когда Илья подружился с психиатром и рассказал ему о своей проблеме. Тот диагностировал депрессию и назначил антидепрессанты. И жизнь Ильи изменилась.
Психиатр и психотерапевт Павел Бесчастнов говорит, что депрессия часто может маскироваться под проблемы со здоровьем. Но необязательно. По его словам, если в течение двух недель тебе не по себе, если каждый день из 14 тебе плохо, это значит, что нужно обратить на это внимание, а лучше — обратиться к врачу.
Вокруг депрессии масса вредных стереотипов. Например, если тебе плохо, то ты — слабак. «Соберись, тряпка», «Пойди развейся», «Ты просто устала», «Давай выпьем» — мы все сталкивались с такой реакцией на свое плохое состояние. Или что антидепрессанты опасно принимать — привыкнешь, потом не слезешь. Этот выпуск шоу призван развеять все эти мифы.
