Фонд «Гражданский союз» сворачивает программу «Дети войны», которая помогала россиянам, пережившим Вторую мировую. Об этом «Таким делам» рассказал директор «Гражданского союза» Олег Шарипков.
Проект «Дети войны» включал в себя очные встречи, аудиочаты, помощь геронтолога и психолога для людей, переживших Вторую мировую. Участники проекта занимались вязанием, ходили в картинные галереи и театры, встречались со школьниками и рассказывали о пережитом в оккупации и нацистских лагерях.
Закрытие программы связано с ужесточением законов об иностранных агентах и новыми наказаниями за сотрудничество с зарубежными НКО, у которых нет представительства в российском Минюсте, объяснил Шарипков. «Детей войны» финансировал немецкий фонд помощи жертвам национал-социализма «Память, ответственность и будущее». За это в 2019 году «Гражданский союз» включили в России в реестр иноагентов, напомнил Шарипков. Он уверен:
Из-за новой обязанности соблюдать «иноагентские» запреты бюджетные организации отказываются взаимодействовать с фондом. Это мешает, например, организовать встречу подопечных с сотрудниками Министерства труда и соцзащиты по вопросу пенсий. Иностранному агенту запрещено вести просветительскую деятельность в школах, и это фактически запрещает привычные встречи подопечных фонда с учениками.
«Это же практически единственные свидетели Великой Отечественной войны остались. Эти люди своими глазами все видели, они могут реальные свидетельства войны предоставить детям. И вот тебе “Разговоры о важном”. А по сути нам это запрещено», — говорит глава фонда.
«Закон делает невозможной поддержку жертв национал-социализма»
В начале августа президент Владимир Путин подписал закон о наказаниях за сотрудничество с зарубежными НКО, которые не зарегистрированы в российском Минюсте. Гражданам за участие в их работе грозит до 5 тысяч рублей штрафа, а организациям — до 100 тысяч рублей. При этом в отношении оштрафованных дважды за год могут завести уголовное дело, а это до двух лет колонии. За «организацию деятельности» зарубежного фонда могут, минуя штрафы, посадить на три года.
Сотрудничающий с «Первым отделом» юрист Максим Оленичев говорит, что новый закон использует «неконкретные и неясные понятия». «Слово “участие” не конкретизировано ни в одном законе об НКО. На практике “участие” в современных реалиях необходимо понимать широко: это совместные проекты, участие в публикациях, семинарах, культурных событиях», — объясняет Оленичев.
«Участием» власти могут назвать любое взаимодействие с зарубежными НКО, говорит адвокат и независимый эксперт при Минюсте Максим Крупский: «На мой взгляд, вряд ли стоит рассчитывать, что иностранные организации станут открывать свои структурные подразделения в России, особенно в условиях так называемой спецоперации в Украине. Это означает, что российским НКО, получающим иностранное финансирование или сотрудничающим с такими организациями, придется отказываться от этого под страхом привлечения к ответственности».
Закон негативно повлияет на российские НКО, уверен Оленичев. Но применять его будут «выборочно», потому что у властей не хватит ресурсов, чтобы контролировать всех.
Многие российские НКО в связи с новым законом уже начали сворачивать программы, финансируемые из-за рубежа, говорит глава «Гражданского союза»:
В немецком фонде «Память, ответственность и будущее» сообщили «Таким делам», что новый закон «не оставляет иного выбора», кроме прекращения финансирования программы «Место встречи: диалог» в России. Она ориентирована на пострадавших от национал-социализма — программа финансировала и пензенских «Детей войны». Теперь она будет работать только в Беларуси, уточнили в немецком фонде.
«Мы потрясены тем, что этот закон делает невозможной поддержку пожилых, которые стали жертвами национал-социалистических преследований в России. Мы надеемся, что в будущем снова появится возможность поддерживать гуманитарные проекты в Российской Федерации, и будем постоянно следить за ситуацией», — заявили «Таким делам» в фонде «Память, ответственность и будущее».
Гатчинская «Школа третьего возраста» в Ленинградской области занимается организацией курсов и поддержкой узников концлагерей и блокадников. Эту работу НКО финансировали в рамках проекта «Место встречи: диалог», и теперь проект под угрозой, рассказывает председатель правления организации Татьяна Кучер.
Руководитель проекта «Здоровое долголетие» Светлана Пономарева из Курганской области сказала «Таким делам», что закрытие программы фонда сильно осложнит работу по помощи жертвам нацизма в регионе. Проект предоставлял людям, пережившим Вторую мировую, консультации врачей, обучал волонтеров и сохранял воспоминания побывавших в оккупации и концлагерях.
«Мы разговаривали с пережившей оккупацию женщиной при ее сыне. И он говорит: “Мама, почему ты нам никогда об этом не рассказывала?” Потому что они считались предателями, они скрывали это».
«На них закрывали глаза очень много лет»
Директор «Гражданского союза» надеется сохранить программу — ее согласилась «подхватить дружественная организация» «Люди.Идеи», но финансов хватит только до конца 2023 года, говорит Шарипков. Что будет с помощью жертвам нацизма дальше, непонятно. Сейчас фонд объявил сбор на платформе «Нужна помощь».
«В первую очередь попадут под нож такси и поездки, которые мы оплачивали для наших бабушек и дедушек. Это дорого», — рассказывает Шарипков о том, на чем придется экономить.
Вероятно, организация больше не сможет предоставлять консультации геронтолога и психолога — денег на оплату услуг специалистов не хватит.
«Мы, конечно, будем искать тех, кто сможет работать бесплатно, pro bono. Но наши постоянные специалисты потеряют работу, они уже глубоко в теме этой, и бабушки их знают, а они знают аудиторию», — делится директор фонда.
Единственное, что нужно сохранять любой ценой, — это возможность для детей войны общаться между собой. Еженедельные встречи и аудиочаты обязательны.
Сворачивание программы приведет к тому, что жертвам нацизма и государству будет сложнее общаться друг с другом. «Аудиоконференции для маломобильных — это глоток воздуха. Кто в больнице лежит, кто уехал на дачу, кого забрали родственники куда-нибудь. То есть оставаться в своем социальном кругу — это очень важно», — объясняет Шарипков.
«Дети войны» работали 10 лет, брали на себя функцию государства по заботе об этих людях. «Они не ходили и не обивали пороги по одному. А ведь до нас на них закрывали глаза очень много лет. И это было неправильно — это наши российские бабушки и дедушки», — заключил глава фонда.