Правительство России выпустило постановление, которое регулирует работу ученых, взаимодействующих с иностранцами. С 1 марта 2026 года они будут обязаны получать одобрение на международные контакты.
Ученые должны будут получать у Министерства науки и у ФСБ разрешение, чтобы участвовать в научных разработках вместе с иностранными исследователями или организациями, а также учрежденными ими российскими компаниями.
На согласование заявок у властей суммарно будет до 70 дней: пять дней Минобрнауки дается на передачу сведений в ФСБ, 60 дней — на рассмотрение заявки и принятие решения в ФСБ, еще пять дней — на размещение решения в единой системе.
Если ученому приходит отказ, заявку можно подать повторно, но проверка начнется с самого начала. При этом ФСБ будет учитывать ранее принятые решения по этой заявке.
Пострадает гражданская наука
Все исследователи, задействованные в секретных разработках, и так находятся под контролем спецслужб, поэтому новые правила напрямую их не коснутся, говорит один из основателей издания о российских ученых T-invariant Михаил Игнатьев. Но новое постановление затрагивает и гражданскую науку, включая гуманитарные дисциплины.
В современных исследованиях невозможно работать без регулярного взаимодействия с иностранными коллегами, говорит астрофизик Сергей Попов. Игнатьев отмечает, что любая серьезная наука создается в международных коллаборациях и случаи, когда исследования ведутся только в одной стране, — скорее исключение.
По его словам, практически в любой научной работе присутствуют авторы из разных стран, и эти практики сохраняются даже после начала «специальной военной операции». Например, большинство авторитетных зарубежных журналов есть в белом списке Минобрнауки — публикации в изданиях оттуда остаются важным критерием оценки деятельности ученых в России.
По словам Игнатьева, если ученый пишет научную статью и в процессе работы должен взаимодействовать с иностранными коллегами, то это тоже будет попадать под новые правила. «Получается, что через ФСБ будет проходить любая публикация в зарубежном журнале. Ведь это можно рассматривать как передачу сведений иностранным государствам, которую нужно проверить», — говорит он.
Из-за длительного ожидания согласования любые рабочие процессы ученых и научных коллективов будут еще больше растягиваться во времени. «А ведь успех ученого, его зарплата и вообще вся его карьера зависят от того, как он представлен в международных журналах. Его работа проявляется в статьях, которые публикуются в журналах, издаваемых, как правило, в других странах», — утверждает Игнатьев.
Астрофизик Попов соглашается с тем, что в некоторых случаях задержки могут быть критичными: «Скорее всего, наибольшие проблемы будут у отдельных лабораторий и исследовательских групп, занимающихся экспериментальными исследованиями, связанными с обменом образцами».
Семидесятидневный срок согласования не станет большой проблемой для крупных коллабораций, рассчитанных надолго. «Но он будет сильно мешать быстрым проектам, когда возникает локальная идея, и лабораториям —например, нужно срочно обменяться образцами. В таком случае задержка может стать критичной», — отмечает ученый.
Тренд на преследование
Пока астрофизик Попов не понимает, как планировать проекты, в которых обмен данными или реагирование на запросы партнеров происходит в реальном времени. По его словам, из-за нововведений ученые будут стремиться избегать контактов с иностранцами, чтобы не проходить процедуру уведомления.
«Новое постановление дает еще больше формальных оснований, чтобы любую нормальную науку считать передачей сведений иностранным государствам», — говорит научный журналист Игнатьев и добавляет:
Все это приведет к еще большей изоляции российской науки. «Каждый раз ученый будет думать, а надо ли ему все это? Может, сделать попроще, своими силами, пойти самым простым путем? В итоге получится имитация науки. А товарищ майор создаст для себя более легкую, простую возможность точечно кого-нибудь кошмарить через эти “научные” госуслуги», — считает он.
В последние годы российские ученые часто становились фигурантами уголовных дел о госизмене, и поводом для этого нередко служило сотрудничество с иностранными коллегами. В мае 2024 года суд Петербурга приговорил 77-летнего физика Анатолия Маслова к 14 годам колонии строгого режима по делу о госизмене: обвинение сочло, что он передавал иностранцам данные о закрытых разработках. В октябре 2022 года физик Александр Луканин получил семь с половиной лет колонии строгого режима за якобы передачу некоторых технологий в Китай.
Одним из самых громких было дело Дмитрия Колкера летом 2022 года. 54-летнего физика с четвертой стадией рака поджелудочной железы забрали в СИЗО по подозрению в госизмене. Он скончался в московском СИЗО через несколько дней.
В новом постановлении правительства не прописаны санкции, с которыми ученые могут столкнуться, если продолжат международное сотрудничество без разрешения спецслужбы.
«Но, на мой взгляд, такая работа станет попросту невозможной. Раньше, когда возбуждали дела о госизмене, хотя бы формальным аргументом стороны защиты было то, что проекты были согласованы на уровне различных комиссий. Теперь без разрешений будет еще опаснее. К сожалению, в России до сих пор сохраняется тренд на преследование ученых за международные контакты», — говорит адвокат Валерия Ветошкина, сотрудничающая с «ОВД-Инфо».
Любые решения государственных органов, включая запрет на взаимодействие российского ученого с иностранным исследователем, можно обжаловать в суде. «Но иногда, когда речь идет об ФСБ, мотивы запрета удается узнать только во время заседания», — отмечает Ветошкина.