«Я подстроил минимум четыре встречи с ней»
Впервые я встретил Юлию на занятиях в автошколе в 2010 году. Я всегда приходил на курсы один, а она — всегда в компании подруг и друзей. Однажды мы с ней обменялись несколькими фразами, и она сразу мне понравилась, но тогда я симпатию никак не проявлял.
Когда занятия закончились — через пару месяцев, все разошлись. Иногда я видел Юлию на улице, так как мы жили в одном районе. Однажды я прошел мимо нее и решил познакомиться — я все еще помнил ее имя и фамилию и быстро нашел ее во «ВКонтакте». Это было в ноябре 2020 года. У Юлии были настройки приватности — ей нельзя было писать, не находясь у нее в друзьях, поэтому я отправил ей подарок с коротким сообщением о том, что у меня есть история, которой я хочу поделиться. Вскоре она добавила меня в друзья, и я рассказал ей об автошколе и о том, как помнил ее даже спустя десять лет. Она была очень удивлена и поблагодарила меня за то, что написал.
Однажды я проходил мимо продуктового магазина и увидел девушку, похожую на Юлию. Я зашел за ней, решив, что это может быть хорошим поводом начать общение, если это действительно она. Там я узнал ее и поздоровался жестом — поднял руку, но она прошла мимо, не заметив меня. Тогда был период коронавируса, все ходили в масках. Я сам был в черной маске, потому что черный — мой любимый цвет, и я всегда одеваюсь в черное. В магазине я прошел за ней метров десять, вежливо заглянул со спины и сказал: «Юлия, это Владислав. Что, не узнала?»
Она ответила: «Да, не узнала, извини». Я спросил, могу ли я ее подождать за кассой, и она согласилась. Когда она пошла к выходу, я пошел с ней. Хочу заметить: никакие шоколадки я никуда не бросал, и ни с какими сумками она по морозу не бегала. Мы прекрасно прогулялись до ее дома. Разве только сумку не помог донести. Юлия часто повторяла: «Спасибо, что нашел и написал, очень приятно». Тогда я сделал вывод, что она не против познакомиться. Я решил придумать свои «фишки».
В конце 2020-го и начале 2021 года я подстроил минимум четыре встречи с ней. Одна встреча получилась просто отвратительной. В тот раз я заметил ее в автобусе и проследовал за ней до магазина, но она не была настроена общаться — очевидно, я что-то не так сказал, и она обиделась. В итоге Юлия удалила меня из друзей и заблокировала.
В другой раз, тоже в автобусе, Юлия стояла и боковым зрением смотрела на меня, улыбалась, ждала, побегу ли я за ней, когда она выйдет. Но в итоге разговор не получился, и мы прямо поругались тогда. Еще один раз, когда я снова встретил ее у магазина, она начала кричать, сказала, что не понимает мое поведение, но потом успокоилась и пообещала разблокировать меня.
После этого я решил проявить к ней интерес, отправив ей цветы в офис, — подошел к ее работе, чтобы посмотреть, к какому входу может подойти курьер. Там стояла машина, в которой сидела Юлия. Она меня увидела, и люди возле машины странно на меня посмотрели. Я ушел, а Юлия позже написала сообщение, в котором попросила меня не преследовать ее. С тех пор я больше не пытался встретиться с ней лично.
«Она закрывает дверь, я заглядываю в окно»
Когда переписка во «ВКонтакте» не задалась, я решил перейти в другую соцсеть — Instagram. Тогда там было очень легко регистрировать новые аккаунты. На тот момент я не думал, что делаю что-то плохое, — мне казалось, что она проявляет ко мне вредность, а я просто отвечаю ей тем же. Типа она закрывает мне дверь, а я заглядываю в окно.
В Instagram с ее именем и фамилией была всего пара аккаунтов. Я написал: «Не удивляйся, что нашел — нетрудно было». Может быть, это было дерзко, но я не вкладывал в эти слова злого смысла. Я продолжал ей писать, но она ничего не отвечала. Тогда меня осенило: нужен кто-то третий, чтобы нас рассудил. Поэтому я отправил сообщения ее двоюродному брату и двум ее подругам. Я не считал, что делаю что-то плохое, — просто искренне пытался достучаться до нее. Но ничего не вышло: одна подруга сказала мне отстать от Юлии, а другие так и не ответили.
Помню, как мне потом звонил ее друг: сначала он был враждебно настроен, но потом мы часа полтора общались. Мне показалось, что он меня услышал, но в итоге ничего не получилось.
После случая с машиной я на год оставил затею с цветами, но в марте 2022 года решил анонимно отправить Юлии букет. Она приняла его, и я начал присылать цветы снова. В какой-то момент я решил раскрыть в записке, что это я, — тогда она сразу же перестала принимать цветы. Я спрашивал ее потом в Instagram, нужно ли мне присылать ей цветы или писать сообщения, но она не отвечала. Какие выводы из этого можно сделать?
Я героически преодолевал все эти препятствия раз за разом. Я также написал ей, что «свои границы восстановил» и «оставляю за собой право делать все, что мне вздумается». Я имел в виду, что если мне захочется написать ей сообщение, я это сделаю.
«Она провоцирует меня»
Очевидно, Юлии не понравилось мое сообщение, и она решила обратиться в полицию. В марте 2023 года мне позвонил полицейский и пригласил на беседу. Я рассказал про цветы, про сообщения, даже признался, что действительно мог схитрить и предположить ее маршрут. Мне казалось, что такое внимание со стороны парня ее порадует. Помню, как полицейский сказал мне напоследок: «Владислав, не унижайтесь». В полиции нам предложили встретиться втроем, но Юлия отказалась.
Спустя какое-то время я узнал, что в возбуждении уголовного дела отказано. Я и не удивился. Но после этого Юлия позвонила моей маме и начала кричать, что если я не перестану ее преследовать, то она испортит мне жизнь.
Я продолжаю писать Юлии и отправлять ей цветы. Чуть больше недели назад я прислал ей гвоздики. Какие здесь преследования? Навязчивость? Да! Пишу и заказываю цветы? Да! Но я без дурных намерений, не ломлюсь в дверь с топором, не пишу угроз и гадостей, не хожу за ней по улицам.
Во-первых, я выражаю симпатию. Во-вторых, считаю, что она судит меня за то, чего я не совершал. Сейчас я общаюсь с несколькими девушками, некоторым дарил цветы на 8 Марта, и они нормально реагируют.
Юлия видит во мне преступника, вселенское зло. Она провоцирует меня, отрицает каждый мой шаг и мешает закончить эту историю. Было бы лучше встретиться сейчас — пусть не вдвоем, а с ней и ее друзьями — и поговорить. Я считаю, что это необходимо, потому что мы действительно давно не виделись.
Если я перестану писать Юлии, ничего не изменится. Поймите, я не получаю удовольствия от происходящего. Мне жаль, что это происходит и что все это случилось. Если бы я знал, к чему моя попытка приведет, я бы так не поступил. У меня никогда не было цели доставить Юлии неудобства, и я был не рад читать ее монолог.
Напоминаем, что сталкинг — это форма насильственного поведения. Что делать, если вы столкнулись со сталкингом, читайте здесь.
Позиция редакции «Таких дел» не обязательно должна совпадать с позицией героев публикаций и экспертов. В то же время редакция стремится предоставлять слово всем сторонам.