«Когда папа ушел из семьи, я почувствовал облегчение»
Александр, 28 лет
В моем детстве родители практически не ссорились. Папа продавал кондитерское оборудование и постоянно уезжал в командировки. Нам с сестрой он уделял не так много времени: его языком любви были деньги. Но тогда казалось, что отцовского внимания мне хватает.
В семье главным всегда был отец, его решения не оспаривались. Например, в мои 16 лет он отправил меня на два года учиться за границу. Когда я поступил на программирование, он отказался оплачивать учебу, потому что считал, что я должен стать экономистом. Пока меня не было, семья потихоньку разваливалась. Когда я вернулся, то от всех отстранился. Меня сильно тяготило, что опять нужно слушать отца и делать, что он хочет.
Чуть позже, когда мне было 18, я получил от мамы сообщение, что нам нужно серьезно поговорить об отце.
Мне было не обидно — просто неприятно и немного мерзко, потому что для меня измены — это что-то недостойное. Отец мне особо ничего не объяснил. Сказал что-то невнятное о «потухшей звезде» и «остывших чувствах». Его старшей дочери во второй семье на тот момент было 15, младшей — 13.
Когда папа ушел из семьи, я почувствовал облегчение. Мне было радостно, что я поступил на то направление, на которое хочу, — в итоге я стал программистом. Мы с сестрой продолжали общаться с отцом, он поддерживал нас финансово. Но я не чувствовал, что меня любят. Самое большое, что папа для меня сделал, — дал возможность учиться.
Первые встречи с сестрами и мачехой вызывали у меня физическое отторжение. Когда мне было 24, мы поехали на папину выставку в Дубай, где нас всех поселили в один номер. На следующий же день меня начало сильно тошнить: я заболел. Но тогда мне показалось, что это связано с присутствием второй семьи.
Сейчас я принял эту ситуацию. Женщина папы мне все еще неприятна, она кажется мне меркантильной и хитрой. К сестрам же у меня нейтральное отношение. Мне сложно их в чем-то винить и даже жаль их, ведь большую часть жизни папы не было рядом. Сейчас мы практически не общаемся.
Со старшей его дочерью я пробовал наладить контакт, она неплохой человек, но я в целом не люблю много общаться с людьми, поэтому близкой дружбы не вышло. Встречаемся мы в основном в присутствии отца, а при нем я начинаю вести себя как ребенок — кажется, относятся ко мне соответствующе.
У папы все еще строгий характер, он ловко увиливает от ответов на неудобные вопросы. Мне сложно говорить с ним искренне. Сейчас меня не тянет общаться с отцом: я не могу поговорить с ним о чем-то важном, боюсь быть неуслышанным.
Оценивая свой опыт, я думаю, что уход папы из семьи повлиял на меня положительно. Это позволило мне сепарироваться: отец «ослабил хватку». Маме тоже стало легче. В последние годы брака она плохо себя чувствовала, у нее даже появились суицидальные мысли. Сейчас у мамы все хорошо, а я женат и строю свою семью.
«Семейная история научила меня, что расставание — это нормально»
Маргарита, 20 лет
Мои родители часто ссорились. И в итоге разошлись, когда мне было три года. Но мне об этом никто не сказал. Мама объяснила отцу, что, раз он принял решение уйти, должен сам сказать мне об этом. Папа, видимо, боялся и не мог начать разговор. В итоге я была уверена, что он живет с нами.
Папа регулярно приходил к нам домой и проводил со мной время. Мне это нравилось. Мама опекала меня: до шестого класса я везде ходила с нянями, поехала одна на метро только лет в тринадцать. У нас с ней всю жизнь была эмоциональная несостыковка, когда поддержка нужна была мне — она ее не давала, и наоборот. Отец же всегда был «добрым полицейским»: он водил меня в парк аттракционов, покупал игрушки и журналы, играл со мной и никогда не ругал. Я была уверена, что он лучший папа в мире. А то, что отец не ночует дома, не вызывало вопросов — говорили, что много работает.
На самом деле было много подходящих моментов, чтобы рассказать мне правду. Например, один раз я увидела на его планшете фотографии полуголой беременной женщины. Мама пролистнула и сказала: «Ой, это папина». А я, будучи ребенком, не придала никакого значениям фото и забыла.
Однажды, когда мне было девять, мы с отцом до ночи просидели над домашним заданием. Когда оно было готово, я предложила ему пойти во двор поиграть в первом снегу. Папа отказался, я начала его уговаривать.
Они рассказали, что уже не вместе, у папы есть жена, а завтра появится сын. И папа ушел.
Я возненавидела его. Первые несколько недель говорила, что, если он придет, я его выгоню веником. Он все равно приходил, пытался наладить со мной контакт. Со временем я успокоилась и приняла его обратно, ведь он оставался добрым и любящим. Все мое взросление отец был рядом и поддерживал меня.
Дольше я принимала его жену и детей — до своих четырнадцати я злилась на них и не хотела знакомиться. Смотрела их общие фото и говорила, что брат похож на чертика. Первые встречи были неприятными.
Брата я увидела, когда ему было четыре года, он был с родителями у меня в гостях. Я злилась, что мальчик везде бегал, разбросал мои игрушки и забрался на второй этаж. Хотя он вел себя как нормальный ребенок. С мачехой сначала тоже было некомфортно, но с папиной подачи мы продолжали видеться.
Сейчас у нас отличные отношения. Я думаю, что моя неприязнь во многом была связана с подростковым возрастом и бушующими гормонами. Со временем я приняла ситуацию. Я считаю жену папы хорошей женщиной, она всегда относилась ко мне с добром и заботой. Мы с папой уже проводим не так много времени вдвоем, как в детстве, особенно после рождения его второго сына — сейчас ему год. Но я постоянно приезжаю к ним в гости, у меня очень теплые отношения со старшим из братьев — ему десять. Мы играем и общаемся, он рисует мне милые открытки и называет любимой сестрой. Я люблю их и знаю, что они любят меня.
Думаю, что ранний уход папы воспитал во мне независимость. На примере мамы я видела, что круто быть сильной женщиной (она много лет встречается с мужчиной, но не съезжается с ним), и переняла это. В целом семейная история научила меня тому, что расставание — это нормально и оставаться вместе ради ребенка нельзя. Я рада, что родители разошлись, и даже не знаю, какие ужасные последствия были бы в противном случае.
«Папа был ловеласом»
Элина, 37 лет
Папа был «массовик-затейник», любил начать ремонт и уехать, закатить вечеринку с фейерверком по возвращении и прогулять все деньги. Когда у него была работа, он часто уезжал в командировки. Маму это устраивало. Она была готова терпеть все, лишь бы мужчина приносил деньги, а не лежал на диване.
А еще папа был ловеласом. Мама предполагала, что он ей изменял, но не подавала виду, что что-то не так. У нее было три дочери, я средняя. Из-за нас она не хотела копаться в своих отношениях.
Лет в одиннадцать старшая сестра выяснила, что папа изменяет маме. Для меня это было шоком, но из-за того, что отец постоянно был в разъездах, я не лезла в родительские отношения. Нас воспитали так, что мы уважали взрослых.
Моя бойкая старшая сестра однажды нашла фотографии, которые это подтверждали. Оказалось, у папы с 90-х годов была женщина в Узбекистане (он ездил туда в командировки), а позже появилась вторая партнерша в России. Она родила отцу двух дочерей.
Когда это всплыло, наша мама сказала ему оставить ключи и уходить из дома. Папа не хотел расставаться, его все устраивало. Я сильно плакала в тот день. Болезненнее всего отреагировала старшая сестра. Ей было больно: после того, как все вскрылось, узбекистанская женщина отца звонила матери с угрозами и оскорблениями. Так что сестра сама позвонила ей и высказала все, что думает. И даже хотела поехать к ней, но поездка не сложилась.
Первое время я ощущала, будто от меня что-то оторвали. Я уже была взрослой, но привыкла к присутствию папы в семье. Резкое расставание родителей вызвало растерянность, я не понимала, будет ли он уделять нам внимание или полностью переключится на других детей.
Когда эмоции утихли, появилась радость за маму. Сейчас она живет свободно и счастливо, ездит за рулем, недавно летала в Австралию к моей сестре. Я люблю папу, и мы все еще хорошо общаемся и даже шутим на эту тему. Он до сих пор строит отношения с женщиной из Узбекистана, а из третьей семьи ушел.
Первые годы у меня не было желания знакомиться с младшими детьми отца. Лет шесть назад мы с сестрами узнали, что те две девочки тоже не знали о нас. Сейчас одной из них около 23 лет, младшей — 14. Мы так прониклись их историей, что еще год спустя решили познакомиться со старшей из них.
Поначалу было некомфортно, но мы все очень общительные, поэтому быстро разговорились и наладили хорошие отношения. Мы иногда видимся, и я рада нашим встречам.
Их мама настраивает дочерей против отца, и для них это болезненная тема. Папа говорит, что наша семья для него отдушина, а те «выносят мозг».
Думаю, что эта история не сильно ударила по моей психике, потому что я уже была взрослой. Но первое время недоверие к мужчинам у меня точно прослеживалось. В отношениях с будущим мужем поначалу я была очень ревнивой. Со временем у нас сложился крепкий брак, и это прошло.
«Папа даже не знает, сколько мне лет и когда у меня день рождения»
Алика, 27 лет
Я не помню родителей вместе. У папы была вторая семья в Азербайджане — у него самого есть азербайджанская кровь. Детское воспоминание о нем одно. Когда мне было три-четыре года, мама начала сильно выпивать, и он неожиданно пришел в гости.
В пять лет в моей жизни появился отчим. Мама привела его домой и сказала: «Это твой папа, он будет тебя растить и воспитывать». У нас складывались очень хорошие отношения, я называла его папой, мы все делали вдвоем, выбирались семьей за город и имели общие интересы.
Когда мне было 13, мама взяла меня с собой на заработки в Москву и предложила встретиться с папой. Я согласилась, мы вдвоем гуляли по Красной площади, и он торговался с продавщицей за куклу. Мне было ужасно стыдно и обидно, что мой отец не хочет тратить на меня деньги. Возможно, если бы эта встреча прошла иначе, сейчас мы бы общались. Ситуация с куклой обрушила все мосты.
В том же возрасте мои отношения с мамой и отчимом тоже стали портиться. Мама забеременела, и мне перестали уделять внимание. Мне не покупали новую одежду, не поддерживали мои увлечения, не приходили на мои концерты. Отчим выкидывал мои поделки и фотографии.
Чтобы как-то жить, я рано начала работать: мыла подъезды, раздавала флаеры. Последней каплей стало то, что в 22 года мать обвинила меня в смерти бабушки — единственного близкого, который обо мне заботился. Мама кричала, дралась, хотела выгнать меня из дома. Отчим сидел и курил. Он не сделал абсолютно ничего, чтобы мне помочь, и это обрубило последнюю связь с ним. В моем доме я никому не была нужна.
Почти сразу всплыло, что мы с мамой были для отчима второй семьей. Для него это было нормой, женщин и детей он воспринимал как азартную игру. За время отношений с мамой он завел еще двоих или троих детей на стороне. Но жил только с нами — и маму это устраивало. Мания многоженства у него прекратилась только несколько лет назад, когда мама родила от него второго сына.
Я никогда не видела и не хотела видеть никого из сводных братьев и сестер. Отчим постоянно сравнивал меня со своей старшей дочерью, говорил, что она успешнее. Мне было обидно, я не понимала, чем я хуже.
Когда мне было 20, папа познакомил меня со своей 30-летней дочерью. Это была неловкая и неприятная встреча: она плохо говорила по-русски и не понимала меня. Отец все еще предлагает свозить меня в Азербайджан познакомиться с его семьей, но я этого не хочу.
Если папа не может помочь мне в России, то точно не выручит меня в Азербайджане. У меня нет к нему никакого доверия, поэтому инициативы в общении я не проявляю. Он периодически звонит, но даже не знает, сколько мне лет и когда у меня день рождения. Послать я его тоже не могу: все-таки он мой отец. Он просто есть.
Сейчас ни с мамой, ни с папой, ни с отчимом я почти не общаюсь. Они иногда звонят, даже звали с собой в отпуск, но я их видеть не хочу, потому что они оба принесли мне много боли. Последний раз мы виделись, когда я несколько лет назад приезжала в родной город. Я организовала нам семейный поход в парк, заплатила за все. Это был единственный раз, когда мы всей семьей сходили в парк. Я как будто закрыла детскую мечту, получила удовольствие — на этом всё.
После ухода из семьи в 23 года я построила жизнь с чистого листа: уехала в Петербург с одним рюкзаком, добиралась на попутках. В итоге у меня все отлично, есть дом, работа и любящий парень, а никого из семьи я слышать не хочу.
Что чувствует ребенок в кризисных семейных ситуациях?
Расставание родителей всегда травматично для детской психики. Чем младше ребенок, тем тяжелее ему осознать, что мама и папа могут быть не вместе. Семейный психолог Татьяна Доспехова объясняет: «Наша психика развивается и усложняется постепенно. В раннем детстве фигуры взрослых, с которыми ребенок растет, очень важны для него. Для дошкольника мнение и поведение родителя — абсолютная величина, которую он запоминает как норму. Когда родитель внезапно исчезает, детский мир рушится».
Поэтому взрослые не должны переносить на ребенка свои ссоры: для него это болезненная и трудная для восприятия информация. «Нельзя допускать, чтобы один из партнеров при расставании пытался переманить ребенка на свою сторону и выставлял другого обидчиком или обманщиком, — считает Доспехова. — Для здорового формирования психики ребенка важно, чтобы фигуры родителей оставались “хорошими”, что бы ни происходило между взрослыми на самом деле. Человек может быть плохим партнером, но при этом оставаться любящим и поддерживающим родителем».
Как правильно поговорить с ребенком о расставании и другой семье?
Если партнеры решили расстаться, стоит тщательно обдумать план разговора с ребенком и условия его воспитания. Но рассказать о своих планах важно как можно быстрее. «Когда родители долго тянут, не говорят о расставании, дети остаются в неизвестности. Это может вызвать нарушение сна, капризы и другую симптоматику: ребенок не понимает, что происходит, но чувствует, что что-то не так, и тревожится. В такой ситуации он может дофантазировать что-то нехорошее», — говорит Доспехова.
При этом информацию важно преподносить ребенку постепенно и бережно, отмечает психолог. Для начала достаточно сообщить, что второй родитель будет жить отдельно. Постепенно можно поговорить о причинах и планах, как ребенок будет взаимодействовать с мамой и папой. Подросткам пережить расставание родителей будет проще, чем маленьким детям. Но рассказывать им о конфликте все равно нужно бережно.
После того как ребенок «переварил» информацию о расставании, важно заново выстроить связь между ушедшим из семьи родителем и ребенком. Если ушедший из семьи партнер хочет оставаться в жизни сына или дочери, необходимо рассказать ему о второй семье. Это сделает решение взрослого прозрачным, и ребенок с меньшей вероятностью будет чувствовать вину за ссоры и расставание родителей, отмечает психолог.
«Первое время лучше не приводить ребенка в новый дом, а встречаться у него дома или на нейтральной территории, — советует Доспехова. — Вы должны дать ребенку время свыкнуться с мыслью, что мама с папой не вместе». Постепенно можно рассказать про вторую семью, познакомить с новым партнером на нейтральной территории и только потом приглашать в гости. В новом пространстве у ребенка должно быть свое место, комната или отделенное пространство со своими игрушками, кроватью. Ребенок может участвовать в его организации, что облегчит привыкание. Через время пространство станет знакомым, и он почувствует себя комфортно.
У старшего ребенка может возникать ревность к «новым» детям — по словам психолога, это нормальная реакция. Чтобы помочь ребенку прожить чувство ревности, Татьяна Доспехова предлагает соблюдать несколько правил:
- ушедший родитель должен проводить время один на один с ребенком;
- если дети в новой и старой семье — кровные братья или сестры, можно давать старшему ребенку ухаживать за младшим и заботиться о нем. Так старшие чувствуют свою вовлеченность, значимость как старшего ребенка и свою ценность в том, что он может что-то такое делать;
- если братья и сестры сводные, важно не смешивать их личное пространство и разделять территорию, вещи и игрушки;
- ответственность взрослого — налаживать корректное взаимодействие между детьми, проговаривать правила общения.
Но все эти правила не означают, что ребенок обязательно полюбит нового партнера родителей, сводных братьев и сестер — он имеет право на любые эмоции, подчеркивает Доспехова. Взрослым важно создать для него благоприятную обстановку и надеяться, что со временем его отношение ко второй семье изменится.