Реабилитация в уголовном разрезе
Штурм реабилитационного центра «Я независим» начался рано утром. Через несколько дней федеральные телеканалы показали кадры оперативных съемок, где бойцы спецназа перелезают через забор, пилят металлическую дверь и освобождают из заточения несколько десятков человек. Большинство подопечных центра выглядят испуганными и прячут свои лица от объектива видеокамеры.
По версии Следственного комитета, их похитила и насильно удерживала организованная преступная группа, которая действовала на территории Пензенской области с февраля 2018 года. Следователи считают, что «под видом сотрудников реабилитационных центров» подозреваемые получали деньги от родственников людей с алкогольной и наркотической зависимостью. Однако вместо обещанного лечения просто держали зависимых людей взаперти, привязывали скотчем к кроватям, избивали, оказывали моральное и психологическое давление.
В пользу этой версии свидетельствуют показания нескольких пациентов. Во время освобождения они заявили на камеру, что находились здесь против своей воли и что ни о какой реабилитации и уходе речи не шло.
В рамках уголовного дела Следственный комитет задержал основателя реабилитационного центра Арсения Орехова и еще трех сотрудников. Им вменяют особо тяжкие статьи — похищение человека и незаконное лишение свободы.
Как удалось выяснить «Таким делам», дело возбуждено по заявлению одной из подопечных, которая проходила реабилитацию в 2020 году. Из-за проблем с алкоголем она обратилась за помощью к Орехову как к давнему знакомому: их родители дружили много лет.
По словам девушки, во время курса реабилитации она завела отношения с другим подопечным, что категорически запрещено внутренними правилами центра. В наказание ей запретили разговаривать с другими людьми, перевели на так называемый режим тишины и заставили в одиночку отмывать трехэтажное помещение, на что она потратила несколько дней.
Также девушка рассказала следователям, что ее привязывали веревкой к кровати, держали двое суток без еды, запрещали телефонные разговоры с родственниками. Уйти из центра она не могла, потому что двери были заперты.
В сентябре 2020 года ее возлюбленный прошел курс реабилитации, покинул центр, а через несколько дней вернулся, вскрыл дверь на втором этаже и устроил побег. Сейчас они живут вместе, у них родился ребенок.
От комментариев «Таким делам» девушка отказалась. По ее словам, она подала заявление в полицию еще осенью 2020 года, однако забирала его из-за поступавших угроз. Сейчас она признана потерпевшей. По данным Следственного комитета, в таком же статусе находится еще три десятка человек. Это примерно половина тех, кто проходил там реабилитацию на момент штурма.
Другая половина заявляет, что рассказы о жестоком обращении и похищениях сильно искажены, а сотрудники центра делали все возможное, чтобы вернуть своих подопечных в нормальную жизнь.
«Самое жестокое испытание — спеть песню»
Интересы задержанного основателя центра представляет адвокат Наталья Махрова. Вот уже несколько недель у ее кабинета, который располагается на первом этаже многоэтажки в одном из спальных районов Пензы, выстраиваются небольшие очереди. Это бывшие реабилитанты центра «Я независим» и их родственники. Они приходят, чтобы зафиксировать свидетельские показания в адвокатском опросе и помочь тем, кто раньше помогал им.
27-летний Роман проходил реабилитацию в 2018 году. К тому моменту он уже несколько лет употреблял наркотики и, по его словам, перестал осознавать реальность.
«Я не отличал, где реальные события, а где галлюцинации, — рассказал он “Таким делам”. — Арсений Орехов и другие сотрудники центра вернули меня к жизни. Если бы не этот центр, я бы, наверное, с вами не разговаривал: сидел бы в тюрьме или лежал на кладбище.
Реабилитационный центр «Я независим» нашла мама Романа. Больше всего она боялась, что сын откажется туда ехать. Помогли консультанты: пришли в квартиру, закрылись с Романом в комнате — и после недолгого разговора тот согласился, что дальше так жить нельзя.
По его словам, самыми тяжелыми были первые три месяца, когда его постоянно тянуло к наркотикам и хотелось бежать.
«В такие моменты очень помогали ребята-консультанты, — вспоминает Роман. — Заходишь к ним, говоришь: “Я опять хочу”. Они с тобой общаются, делятся жизненным опытом, проводят какие-то разгрузочные мероприятия спортивного плана, чтобы переключиться. В конце концов мы нашли главный стимул. Всякий раз, когда мне хотелось уйти, я маму вспоминал. Что я ей скажу, когда приду домой, — что скоро начнется тот же ад? Не хотелось маму расстраивать, я ей и так уже много вреда причинил».
Насилия, по словам Романа, в реабилитационном центре не было: даже самых буйных, которые хотели «на волю», успокаивали разговорами и призывами включить мозг.
«Понятно, что имелись ограничения, и погулять в город тебя одного не отпустят, — говорит он. — Но и рассказы про запертые двери тоже перебор. Можно было выйти собаку покормить или позаниматься на турнике. Иногда выходили даже группами в город».
Когда Роман попал в реабилитационный центр, он уже стоял на учете в полиции и должен был периодически отмечаться у участкового. Сначала его возили сотрудники центра, а потом, под конец курса, давали деньги на проезд и отпускали одного.
По словам Романа, за весь полугодовой курс реабилитации самым жестоким испытанием для него было спеть песню на каком-то мероприятии.
«В центр приезжают в основном те, у кого контакт с другими людьми уже разрушен, — поясняет он. — Поэтому любое выступление на публике — это просто жесть. Страх оценки зашкаливает, я через это сам проходил. Но меня никто не заставлял. Поэтому когда я увидел в новостях, что там якобы избивали, заливали водой и так далее… Это все ложь. С нами очень хорошо обращались. И я уверен, что многие потерпевшие, которые дали эти грязные показания, находились просто на начальной стадии реабилитации, когда еще хочется уколоться или выпить. В таком состоянии и я бы наверное сказал что угодно».
Спасение по шагам
Среди тех, кто встал на защиту центра «Я независим», — мать одного из реабилитантов, бывшая муниципальная служащая пензенской мэрии. За ее плечами долгий опыт борьбы с наркозависимостью сына.
«В 90-е годы наркотики оставили от цельной человеческой личности моего сына всего лишь жалкие фрагменты, — рассказала она “Таким делам” на условиях анонимности. — Они превратили его в безвольное, одержимое животной, безотчетной целью существо, высшая потребность которого заключалась в том, чтобы “расслабиться” в кайфе, уйти от себя и от мира. Годы борьбы научили нас, что вернуться к человеческому облику можно только одним путем: через совместную работу с людьми, имеющими собственный, опережающий опыт избавления и очищения от зависимости».
По словам матери, настоящее лечение они увидели только в программе «12 шагов» — после того как прошли через всевозможные государственные наркологические клиники и отделения психиатрической больницы. «Государственные медицинские методики давали только сиюминутный результат, сын выходил оттуда окончательно потерянным и беспомощным от большого количества психотропных препаратов и чуть ли не сразу бежал за очередной дозой, — вспоминает мать. — Медики ставили на нем крест и говорили, что он не жилец. Мне прямым текстом советовали прекратить попытки по его спасению, врачи называли их тщетными. В какие-то моменты я чувствовала абсолютное бессилие и никчемность всего мироздания».
Тогда, в конце 90-х, программа «12 шагов» только начинала работать в России. Реабилитацию по ней проводили те, кто сам прошел через наркотическую зависимость, знает до мелочей все ее стороны и может понять наркопотребителя.
Мать поместила больного сына в частный московский центр, и к концу 2001 года, после нескольких срывов, он все-таки смог избавиться от употребления наркотиков.
«За эти 20 лет у сына появились и работа, и жена, и ребенок, — говорит она. — И все у нас было хорошо, пока не столкнулись с новой напастью — зависимостью от алкоголя. Избавиться от нее оказалось еще сложнее. У сына рушится семья, он доходит до полного физического и морального истощения, теряет интерес к жизни».
Мужчине потребовалось время, чтобы осознать необходимость нового этапа изоляции от общества и доверить свою разрушенную волю опытным консультантам. В конце концов он поехал в реабилитационный центр сам.
Силовики «освободили» его на втором месяце реабилитации, заявив, что он потерпевший. «Сын в тот момент находился уже в здравом уме и не считал себя потерпевшим, — говорит его мать. — Также как не считал справедливым свидетельствовать против сотрудников центра о нарушении его прав. Я считаю, что следователи, закрывшие центр, даже не задумывались о судьбе его подопечных.
Близкие и родные люди тоже теперь страдают. Знают ли следователи, что такое для матери видеть каждый час, как на ее глазах медленно и мучительно умирает сын или дочь? Или ждать их возвращения, понимая, что они могут вообще не вернуться из-за случайной передозировки и летального исхода?»
Организатор
Создатель центра Арсений Орехов — бывший наркопотребитель. По словам его старшей сестры Дарьи, он пристрастился к наркотикам примерно в 16 лет. Свой первый курс лечения Орехов проходил в саратовском психоневрологическом диспансере. Он провел там полгода, и вернулся к употреблению наркотиков через два дня после выписки.
«Так мы узнали, что наркозависимость нельзя вылечить с помощью лекарств, — вспоминает Дарья Орехова. — Нам посоветовали обратиться в реабилитационный центр при республиканской больнице в Татарстане, который работал по известной во всем мире программе “12 шагов”».
Реабилитация длилась целый год. Завязав с наркотиками, Орехов остался помогать таким же зависимым людям: сначала был волонтером, потом перебрался консультантом в Пензу, а в 2018 году открыл собственный реабилитационный центр «Я независим».
Работать начинали на базе бывшего санатория в селе Белынь Пачелмского района, в 120 километрах от Пензы. А еще через год открыли филиал в городе Каменке, в 70 километрах от Пензы. В общей сложности в двух зданиях центра могло находиться до 70 реабилитантов. Туда приезжали зависимые люди из Москвы, Санкт-Петербурга, Орла, Костромы, Саранска, Саратова, Сыктывкара и других городов.
По словам одного из сотрудников центра, стоимость была вполне доступной. «Арсений часто оказывал помощь семьям, у которых нет денег на реабилитацию, — рассказал бывший сотрудник “Таким делам”. — Некоторые находились у нас вообще бесплатно либо с большими скидками. Условно говоря, за 20-25 тысяч рублей в месяц человек мог проходить реабилитацию в здании бывшего санатория, где по четыре человека в комнате, собственные санузлы из очень дорогих материалов, все в ламинате и мраморной плитке, пружинные блоки на кроватях. В других регионах это стоит баснословных денег, 200-300 тысяч рублей в месяц».
Почти весь персонал реабилитационного центра состоял из людей, победивших наркозависимость. Многих из них вернул к жизни именно Орехов. Он же оплачивал волонтерские курсы, стажировку, семинары и тренинги в коуч-центрах. Среди дисциплин — когнитивно-поведенческая терапия, диктология (область психологии), гештальт-терапия. Некоторые занятия проводил главный нарколог Пензенской области Илья Лан.
«Директорам многих реабилитационных центров на самом деле насрать на условия содержания, — говорит бывший сотрудник. — Им главное, чтобы помещение подешевле и расходы на питание минимизировать. Дадут 20 тысяч на неделю — и как хочешь, так и изголяйся. Про бытовые условия вообще молчу. Кинут на кровать матрас, в котором 30 процентов ваты осталось, и нормально. У Орехова был другой подход. Питание рассчитывалось на каждый день, с акцентом на углеводы, потому что у всех посажена поджелудочная. Новые матрасы, новые подушки. Если чего-то не хватало, то всегда докупалось».
Центры в Белыни и Каменке работали официально: про них знали местные власти, приезжали прокурорские, пожарные и санитарные проверки. Они проверяли условия проживания, качество пищи, опрашивали реабилитантов. Серьезных претензий к работе не было.
В сентябре 2020 года главный специалист-эксперт регионального министерства труда Татьяна Козлова в интервью государственному информационному агентству «РИА Пензенской области» говорила про реабилитационный центр в Пачелмском районе как про один из лучших.
«На территории Пензенской области было около 20 центров, которые позиционировали себя как реабилитационные, — рассказывала Козлова. — Но когда мы начали выезжать и знакомиться с их работой, мы поняли, что лишь некоторые из них осуществляют реабилитацию по программам и в соответствии с реабилитационными технологиями. Другие же предоставляют всего лишь ночлег людям, которые употребляют наркотики, алкоголь или имеют иные зависимости. Мы выстроили работу лишь с теми центрами, которые имеют в основе программы апробированные реабилитации, которые дают результат».
Имена сотрудников центра периодически встречаются в пресс-релизах различных ведомств, которые отчитываются о работе по профилактике правонарушений и наркозависимости. Так, в марте 2021 года клинический психолог центра Андрей Васюков выступал на межрайонном семинаре-совещании по вопросам организации муниципальной системы реабилитации наркозависимых. Он делился своим опытом с сотрудниками министерства труда, пяти районных администраций, прокуратуры, полиции, областного управления по контролю за оборотом наркотиков, областной наркологической больницы и Пензенской епархии.
Заключения психологов
Частный психолог Дарья Кожевникова посещала подопечных центра с 2020 года: проводила с ними групповые тренинги, танцевально-двигательную и арт-терапию. «Ездила раз в неделю, оставалась там с ночевкой на два-три дня, — рассказала она “Таким делам”. — В Белыни были просто шикарные апартаменты с удобной постелью, душем. Обстановка в обоих центрах всегда была теплой и дружелюбной. С некоторыми я проводила индивидуальные психотерапевтические сессии длительностью по несколько часов каждая. И я уверена, что, если бы там была жестокость, мне бы обязательно кто-то пожаловался, попросил помощи выйти».
По словам Кожевниковой, реабилитантов держали не закрытые двери, а убеждения консультантов, что нужно перетерпеть какое-то время. В беседах люди сами признавались, что хотят домой, потому что найдут там наркотики. И приходили к выводу, что им это больше не нужно, так как это дорога в могилу.
«Понятно, что в первое время не все видели актуальность своего лечения, — говорит психолог. — Но когда абстиненция проходила месяца через два-три, человек очень менялся и был благодарен центру. Когда я увидела на ТВ сюжет про разгром центра и про то, что там насильно удерживали, у меня слезы выступили — до такой степени стало обидно и неприятно от этой неправды. Я знаю, что некоторые давшие показания об избиениях уже сорвались. Им любым путем нужно было выйти, чтобы начать употребление. Сейчас мне звонят их родители из самых разных городов, говорят: это кошмар».
Самым пожилым человеком, который проходил реабилитацию на момент штурма, стала пенсионерка Лариса Сергеевна. Она стала злоупотреблять алкоголем после смерти мужа. «Все друзья от меня отошли, просто боялись со мной общаться. Все время я была дома одна, никому не нужное одинокое животное, — рассказала она “Таким делам”. — А в центре я нашла себя. Мне нравилась постоянная активность и то, что мы все время придумывали какие-то мероприятия, сами себя развлекали, сочиняли стихи, поздравления с днем рождения, занимались в спортзале».
Каждый день в центре был расписан поминутно. В основном подопечные учились прорабатывать свои страхи, честно говорить о себе и окружающих, доверять и помогать другим, осознавать масштаб зависимости и потери от нее, а также жить по-новому.
Дочь Ларисы Сергеевны работает экспертом-психологом в государственном экспертном судебном учреждении при минюсте. «При выборе реабилитационного центра для мамы я остановилась именно на этом центре как на наиболее прогрессивном, потому что лучше программы “12 шагов” в реабилитации алкогольной зависимости еще пока не придумано, — рассказала она “Таким делам”. — В Пензе по этой программе работает несколько центров, я обзвонила их все, интересовалась методиками работы — везде очень расплывчато говорили. И только в центре “Я независим” все говорили прозрачно. Этим он меня и привлек».
Зависимость
Адвокат Наталья Махрова обращает внимание, что показания о похищениях и незаконном лишении свободы давали люди, зависимые от наркотиков и алкоголя.
— говорит Наталья Махрова. — Не исключаю, что в их рассказах многое преувеличено и искажено. Но следователям, как обычно, разбираться некогда. Закон предписывает органам предварительного расследования собирать доказательства, подтверждающие не только виновность, но и доказательства непричастности гражданина к преступлению. Но палочную систему по раскрытию преступлений в составе организованной группы никто не отменял, она существует».
По мнению Махровой, о «делозависимости» следственного органа свидетельствуют поспешные пресс-релизы, где сообщается об отсутствии медицинской лицензии у реабилитационного центра. Адвокат поясняет, что прописанная в уставе организации деятельность не являлась медицинской и лицензия на нее не требовалась. «Зависимые люди нуждаются прежде всего в помощи психолога, а не нарколога, — отмечает Наталья Махрова. — Именно эту помощь и оказывали сотрудники центра, не выходя за рамки закона».
По словам одного из сотрудников центра, силовики прямо в его присутствии предлагали реабилитантам дать нужные показания в обмен на свободу. В противном случае угрожали отправить их в психиатрическую лечебницу.
Сотрудники центра продолжают общаться со многими подопечными или их родственниками. По их данным, из 60 человек, проходивших реабилитацию на момент штурма, около 40 уже вернулись к употреблению наркотиков и алкоголя. Одна из девушек задержана за попытку продажи наркотиков и находится сейчас в СИЗО. Вместе с теми, кто пытался ей помочь вернуться в нормальную жизнь.
«Но самое печальное в том, что государство так и не предлагает альтернативы реабилитации по программе “12 шагов”, — говорит бывший сотрудник центра. — По сути, неподготовленных людей просто выкинули в прежнюю среду, не задумавшись о том, что они будут делать, не пойдут ли на совершение преступления ради очередной дозы. И еще я сделал вывод, что больше 80% силовиков, которые штурмовали реабилитационный центр, сами зависимы. В основном от алкоголя. Некоторые даже пребывали в состоянии абстиненции. Это было заметно по состоянию кожи, покрасневшей шее, глазам, припухшим лицам и даже запаху перегара».