Мы в «Таких делах» пытаемся изменить общество с помощью текстов.
Мы рассказываем о социальных проблемах, показываем способы их решить и вдохновляем наших читателей. Но важно не только то,
о чем мы пишем, но и то, как мы это делаем и какой язык используем.
Руководствуясь самыми благими намерениями, мы все равно иногда допускаем ошибки, используя привычные нам слова и не задумываясь о том, как их могут воспринять те, к кому они относятся. Мы писали «инвалид», хотя это слово стало уже некорректным. Мы писали про «нормализующие операции», которым подвергались интерсекс-люди, хотя никакой нормальности в этих процедурах нет. Мы писали «сексуальные меньшинства», имея в виду ЛГБТ, хотя это словосочетание, если и применимо к кому-то, не имеет к гомосексуальным и трансгендерным людям отношения. Мы не хотели никого обидеть — мы просто использовали известный нам язык.
Но известный нам язык — это часто язык вражды. Многие люди — равно как и СМИ — спокойно говорят и пишут «бомж», «колясочник», «прикован к постели», «шизофреник», «гомосексуалист», не имея в виду ничего плохого. Но эти и другие слова уже стали обидными, они отражают пренебрежительное отношение общества к самым разным группам людей, которые в чем-то «не такие, как все». Мы убеждены, что язык, если и не определяет сознание, то точно на него влияет. Поэтому в своих попытках изменить общество мы хотим использовать язык, который поможет это сделать.
Мы уверены, что то, как мы говорим, влияет на наше отношение к предмету
Поэтому мы решили создать глоссарий корректной лексики. Прежде всего для самих себя. Для этого мы поговорили со специалистами в разных социальных областях, с лингвистами и активистами. Но, конечно, наш глоссарий не конечный продукт, он может и будет меняться и дополняться, ведь язык — живая система, он меняется вместе с обществом и его потребностями.
И, естественно, он не истина в последней инстанции — многие термины и формулировки вызывают споры даже среди самих специалистов и представителей разных групп. Он, скорее, приглашение к дискуссии. У нас нет цели диктовать, как надо, а как не надо — каждый сам выбирает, как ему говорить и писать. И мы прекрасно понимаем, что лексика сильно зависит от места употребления и то, как мы говорим на кухне, отличается от того, как мы выражаемся в публичных выступлениях, в соцсетях или в журналистском тексте. Мы ничего никому не навязываем — мы лишь предлагаем задуматься о том, как мы говорим, почему мы это делаем и как это воспринимают другие.
В словаре 5 разделов: «Заболевания и ограничения», «ЛГБТ+», «Психические расстройства», «Социально уязвимые группы» и «Секс». В них сгруппированы «неправильные» слова, на которые можно нажать и увидеть «правильный» вариант и комментарий. Есть еще строка поиска, который тоже работает по «неправильным» словам. Над каждым «неправильным» словом указана степень его «неправильности»: «неверно» (если слово или выражение просто неграмотно, например, «лицо кавказской национальности» или «интерсексуалист»), «некорректно» (если слово существует, но стало обидным или оскорбительным, например, «бомж» или «гомосексуалист») и «можно по-другому» (если слово, в целом, нормальное, но существует более нейтральный его аналог, например, «половой акт» или «самоубийство»).
Помимо собственно слов, в нашем словаре есть еще 8 статей под общим названием «Сложные вопросы». В них мы рассуждаем о псевдополиткорректности, феминитивах и проблеме гендера в языке, о том, что делать, если люди сами себя называют некорректно, и о том, что такое патологизирущая лексика. И отдельно у нас есть комментарии трех известных лингвистов.
Если вы хотите предложить слово, которое стоит добавить в словарь, или поделиться впечатлениями, пишите нам на govorim@takiedela.ru
Не все члены редакции «Таких дел» разделяют точку зрения экспертов.
