Герои некрасовской поэмы так и не выяснили, кому же живется весело, вольготно на Руси. Отвечали им, как правило, на вопрос, кому же живется плохо. И я вам могу сказать, кому точно в России живется совсем плохо — инвалидам. Все программы типа «равные возможности», конечно, приносят облегчение, но лишь отчасти.

Если вдруг не поленитесь — постарайтесь подсчитать количество пандусов у вас в районе и число мест, где без них человеку с ограниченными возможностями было бы сложно. Вторых, ручаюсь, окажется больше.

Инвалиды — не только те, кто потерял способность передвигаться, есть еще и те, кто совсем слабо видит или напрочь лишен зрения. Их в России примерно 300 тысяч. И им пандусы не помогут. Для них и (условно) пересчитать пенсию — уже проблема.

«инвалиды — не только те, кто потерял способность передвигаться, есть еще и те, кто совсем слабо видит или напрочь лишен зрения. Их в России примерно 300 тысяч»

Но им можно облегчить жизнь давно известным способом, слабо, правда, распространенным в России. А именно дать собаку-поводыря. В голливудском кинематографе такой образ встречается довольно часто. В одной из серий «Доктора Хауса», помнится, что-то такое было. Но закончилось грустно — и человек, и собака умерли. У нас на улицах человек с собакой-поводырем — страшная редкость. Оно вполне понятно, ведь собака-поводырь в США есть у каждого двенадцатого слабовидящего. В Англии еще больше — у каждого десятого незрячего. В России — у одного из трех сотен.

Проблема в том, что проблемой мало кто озабочен. По сути, в России всего две школы, где готовят собак для слабовидящих. И в общей сложности они могут подготовить примерно 80 собак. А инвалидов со слабым зрением в стране, как уже говорилось, 300 тысяч. В результате очередь на собак выстроилась на два года вперед. Это при том, что далеко не все незрячие хотят жить с собакой или знают о существовании специальных школ подготовки.

«По сути, в России всего две школы, где готовят собак для слабовидящих. И в общей сложности они могут подготовить примерно 80 собак»

Процесс подготовки собаки — штука непростая. Ведь щенок не должен бояться громких звуков, машин, должен любить людей. Примерно год уходит на то, чтобы обучить этим «нехитрым» навыкам собаку. Потом уже она может жить с незрячим человеком.

Как и на многие другие добрые дела, на подготовку собак у государства времени не хватает. Кинологи работают чаще не в системе здравоохранения, а все больше в иных уважаемых службах вроде Пограничной или МВД. Потому подготовкой поводырей в основном занимаются волонтеры, например, центр «Собаки-помощники инвалидов». Как и в любом другом волонтерском проекте тут имеются стандартные проблемы — нехватка людей и средств. Но все-таки нескольким десяткам инвалидов в год они помогают. Больше, чем ничего, без них не было бы и этих нескольких десятков.

Наверно, в этой сфере мог бы быть целый бизнес, но похоже рынок на 300 тысяч человек никого не заинтересовал. Государство тоже, по сути, глухо к проблемам слепых (извините за неумный и неуместный каламбур). Приходится обществу — кто-то ведь должен.

Я сам человек, с, мягко говоря, не блестящим зрением. Давно не проверял, но в нашу армию меня не призывали именно по этой причине. А если ты не нужен государству, чтобы за него умереть, то в иных обстоятельствах ты ему точно не нужен.

«если ты не нужен государству, чтобы за него умереть, то в иных обстоятельствах ты ему точно не нужен»

У меня есть страх. Когда зрение «прогрессировало» — то есть ухудшалось — он был чуть ли не паническим, что когда-то не смогу видеть. Даже не в том смысле, что просыпаешься, а вокруг непроходящая ночь (хотя и в этом смысле тоже), а в том, что мне станет сложнее работать, а потом я вовсе не смогу этого делать. Ведь зрение для моей работы — необходимый инструмент. Как интернет примерно, только еще важнее.

Ведь тогда же и на улицу будет страшно выйти. Дома я еще могу себе представить как ориентироваться. А вот за его пределами — уже не могу.

«Дома я еще могу себе представить как ориентироваться. А вот за его пределами — уже не могу»

Я с содроганием читаю историю про византийского императора Василия Второго Болгаробойцу, который разбил болгарское войско, захватил 15 тысяч человек, ослепил и отпустил их, дав по одному одноглазому поводырю каждой сотне. Мне страшно это представить. И картина Брейгеля — великое творение, но жутковатое. «На картине изображено шестеро слепых, которые цепочкой двигаются вперёд, держась друг за друга. Идущий первым слепой поводырь оступается и вместе с посохом падает в яму. Следующий за ним слепой падает на него. Третий, связанный со вторым посохом, последует за своими предшественниками. Пятый и шестой ещё ни о чём не догадываются, но им неминуемо быть в яме следом за их спутниками. В шести фигурах представлено шесть различных фаз падения. Искусствоведы также обращают внимание на то, что двое (второй и четвёртый) в цепочке не просто слепые — они были ослеплены насильственно», — чтобы самостоятельно не описывать своими дурными словами, процитирую «Википедию».

Но, надо сказать, что и Василий Болгаробойца был довольно великодушным человек, и слепые с картины Брейгеля относительно счастливы — у российских слепых меньше поводырей (собак, но все же), чем дал жестокий средневековый басилевс побежденным болгарам.

А если мы проявим великодушие и соберем центру «Собаки-помощники инвалидов» 270 тыс. рублей, они смогут обучать поводырей еще год.

Сделать пожертвование