Veronika, a blind woman, 33, and her dog Rosalia. May 2015. Photo by Oksana Yushko.

«Я была слабовидящей, но могла сама ходить по Пятигорску, читать и писать, поэтому шрифт Брайля мне знать не требовалось».

«В 14 лет я пошла мерить давление, и так у меня случайно обнаружили глаукому. Я капала капли, не поднимала тяжелые вещи и жила нормальной жизнью, не задумываясь о последствиях. Оказалось, глаукома десятилетиями может съедать зрительный нерв».

«Когда были сделаны все операции, стало ясно, что зрение не восстановить, и мне пришлось заново учиться ориентироваться. Чтобы не зависеть от близких и быть самостоятельной, я решила получить собаку-проводника. Питомник, как я выяснила, находится под Москвой. В середине марта я села на поезд и отправилась за собакой».

Когда Розалия работает, на ней всегда шлейка — часть экипировки, позволяющая контактировать с животным.

«Cлепым важно выбирать знакомые маршруты. Сначала путь показывает кто-то видящий и обращает твое внимание на ориентиры и препятствия. Программа "Постановка на маршрут" в школе, где готовят поводырей, устроена так, что ты идешь по незнакомой местности с помощью собаки. То есть собака маршрут знает, а я все детали узнаю от инструктора. Ощущения, надо сказать, не слишком приятные, потому что я не особенно чувствовала ландшафт. Смысл же этих занятий в том, что человек доверяется собаке, и они начинают понимать друг друга».

«Какой бы умной ни была собака, как бы хорошо ее не отдрессировали, решение о том, как себя вести на улице, должен принимать только человек. Без команды собака не имеет права двигаться вперед, и все подобные попытки должны жестко пресекаться. Еще многие слепые думают, что с собакой проблемы с ориентировкой полностью исчезнут. Это не всегда так: понадобится довольно много времени, чтобы воспитать собаку под себя».

«Первая проблема, с которой Розалия столкнулась в нашем городе — ужасное качество покрытия на тротуаре. Каждая яма, колдобина и трещина — для собаки препятствие, а их очень много и перед каждой Розалия останавливается».

«Собаку дают бесплатно — хотя стоит она как иномарка. А дорогу, как и двухнедельный курс адаптации, оплачивает государство».

Муж Вероники Александр — слабовидящий с детства.

«Сейчас мне 35. У меня два высших образования — психолога и журналиста, я замужем, у меня много планов».

«С собакой мы — незрячие — можем ездить на поездах и летать в самолетах, ездить в такси и на общественном транспорте, заходить в аптеки и магазины, посещать театры и кинотеатры, концертные залы, банки, поликлиники. Хотя на концерте я еще не была».

«Старые воспоминания рисуют в голове картинки местности. Но со временем район менялся, картинки устаревали, а их место заняли незнакомые бордюры, ориентиры, ступеньки, звуки».

«Я все равно должна ходить с тростью и носить с собой паспорт собаки. Ну и намордник, конечно».

«Когда мне было 28, я заболела гриппом и после этого полностью потеряла зрение».

На ветеринарное обслуживание собаки государство выдает чуть больше 20 тысяч рублей.

Важное правило в доме, где живет незрячий человек — ставить все на свои места.

Чтобы показать собаке ее новое место, нужно положить шлейку туда, где животное будет спать.

Вероника никогда не видела своего мужа.

В школе Розалию приучали к идеальной среде, которой на самом деле не существует: высокие бордюры, ощутимая разметка и прочее. Поэтому на улице ей бывает сложно.

«Иногда очень хочется пройти по улице самой — чтобы никто не висел над душой».