Телефон отца Григория, настоятеля римско-католического прихода города Кирова, есть в 14 из 15 местных женских консультаций. Врачи дают его женщинам, которые решились на аборт от безысходности, когда врачам по какой-то причине кажется, что в других обстоятельствах аборта могло бы и не быть. Одного звонка бывает достаточно: отец Григорий приезжает и рассказывает о Центре «Вифлеем в Вятке». За шесть лет существования приюта здесь помогли 49 матерям-одиночкам.

Летом 1991 года студент второго курса Высшей духовной семинарии в Сандомире в Польше Григорий Зволинский встретил в паломничестве студентов из России и с ними разговорился. «Я спросил, что они делают в воскресенье, — рассказывает он. — Они перечислили много всего — спят до обеда, ездят на дачу, ходят в лес за грибами. Но никто ни слова не сказал про церковь. И я подумал, что если окончу семинарию и стану священником, то поеду в Россию говорить о Боге».

Мечта отца Григория сбылась. В январе 2002 года его назначили настоятелем римско-католического прихода в Кирове. Своей церкви у прихода не было — Александровский костел, построенный в 1903 году на деньги ссыльных поляков, забрал себе город и устроил там концертный зал. Прихожан насчитывалось пять человек — два поляка, две бабушки-француженки и одна немка. Но отец Григорий был готов служить где угодно. И приход стал расти. Вскоре отец Григорий предложил епископу создать в Кирове приют для матерей-одиночек, чтобы защищать тех, кто больше всего нуждается в помощи и защите, — нерожденных детей. Владыка благословил. В апреле 2009 года дело сдвинулось с мертвой точки, — прихожанка Юля предложила организовать приют в двухкомнатной квартире, которую она получила в наследство.

«Я — иностранец, поляк, священник — помогаю спасать русских православных детей и женщин»Твитнуть эту цитату Но в квартире места для всех мам не хватало. Отец Григорий трижды просил у городских властей помещение и трижды получал отказ. Вернее, власти готовы были предоставить помещение, но ремонт нужно было делать за свой счет и еще платить ежемесячную аренду 50-70 тысяч рублей. «Я — иностранец, поляк, священник — помогаю спасать русских православных детей и женщин, а местная власть, за которую я делаю ее работу, ставит палки в колеса», — отец Григорий говорит тихо, но в голосе его слышно возмущение.

Помог тогдашний начальник Ленинского района Кирова Алексей Вершинин. Приюту безвозмездно выделили помещение бывшего мирового суда на окраине города. Убедить депутатов было непросто. Вершинин отвечал на самые разные вопросы: «Вдруг польский священник привезет нищих из Польши, на что мы будем их кормить?» «Почему помогает он, а не русские православные священники?»

В ноябре 2012 года депутаты большинством голосов все же дали помещение. Против голосовали только коммунисты, которые хотели сделать там спортзал. Ремонт шел 11 месяцев, власти на него не дали ни копейки. Отец Григорий обратился за помощью к местным общинам баптистов и пятидесятников, те собрали 140 тысяч рублей. Кроме того, пятидесятники попросили своего прихожанина, мастера по отделке, поработать два месяца и сами оплатили его работу.

Алексей Вершинин оплатил установку пожарной сигнализации. Директор фирмы «Лотус» подарил мебель, а фирма «Сонлайт» — матрасы. Противопожарные двери тоже были изготовлены бесплатно фирмой «Вымпел-45». Фирма «Веста» дала два новых холодильника и две стиральные машины. В итоге в приюте сделали четыре спальни, кухню, столовую, игровую комнату и душ. Он рассчитан на одновременное проживание девяти мам с детьми. 1 ноября 2013 года состоялось открытие «Вифлеема в Вятке», на которое приехал посол Ватикана в России, архиепископ Иван Юркович.

***

Отец Григорий в приюте появляется нечасто — опасается обвинений в прозелитизме, стремлении обратить в свою веру. За шесть лет существования приюта католичкой не стала ни одна его жительница. Желающие были, но отец Григорий строг: сначала год занятий катехизисом. С младенцем на руках это сложно. В приют при этом берут женщин любой веры и без всякой веры тоже.

Наша идея — чтобы ребенок был с мамой. В крайнем случае, чтобы мама его родилаТвитнуть эту цитату Заботятся о девушках те, кто с ними живут, — няня, администратор. В приюте есть правила: нельзя курить в помещении, запрещен алкоголь, нельзя скандалить и материться. Десять замечаний, и договор расторгается. Отец Григорий говорит: «Если мама не выполняет своих обязанностей, мы расстаемся. Наша идея — чтобы ребенок был с мамой. В крайнем случае, чтобы мама его родила. Был случай, когда девушка на девятом месяце воспользовалась нашим доверием, сказала, что хочет ребенка, но родила и оставила его в роддоме. Но хотя бы ребенок остался жив».

В приюте нет повара и уборщиц, мамы сами готовят и поддерживают порядок. Есть психолог и юрист, которые помогают бесплатно. Раз в неделю приходит медсестра из местной поликлиники. Могут навещать родственники и отец ребенка — по предварительной договоренности. В девять вечера дверь приюта закрывается. Сюда берут на любом месяце беременности и разрешают жить, пока ребенку не исполнится полтора года. Обеспечивают одеждой, лекарствами, памперсами. Подгузниками все шесть лет приют полностью обеспечивает польская фирма «Белла».

Сейчас в приюте живут две девушки, Таня М. с дочкой Ариной и Таня Н. со своими четырьям детьми. Еще три девушки, которым «Вифлеем в Вятке» помог пережить тяжелые времена, тоже рассказали свои истории.

Таня М., 22 года

Общалась я с молодым человеком. Но он не захотел ребенка, сказал — делай аборт. А мне уже 21 год, какой аборт в моем-то возрасте? Я заканчивала техникум, решила рожать. Пошла в органы опеки — я же сирота — спросить, можно ли с квартирой решить вопрос побыстрее. Опека сказала, что нельзя. Там на столе лежала вырезка, что отец Григорий открыл такой центр. Я сначала думала, раз католики, то это какая-то секта. Спросила отца Григория. Он сказал: «Нет, не секта, тут центр помощи матерям-одиночкам».

Я экзамены сдала и приехала беременная сюда, мне все понравилось. Я прижилась, два раза договор продлевали. Я отцу Григорию сказала, что мне пока некуда идти. У моих приемных родителей есть теперь дом (он сгорел перед самыми моими родами), они вроде бы и хотят меня принять, но у них семь детей родных и мы с сестрой-двойняшкой. Куда еще я со своим ребенком?

С отцом Арины мы расстались не из-за ребенка. Он пошел на повышение, он в полиции работает. У него там какая-то блондиночка появилась, я видела, с такими искорками в глазах. Когда мы расстались, я не знала, что беременна. Когда узнала, я думала, он, поди, меня любит, если я ему скажу, может, передумает. А он сказал, что я ему не нужна, что он с блондиночкой общается, а наши отношения никак не могут возобновиться.

Я сейчас с другим познакомилась. Может, уеду и с ним буду жить. Он бизнес свой открывает сейчас — 3D полы. Я и не думала, что мне так повезет. Я этому сказала — до свадьбы ничего не будет, даже не надейся. И он мне ответил, мол, у меня серьезные намерения, я даже налево не пойду, буду ждать. Видать, сильно приспичило.

А я ведь сначала решилась на аборт. Уревелась вся. Сидела у кабинета, ждала своей очереди, а потом взяла и ушла оттуда. Я думала, Господи, если я сейчас рожу, ты все равно мне поможешь. Самое главное — верить и надеяться на то, что есть рядом люди, которые помогут.

Таня Н., 33 года

У меня четверо детей — Ульяне восемь, Марине семь, Мирославе полтора годика и Егорке три месяца. У старших девчонок папы разные. У Мирославы и Егора папа один. Сама я из Кирова. Выросла с бабушками, мама умерла, когда мне было три, папа — когда мне было девять. Еще у меня есть сестра. Это она оставила меня на улице с двумя детьми, продала бабушкину квартиру. Квартира была приватизирована не долями, а на нее. Сестра любит выпить. Видимо, напоили, она растрещала, что квартира на нее оформлена. А мужик, с которым она жила, подготовил бумажки, она все подписала, и через черных риэлторов квартиру продали. Я про это узнала случайно, когда пришла за справкой ребенку для школы. Мне сказали, что мы из квартиры выписаны по суду.

А потом второй человек, которого я считала родным, бабушка Мирославы и Егора, выгнала меня на улицу уже с четырьмя детьми. Женщина с работы дала телефон отца Григория, он разрешил в приюте пожить. Сам приехал, помог вещи перевезти. Егору месяца не было, когда мы тут оказались. В приюте мне люди очень нравятся. Правда, я все никак не могу привыкнуть к распорядку дня. Мы стараемся соблюдать, но не всегда получается.

Я лет с 20 хотела сына. С каждой беременностью я думала — ну сейчас, может, уже сын будет. Нет, девочка, опять девочка. 11 лет я его ждала! Возможно, если бы Егор родился первым или вторым, у меня бы не было четверых детей. А теперь я не представляю, как бы у меня был один ребенок. Если бы не квартирный вопрос, словами не передать, насколько я счастлива, что у меня их столько много.

Валя, 19 лет

Я ушла от мужа на третьем месяце беременности. Он и до свадьбы мне изменял, и я поняла, что не смогу ему этого простить. Мы прожили после свадьбы два месяца, потом разошлись. Я уехала к приемным родителям в другой город. Там я родила, и пока дочке не исполнилось полгода, мы жили у них. Денег не хватало, я уехала искать работу в Питере. Устроиться не получилось, я вернулась обратно через неделю. Но приемная мама уж очень обиделась, и мне пришлось уехать к родной матери в Мурыгино. Но она выпивает, и мы не смогли с ней ужиться. Дочке было девять месяцев, когда мы попали в приют. Я о нем узнала от соцработника в перинатальном центре, где раньше работала волонтером.

В приюте мы прожили полгода. С девочками мы как одна большая семья были. На день рождения скидывались, покупали подарки, тортики. Приют мне помогает и сейчас — одеждой, подгузниками. Таня, которая в приюте осталась, моей дочке крестная. Мы на всю жизнь теперь с ней повязаны, друг у друга деньги занимаем.

Были инциденты, и ругались, не без этого. Но очень здорово, что есть такой приют. Лет пять назад я думала, что такие учреждения должны быть, но обязательно государственные. Государство должно поддерживать матерей, которым негде жить. Но у отца Григория идея шире. Его цель, чтобы женщина не шла на аборт. Это святое дело.

Я у своей матери была долгожданный ребенок, она в 37 меня родила. Но алкоголь победил. Она написала заявление, и оформили на меня опеку. В 15 лет я переехала в приемную семью. Школу окончила там, поступила в колледж на медсестру, но бросила учиться по глупости. Сейчас восстановилась, учусь на втором курсе, потом планирую переучиться на фельдшера. Работаю на «Скорой».

У нас была девушка в приюте, которую родители выгнали. У нее была уже дочка шести лет, и они ей сказали: «Куда тебе второй ребенок?» Молодой человек тоже от нее отказался, с первым мужем она разошлась. Она пожила в приюте месяца полтора-два, и родители отошли и забрали ее домой. Такие моменты надо пережить, и приют — то самое место.

Света, 36 лет

С отцом моей дочки Софьи мы перестали общаться, когда я была на втором месяце беременности. С работы — я была юристом в Управлении по делам архивов — меня уволили, когда узнали про беременность. Потом я через суд восстановилась, но в какой-то момент ситуация была совсем плачевная — ни работы, ни мужа, ни денег, ни дома.

Я переехала к папе. Сейчас он ведет здоровый образ жизни, бегает и купается в проруби, а тогда у него только что умерла жена, и он сильно пил. Мы жили в деревянном доме под снос в крошечной комнатке втроем. Я на декретные деньги сделала ремонт, купила мебель. Сама на большом сроке переклеивала обои и перекладывала печку. Папа периодически уходил в запой и все деньги пропивал. Зима, мороз лютый, нечем топить, нет денег на еду. Я тогда так уставала, что от последнего шага спасала только дочь.

Когда я окончательно достала папу своими срывами, а он меня своей пьянкой, он ушел и оставил нас с долгом по коммуналке — 10 тысяч рублей (его потом погасил отец Григорий). Софье был год. Я стала стучаться во все двери, и знакомые дали телефон отца Григория. Он предложил переехать в квартиру, где уже жила Таня. Всякое было, — мы и ругались, и мирились. Но сейчас в очень хороших отношениях. И после того как разъехались, долго общались.

Из проекта я ушла, когда Софье было два года. Открыла агентство недвижимости, но недавно продала его и теперь работаю там же риэлтером, консультирую клиентов.

Таня К., 36 лет

Мы с мужем разводились, когда я узнала, что беременна. У нас уже был трехлетний сын, но я понимала, что пути назад нет. Муж пил, и я решила уйти, но не понимала куда. У меня в Кирове нет родственников, я приезжая. И я осталась беременная без дома, без денег и с ребенком на руках.

Так получилось, что о беременности я узнала поздно, и аборт делать было уже нельзя. Врачи предложили родить ребенка и отдать в детдом. Я понимала, что не смогу. Пришла в церковь, свечку поставила, поплакала. А на следующий день в поликлинике врач дала мне телефон отца Григория. Я ему в тот же день позвонила.

Сначала нам сняли комнату, а потом Юля разрешила пользоваться ее квартирой. Мы как у бога за пазухой жили — отдельное жилье, своя ванная. К нам приезжали раз в неделю обязательно, праздники устраивали для детей. Отец Григорий и его команда помогали и психологически, и материально. Благодаря им мы выжили. Еда, лекарства, одежда, игрушки для детей — все необходимое у нас было.

Проект «Вифлеем в Вятке» работает только за счет пожертвований, он не получает ни дотаций, ни грантов. В месяц содержание приюта обходится в 70 тысяч. 95% бюджета — пожертвования католических приходов в Москве и Санкт-Петербурге. Есть и другие спонсоры: хозяин фирмы мясных полуфабрикатов Станислав Полячок ежемесячно поставляет 24 кг пельменей, фарша, мяса, а раз в неделю молодой человек из общины пятидесятников Александр привозит картошку, морковку, макароны, масло. Но помощь все равно нужна. Как говорит отец Григорий: «Надеюсь, что найдутся добрые люди, готовые поделиться небольшими средствами с теми, у кого вообще ничего нет».

Фонд «Нужна Помощь» помогает центру «Вифлеем в Вятке» собрать деньги на оплату ЖКХ, покупку продуктов питания, лекарств, гигиенических и хозсредств. На собранные деньги центр сможет существовать год. Вы тоже можете помочь. 

Вы можете им помочь

Помогаем

• Хронические заболевания

Медицинская помощь детям со Spina Bifida

Собрано 1 609 563 r Нужно 1 830 100 r