«Есть вещи поважнее страха»

Фото: Sergey Ponomarev/AP/TACC

Семейный психотерапевт и руководитель магистерской программы по Системной семейной психотерапии НИУ ВШЭ Анна Варга — о том, как не поддаваться панике и не испытывать постоянный страх

— Как не поддаваться панике в условиях распространения информации о готовящихся терактах?

— В нашей стране тревога и страх связаны не только с террористами. В России в принципе очень высокий уровень тревоги, — давно, у всех и по разным поводам. Нас регулярно запугивают подбором новостей. Это стало нормой общественной психологии, люди всегда чем-либо встревожены. Новости — рупор, один из важнейших механизмов внутренней политики, способ управления массовым сознанием, формирующий страх и образ врага.

Новости — рупор, формирующий страх и образ врагаТвитнуть эту цитату Мне кажется, что во Франции, в Англии и других европейских странах, где все-таки люди живут несколько иначе, это вызвало действительно сильную волну паники, потому что у них гораздо меньше страха на бытовом уровне. А у нас теракты воспринимаются примерно так: «Ну хорошо, будем еще и этого бояться». Угроза терактов не приводит к тому, что все собирают чемоданы и едут в дальнюю деревню, тем более что в маленьких странах территориально деваться некуда. Что теперь — не жить? В Израиле теракты происходят постоянно, но люди продолжают ходить в магазины, в рестораны и на концерты. Они продолжают жить.

— А как перестать испытывать постоянный страх, например, из-за угрозы терактов ?

— Не бывает постоянного острого страха, он перерастает в фоновую тревогу. Есть такой закон Йеркса-Додсона, описывающий соотношение силы и длительности психических процессов: если мы испытываем сильную эмоцию, то, как правило, она не длится долго. Так что, если даже возникнет сильный страх, вскоре он преобразуется.

Анна ВаргаФото: Борис Жарков для БГ

Страх — абсолютно человеческое чувство, его не выбирают. Наш эмоциональный мир довольно архаичный. Да, мы боимся, но эмоции не поддаются контролю: сейчас я боюсь, но вот через час больше не буду бояться. Механизм другой: я боюсь, но что я делаю кроме этого? Нельзя запретить себе бояться, но делать что-то помимо этого — можно и нужно. Временами изменить ситуацию мы не способны, избавиться от страха тоже. Но зато в наших силах переключаться и делать что-то более осмысленное, чем жить собственным страхом.

На самом деле, очень небольшое количество людей реально начинает менять свою жизнь в связи с угрозами. Такое случается зачастую не с людьми, ставшими свидетелями или даже участниками травмирующих событий, а с теми, кто услышал о трагедии по телевизору, радио или прочитал в новостях. Их испуг начинает развиваться в фобию.

— Что делать с растущим чувством тревоги? Перестать читать новости и социальные сети?

— Это глупое решение, и оно не приведет ни к чему. Мозг 90% времени тратит на обоснование наших чувств, и только 10% уходит на решение жизненных или профессиональных задач. Если люди понимают и отдают себе отчет в том, что они чувствуют, тогда они могут по-разному обойтись со своими эмоциями и тревожными чувствами. Мы же все в одинаковой ситуации: все смертны и большинство из нас не знает, когда умрет. Но мы живем так, будто бы мы бессмертны.

Люди дрожат, боятся и думают: «Лишь бы не было войны!»Твитнуть эту цитату В последнее время уровень общей тревоги в нашей стране очень вырос. Все это выгодно правительству и активно педалируется. Люди дрожат, боятся и думают: «Лишь бы не было войны!». В стране экономическая разруха и политическая импотенция, ну вот, на чем держаться? Значит, надо продолжать пугать и порождать врагов со всех сторон, чтобы любое событие воспринималось с благодарностью: спасибо, что именно так, а не хуже. Людям остается заниматься личным выживанием.

В общем-то, тревога — довольно бессмысленная вещь. Время, в котором мы живем, — это время тяжелого цивилизационного конфликта. Нельзя бросать свою жизнь под ноги страху и тревоге. Мы должны осознать реальность и научиться с ней жить.

— Может ли длительное состояние тревоги негативно сказаться на здоровье?

— Безусловно оно и сказывается. Продолжительность жизни россиян низкая не только из-за плохой медицины. Еще и потому, что психологическая ситуация очень дискомфортная. Люди предпочитают избавляться от страха с помощью алкоголя. И это правда работает какое-то время. Но потом начинается алкоголизация, а за ней колоссальное количество смертей и самоубийств от пьянства. Женщина в этом смысле в лучшем положении, потому что течение ее жизни довольно часто связано с детьми и какими-то обязанностями. Хочешь ты или нет, но надо накормить, одеть, отвести в детский сад и т.д.

15 ноября, Париж. Уличная паника после взрыва петарды
Фото: Peter Dejong/AP/ТАСС

Как правило, если человек очень долго тревожится и чувствует свое бессилие, не может отвлечься от этих мыслей, он начинает болеть депрессией. А там, где депрессия, идет снижение иммунитета и куча побочных болезней. Для здоровья это, безусловно, плохо, но в нашей ситуации неизбежно. Потому что мы занимаемся ежедневным выживанием и преодолением проблем.

— Как этого избежать?

Это уже вопрос ментальности. По сравнению с другими обществами, которые берут начало от Римской империи, мы очень молодое общество. И в какой-то степени у нас до сих пор феодальное сознание. Что с этим делать, я не знаю. Процесс не ускоряется. Если согнать девять беременных женщин в одну комнату, то за месяц они все равно не родят. Многие люди не очень задумываются, что есть вещи существеннее их переживаний и потребностейТвитнуть эту цитату Если человек пытается ориентироваться не на поиск сиюминутного комфорта, а на выстраивание своей жизни в связи с какими-то принципами, которые он сам уважает, его тревога уменьшается. Но для этого нужно немножко поменять свое сознание. Многие люди не очень задумываются, что есть вещи существеннее их переживаний и потребностей.

Если люди испытывают сострадание, переживают не меньшее горе, чем участники трагедии, это говорит о них только с положительной стороны. Слезы и горе — нормальная, естественная и достойная реакция. Теракт в Париже — событие, которое должно вызывать подобные эмоции. Чем больше мы сострадаем, тем больше у нас душевных сил.

— Почему реакция на трагедии вызывает агрессию?

— Агрессия — одно из следствий тревожного состояния. Глупо пытаться эту агрессию, к примеру, направлять на людей другой веры или убеждений. Это только ухудшает положение общества. Делает его более жестоким. Агрессия порождает агрессию. Будем надеяться, что эта агрессия выльется в проклятие Вселенной, и на этом люди успокоятся. Если говорить о терактах — это не обычная война. Здесь нет линии фронта и понятного врага. Куда мы с агрессией? В данном контексте это лишь бессмысленный всплеск эмоций. На кого злиться? Это война цивилизаций, а не отдельных людей.

— Каким образом можно позаботиться о своем психологическом и эмоциональном состоянии в ситуации, когда вокруг столько негативной информации?

— Есть вещи поважнее страха: любовь к близким, забота о близких, помощь другим людям, творчество в самом широком смысле слова, — все то, что делает жизнь осмысленной, помогает бороться с негативной информацией. Там, где плохо, нужно вокруг себя сделать хорошо, и будет легче.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Вы можете им помочь

Текст
0 из 0

Relatives of victims attend a rally outside a theater in Moscow, Tuesday, Oct. 26, 2004, where some 800 people were taken hostage Oct. 23, 2002. The siege at the theater lasted 60 hours and left 129 hostages dead, mostly from effects of a narcotic gas Russian forces used to subdue the attackers. (AP Photo/ Sergey Ponomarev)

Фото: Sergey Ponomarev/AP/TACC
0 из 0

>

Фото: Борис Жарков для БГ
0 из 0

>

Фото: Peter Dejong/AP/ТАСС
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: