Косолапый Мишка

Татьяна ГубинаФото: Издательство КомпасГид

Изначально он был отказником. И не просто отказником, а с «отягчающими обстоятельствами». Рожденный от ВИЧ-инфицированной матери. В специальном родильном отделении, по специальной технологии принимают роды так, чтобы ребенок не заразился. Рождаются на свет здоровые детишки от больных мамочек. Отправляются жить в дом ребенка. Усыновлять их не хотят — боятся. Чего боятся? Буковок, наверное. ВИЧ — страшные буквы. Ребенок здоров, но все равно — не по себе как-то…
Так Мишка оказался в нашем детском доме. Ха-а-а-роший! Умный, шустрый. Даже слишком шустрый. Гиперактивный. Если вы не знаете, что такое гиперактивный ребенок, вам повезло.
В новую семью Мишка попал почти сразу. Маленький беленький мальчик, с тяжелой судьбой и большими грустными голубыми глазами. Сердца молодой пары — Иры и Вовы — дрогнули и растаяли. Мишка уехал жить домой — к маме с папой и бабушкой…

Ира училась, Вова работал. Бабушка, предполагалось, будет воспитывать новообретенного внука. Ребенок метался по квартире. Бабушка металась вслед за ним, сжимая в кулаке флакон с валокордином.

Если вы не знаете, что такое гиперактивный ребенок, вам повезло.Твитнуть эту цитатуИра и Вова, конечно, проходили подготовку к принятию ребенка в семью. Они знали, что у гиперактивного ребенка период адаптации проходит очень тяжело. Что кому-нибудь из родителей на это время рекомендуется взять отпуск. Хотя бы месяца на два-три. Чтобы ребенок привык и постепенно успокоился. Чтобы быть с ним рядом все время. Ира и Вова были молодыми оптимистами. Они всё знали, но решили, что «проскочат». Да и бабушка тут, рядом.

Бабушка не считала, что она «проскочит». Под бабушкины причитания о том, что «взяли ненормального», Ира бросила учебу. Ну, не совсем бросила, а оформила академический отпуск. Теперь она круглосуточно была при Мишке. Нервы сдавали. Бабушка подливала масла в огонь.

Страсти накалялись. Ира приезжала с Мишкой в детский дом — к специалистам. В надежде, что помогут. Детский психолог работала с Мишкой, «взрослый» психолог работала с Ирой. Вова тоже приезжал, если мог. Ира стала поговаривать о том, что она больше не выдержит, что ребенка нужно отдать обратно в детский дом. Так однажды и произошло. Ира привезла Мишку и уехала. Сказать, что всем плохо, — это ничего не сказать. Всем очень плохо…

Когда открывалась дверь на детский этаж, Мишка поворачивал голову и смотрел. Большие глаза, обведенные черными кругами. «Мама, — говорил он, — мама?» В это время в другую семью забирали девочку, Мишкину ровесницу. К девочке приходила новая мама. Мишка не выдерживал. Он стал агрессивным. Воспитатели не справлялись. Мишку положили на обследование в клинику. В психоневрологическую.

На следующий день Мишка должен был приехать из клиники. Подходящей семьи для него на примете не было. В детском доме его оставлять было нельзя… Выход был один — найти Мишке временную семью. Такую семью, которая может принять ребенка, не зная заранее, сколько он там пробудет — может, один день, а может и месяц. Семью, которая сможет принять ребенка сразу. И стать для него — временным убежищем.

Как же искать такую семью? Да очень просто — сел на телефон и обзваниваешь всех, кто в списке. Тех, кто прошел подготовку, собрал документы, но ребенка еще «не нашел». Всех подряд. Двадцать пять раз скажут «нет», на двадцать шестой — согласятся. Кому ни звонили — никто не соглашался. Директор сказала — домой не пойдете, пока не найдете семью. Потому что Мишке в детский дом возвращаться нельзяТвитнуть эту цитатуА директор сказала — домой не пойдете, пока не найдете семью. Потому что Мишке в детский дом возвращаться ну никак нельзя.

Она была права. Пока Мишка был в больнице, он все маму ждал. Маму Иру. Любил он ее очень. И, как всякий любящий человек, не мог поверить в то, что его бросили. Он убедил себя в том, что из больницы поедет — к маме. Я думаю, папа тоже подошел бы. Как же тогда отправлять ребенка к чужим людям, спросите вы? К чужим, конечно, хуже, чем к маме. Только вот в детский дом — еще хуже. Полный крах. Смерть надежды. Разбитое сердце.

Была у нас одна семья в списке. Не патронатная. Они только что подготовку прошли и ждали ребенка. «Ждали» — в смысле на патронат. Девочку. Два мальчика у них уже были — взрослые. «Только девочку, — говорила Надя, — Коля так девочку хочет». Коля — это муж. Девочку — так девочку. Никто и не спорит. Позвонили Наде так, на всякий случай. От безвыходности. А она взяла и согласилась.

— На неделю можно, — сказала Надя, — я сейчас приеду.
— А как же Коля? Он-то не будет против?
— Коля на работе, — отмахнулась Надя. — Да не будет он возражать.

Мишка поехал к Наде и Коле. Оформляя временное помещение в семью, мы как-то так невнятно бормотали, что, может быть, это займет и две недели — найти Мишке постоянную семью. Надя не возражала. На следующий день, придя на работу, я трясущейся рукой взяла телефонную трубку и набрала Надин номер.

— Ну как вы там?
— Нормально, а что? — Надя явно не ждала звонка так скоро.
— Да нет, ничего… Ночью не спали?

Последнее время Мишка очень плохо спал по ночам, просыпался, кричал, стонал во сне.

— Спали, — протянула Надя. — Прекрасно, крепко спали. — В ее голосе звучала своего рода гордость.
— А Коля как?
— Коля — нормально. Ладно, нам гулять пора. — Надя со всей ответственностью приступила к выполнению новых обязанностей.

Мишка стал жить у Нади с Колей. Вспоминал ли он Иру? Конечно, вспоминал. «Моя мама — молодая и красивая, — говорил он Наде, — а ты — старая». Надя потихоньку плакала.«Моя мама — молодая и красивая, — говорил он Наде, — а ты — старая». Надя потихоньку плакалаТвитнуть эту цитату Сыновья Нади отнеслись к Мишке вполне благосклонно. Впрочем, их это особо не касалось.

Коля Мишку терпел. Спокойный, работящий мужчина, хорошей деревенской породы, относился к внезапно свалившемуся на его голову мальчишке как к прихоти жены. А жену он любил — ну, знаете, как мужчина может любить женщину. А женщина завела себе — вот Это. Коля покряхтывал и молчал. Честно играл с Мишкой.

Надя время от времени позванивала в нашу службу. С облегчением узнавала, что подходящая семья еще не нашлась. Иногда приходила к нам, прихватив Мишку и дежурный тортик. Жаловалась на трудности. На то, что Мишка всех обижает на детской площадке. Что с ними никто не хочет играть. Что другие мамы смотрят на нее косо. Что соседи Мишку не любят, что его отказались брать в детский сад, что Коля не очень-то доволен жизнью, что старшие сыновья отказались с Мишкой заниматься, что…
Нажаловавшись всласть, отдохнув и расслабившись, получив законную порцию похвал, восхищений, поддержки, советов и чая с тортиком, Надя поднималась. «Вы ищите ему семью, ищите. Только это должна быть очень хорошая семья», — строго говорила она и прощалась.

Однажды Надя позвонила и сказала: «Я устала…» Она действительно устала… Ей казалось, что ее не одобряет «весь мир». Тяжелее всего Надя переносила неодобрение соседей. Тихая, немного робкая женщина, она была из тех, кто заранее готовит на лице улыбку и всегда пропустит вперед того, кто «торопится». «Черт знает что у вас там происходит», — шипел сосед снизу, встречаясь с Надей и Мишкой в лифте. Мишка видел, что маме плохо. Мишка понимал, что если маму обижают, ее надо защищать. Он не мог иначе. «Заткнись, урод», — сказал он очень определенно и ткнул игрушечным автоматом в соседский живот. Соседская «вендетта» вступила в острую фазу.

Надо сказать, что все это время с Мишкой раз в неделю работал детский психолог. Как можно «работать» с пяти-шестилетним ребенком? Например, играя. Играя в обычные игрушки, развивая разные сюжеты, придумывая истории, которые как будто происходили с игрушками. «Смотри, Миша, паровозик уезжает, а мотоцикл остается. Если бы он умел говорить, что бы он сказал паровозику?» — психолог Маша ползала по ковру вместе с Мишкой, катая маленькие машинки. Мишка молчал. «Пусть убирается. Пусть убирается, он мне не нужен. Я уеду, далеко-далеко, и там мне не будет никто нужен», — Мишка говорил ровно, глядя в угол. Руки безвольно висели вдоль тела. Он поднял к Маше лицо, залитое слезами. «А он когда-нибудь вернется?» — спросил он Машу. И заплакал горько-горько.

Со взрослой частью семьи тоже нужно было работать. Как работать? Взаимодействовать. Консультировать. И все время помнить о том, что ситуация — не совсем обычная. Во-первых, семья оставалась в статусе «временной»… Во-вторых, Мишка действительно был не совсем здоровым ребенком. Гиперактивность — раз. Задержки в развитии — два. Тяжелая психическая травма после разрыва с мамой Ирой — три. Ну и плюс физическое здоровье — не так чтоб очень, мягко выражаясь. Короче говоря, Мишка был ребенком, которому не так-то просто найти постоянную семью, усыновителей.

И вот Надя устала. Конечно, она устала.

Нужно было реагировать на то, что происходит в реальности. А в реальности — Надя и Коля откликнулись на нашу просьбу и приютили Мишку на две недели. То, что они справляются с ним, воспитывают его уже несколько месяцев и готовы оставить его у себя на неопределенно долгий срок, — за это мы должны сказать им огромное спасибо. А сейчас — надо помогать.

А как ребенку объяснить, что он отправится жить в другую семью, пусть ненадолго? На консилиуме детского дома решили, что Мишке можно предложить «съездить в гости к хорошим людям».Решили, что Мишке можно предложить «съездить в гости к хорошим людям»Твитнуть эту цитату Ездят же другие дети в гости — к родственникам, например. Надя встретила эту идею с энтузиазмом. Познакомилась с Мариной — нашей давней патронатной воспитательницей и мамой большого семейства, которая согласилась пригласить Мишку погостить на праздники.

 

Недели две меня не было. Придя на работу, я застала в курилке Марину.
— Как там Мишка? — спросила я, почему-то подумав, что он у Марины «загостился».
— Какой Мишка?
— Ну Мишка! Ты же его в гости брала, на выходные, и думали, может, он у тебя еще поживет…
— А, Мишка! Да он у меня тогда одну ночь переночевал, и все. Наутро его мамка приехала и забрала. Весь вечер мы с ней по телефону разговаривали — замучила меня звонками — что он там? да как он там? — Марина явно не придавала большого значения этому эпизоду из жизни своей семьи.
— Ну а как он тебе вообще? — Может быть, она сама только полдня выдержала? Ребенок-то уж очень непростой. Может, он не спал там всю ночь? А вдруг он побил Марининых мальчишек?
— Как он мне? — Марина честно пыталась вспомнить. — Да не знаю, мальчишка как мальчишка… Аккуратный такой. Мои-то все вечно расшвыряют, а этот — собрал все вечером, сложил все аккуратно так, — Марина поглядела в окно, ее мысли явно ушли в сторону.
— Драк не было? — спросила я осторожненько.
— Драк? — В Марининых глазах блеснул огонек, она явно смутилась. «Ну вот, — подумала я, — все-таки он там навалял кому-нибудь».
— Ну, мальчишки как начали… Ты ж знаешь… Короче, мои там ему немножечко… Но только немножечко!

Удивительные дела! Мишка-то действительно стал меняться. По чуть-чуть, понемножку, каждый день в нем что-то успокаивалось, «выравнивалось». Угловатые движения сглаживались. Громкий хриплый голос становился тише и мягче.

Мишку удалось устроить в детский сад. Удалось — это потому, что из предыдущего детского сада его выставили через несколько дней.

То, что Мишка стал ходить в детский сад, вселяло надежду. Ребенку нужно, как говорят психологи, социализироваться — уметь ладить с окружающими, общаться, учиться дружить, ссориться и мириться. Маме нужно «вздохнуть» иногда — даже от самого любимого ребенка нужно иногда отдыхать. Ну и о школе нужно было думать заранее, что поделаешь. Конечно, у Мишки была так называемая ЗПР — задержка психического развития. Она бывает у большинства детей, живших в детском доме, перенесших стресс, психотравму. Задержка психомоторного развития, психоречевого развития и т. д. Задержка обычно со временем выравнивается.

Жизнь семьи налаживалась. Надо сказать, что ситуация с Мишкиным семейным устройством была весьма неординарная. Иногда Надя заговаривала про «новую семью». Звучало это приблизительно так:
— Вы семью-то другую ищете?
— Ну… Мы об этом думаем. Пока, правда, не нашли. Вот сейчас новую группу тренинга набрали… Может быть, там кто-то будет…
— Я вот что скажу, — Надин голос звучал напряженно, она явно решилась сказать что-то важное, но неприятное, — вы семью ищите. Но я не уверена, что его отдам. Понимаете?

В Надиной нерешительности, конечно, играло роль и то, что изначально она не собиралась брать «тяжелого» ребенка. Не готовила себя к трудностям и испытаниям. Не настраивала себя и свою семью на то, что далеко не все будет гладко… Надя понимала, что она может не выдержать. А больше всего она боялась, что не выдержит Коля.

Коля к Мишке относился снисходительно. Но любить он его — не любил. Снисходительно принимал Мишкино восхищение. Вежливо терпел Мишкины нежности. Когда «сынок» его доставал, молча уходил в другую комнату. Мишка оставался для него чужаком.

Неизвестно, во что бы все это вылилось, да вот случилась в семье одна история. Неприятная — это мягко сказать. Однажды, когда Коле нужно было срочно куда-то ехать, его машина оказалась «запертой». Вдоль его «жигулей» аккуратно была припаркована соседская машина. Вплотную. Машина того самого соседа, которого Мишка когда-то «осадил» в лифте. Коля кое-как забрался в свои «жигули» и попытался выехать. Раздался скрежет. «Соседа» он все-таки задел.

Расстроенный, Николай выбрался наружу и обнаружил рядом жену соседа. Женщина кричала. «Да пошла ты…» — не сдержался Коля, которому каждые две минуты названивали с работы. Дальше все развивалось, как по заранее заготовленному сценарию. Мгновенно приехал наряд милиции. Колю забрали в отделение. «Нецензурная брань», «умышленная порча имущества» — на Колю завели уголовное дело.

«Коля пришел домой, вечером, — вспоминала Надя, — на него было страшно смотреть. Для него это был позор. Унижение. А этот шепот за спиной! Не будешь же к каждому подбегать и объяснять, что произошло на самом деле». Мишка Колю ждал. Впрочем, он ждал его каждый вечер, и этот раз для него ничем не отличался от других. «Папа, папочка пришел! — Мишка подбежал и, как всегда, со всего размаха уткнулся в Колю, — папочка, пошли со мной. Папочка, я тебя ждал. Папочка, ты самый лучший. Я тебя люблю!» Понимал ли Мишка то, что происходит? Признавался ли Коле в любви горячее, чем всегда? Кто знает…

Я не буду рассказывать, что было дальше. Они так и живут… Мишка пошел в школу. В коррекционный класс, но его обещают перевести в обычный. Надя отдала его заниматься фигурным катанием. Через некоторое время его отчислили. «Почему?» — спросила я Надю. «Да неинтересно ему эти кренделя выкручивать, — сказала Надя, ничуть не расстроенная, — ему надо так — по прямой».

Татьяна Губина «Кузя, Мишка, Верочка и другие ничейные дети»
«КомпасГид», 2014