Весной 2016 года в Санкт-Петербурге стали популярны экскурсии по городу с закрытыми глазами. Их проводит незрячий гид Алексей Орлов, потерявший зрение при рождении. Он учит людей ориентироваться «в темноте», по запахам и звукам города. Помимо этого Орлов консультирует родителей незрячих детей и проводит мастер-классы по чтению шрифта Брайля и лепке на ощупь. В свободное время он занимается спортом и музыкой — пишет пародии на русский рок, «вплетая» в тексты песен свои строки. Выходит, по его словам, интересно. Алексей считает, что все зависит от того, как «ты себя поставишь», а наличие или отсутствие инвалидности «роли не играет».

***

«Я родился в Санкт-Петербурге, прожил здесь уже 25 лет. Я незрячий от рождения, зрение потерял по ошибке врачей. Я видел, наверное, дня четыре. Что произошло, сказать сложно. Но я не рассматриваю потерю зрения как трагедию. Я привык ориентироваться, опираясь на слух, осязание, обоняние и ландшафт местности. Трагедия — это когда люди поздно теряют зрение: в 15, после 20 или 30 лет. Чем старше человек, тем сложнее ему реабилитироваться.

Один человек долгое время работал бухгалтером. Однажды он попал в аварию и потерял зрение. Его в момент выгнали с работы, буквально в этот же день. Ничего не предложили взамен, хотя сейчас все компьютеры говорящие, и вся информация, которая выводится на дисплей, может воспроизводиться в колонках. Фактически его выбросили. Ему помогли жена, она его не бросила, и личный психолог.

Самое сложное — это понять, что без зрения жить можно.

Для человека, который всю жизнь опирался на зрение, его потеря — это крах. Это то же самое, что руки лишиться или ноги, даже еще хуже. Но жить дальше можно».

***

В 2009 году Орлов окончил специализированную школу для слепых и слабовидящих — школу-интернат №1 имени Грота. После этого получил сначала степень бакалавра, затем магистра на факультете философии человека в РГПУ имени Герцена, где изучал прикладную культурологию вместе со зрячими сверстниками. Он быстро наладил с ними контакт, поскольку «достаточно мобилен и раскован».

«В школе я проучился 12 лет, такова программа обучения для незрячих. В университет поступал на общих основаниях, никаких специальных условий не было. Серьезным испытанием стала резкая смена среды — в университете больше людей, и это сложно. Но сложности преодолеваются очень быстро, в течение месяца.

Поначалу, когда я еще не знал расположения корпусов университета, приходилось прибегать к помощи старосты или одногруппников. Для них это не было проблемой, никто не говорил, что со мной тяжело или еще что-то. Но постоянно ходить за ручку людям в напряг, и я это понимаю. Каждому хочется свободы, поэтому я стараюсь максимально быстро выучить пространство, чтобы ориентироваться независимо.

Вообще, незрячий на культурологии — это нонсенс, потому что там очень много графики, очень много того, на что, по идее, надо смотреть. Тем не менее мы нашли сферу, в которой я действительно могу развиваться: невизуальная культурология, то есть культура запахов, звуков, культура повседневности. И это не теоретические вещи, они существуют на практике. Собственно, наши экскурсии раскрывают Петербург с невизуальной стороны.

Единственное, чего незрячие не могут делать за компом, так это рисовать и фотографии смотреть. Поэтому делать презентации мне помогали одногруппники, но весь необходимый материал они получали, то есть мы работали вместе».

***

Читайте также Елена Ванина: Ни звука   Лена Ванина провела один день как слепоглухая  

Свой первый проект — «Тифлопедагогика Герцена» — Орлов запустил летом 2014 года. Сначала это была просто группа «ВКонтакте», где он собирал книги по тифлопедагогике («тифло» в переводе с греческого значит «слепой»).

«Моя бывшая девушка училась на тифлопедагогике, и как-то раз она попросила меня собрать книги и материалы по этой теме. Я начал искать в Интернете и понял, что книг по тифлопедагогике не так много, и они все разбросаны по разным источникам. Я начал их собирать, потом создал группу «ВКонтакте», где вывешивал списки этих книг. Постепенно в нее стали подтягиваться люди, в основном студенты-тифлопедагоги. Скоро я начал думать, как сделать эту группу интересной не только для студентов, но и для простых людей, для родителей, которые не знают, как воспитывать незрячих детей».

За два неполных года Орлов собрал более трех гигабайт электронных книг по тифлопедагогике, в его группе состоят почти полторы тысячи человек. Сейчас он проводит курсы для молодых родителей, которые не знают, с чего начать воспитание незрячего ребенка.

«Часто бывает так, что у молодой пары рождается незрячий или слабовидящий ребенок. Они теряются: как к нему подступиться, что вообще делать? Кто-то начинает по больницам мотаться, пытаются вернуть зрение. Кому-то это удается, и хорошо. Я стал человеком, который может ответить на вопросы родителей, который может рассказать, с чего надо начинать воспитание незрячих детей, который может поддержать этих людей, сказать им, что они не одни».

***

С Аленой Хромовой, соорганизатором проекта «Осязаемый Петербург», Орлов познакомился год назад. Он пытался проводить подобные квесты еще задолго до этой встречи.

«Мы с приятелем в парке подходили к людям и предлагали что-нибудь сделать с завязанными глазами. Кто-то соглашался, кто-то нет. В течение 10-15 минут человек, например, пробовал угадать, с какой стороны около него упал предмет, и пробовал его найти и поднять».

На счету Орлова уже более 70 экскурсий, в день он водит по городу две-четыре группы по четыре-шесть человек каждая.

«Я учу людей ориентироваться в необычных условиях, то есть в условиях темноты, доверять друг другу, уметь отвлекаться в стрессовых ситуациях, развивать коммуникабельность в конце-то концов. Некоторые думают, что это сложно или неловко — просить продавца в магазине подсказать, какая у тебя купюра, или еще что-то.

Участница экскурсии

Эти экскурсии полезны не только для тех, кто их проходит, но и для общества: окружающие видят, что незрячие — это те же самые люди, а не какие-то инопланетяне».

Алена Хромова говорит, что люди приходят к ним за новым опытом и эмоциями, побороть свои страхи и научиться взаимодействовать с обществом независимо от своих физических возможностей. Вопрос «Были ли случаи, когда вас обвиняли в попытке заработать на инвалиде?» приводит ее в замешательство: «Меня даже саму такая мысль не посещала, но нет, пока я не встречала таких людей».

«На самом деле, это очень хороший вопрос, и он к месту, — говорит Орлов. — В свое время преподаватель в университете рассказала мне про какой-то ресторан на Васильевском острове со слепыми официантами. И она спрашивает меня: «А нормально, что там незрячие работают?» А почему нет?! Если незрячий сам пришел, сам захотел этого. Почему зрячий должен ему отказывать?

Зрячие не должны ничего делать для того, чтобы незрячие расслаблялись и чувствовали себя в полном комфорте. Им просто нужно относиться к ним на равных, все должны взаимодействовать друг с другом. Включать какую-то гиперопеку или еще что-то не нужно. С какого фига зрячие или, например, двуногие должны что-то делать? Вот я, двуногий, двурукий, почему я должен что-то делать, чтобы однорукий почувствовал себя хорошо? Я могу к нему просто хорошо относиться и помогать, если надо. Это моя позиция, и, слава богу, есть другие люди, которые ее придерживаются».

В будущем Хромова и Орлов планируют нанять еще несколько слепых, которые будут водить экскурсии или принимать звонки. «Каждому, кто к нам устроится, мы будем платить достойную зарплату, это абсолютно нормальная история, потому что всем хочется жить хорошо, — объясняет Хромова. — Почти везде, где работают незрячие люди, начиная от любых развлекательных заведений до производств, они работают за минимальную оплату, это порядка 11 тысяч рублей в месяц. У нас же наоборот. Я хочу, чтобы Алексей и другие незрячие могли себе позволить жить хорошо».

***

В свободное время Орлов занимается звукорежиссурой и спортом: играет в шахматы, настольный теннис, в разное время занимался плаванием и скалолазанием.

«Я записываю вокал, причем не на диктофон, а профессионально. Оборудовать собственную студию на дому — не проблема. По сути, это маленькая кладовка, обшитая звукоизолирующей фигней, грубо говоря. В студии стоит микрофон, больше в студии ничего быть не должно.

Сведением музыки начал баловаться в 2012 году, а записывать вокал — в 2013-м. Я выступал на разных районных концертах, и люди замечали, что я достаточно четко пою. Я решил: группа «Красная плесень» делает пародии, сделаю-ка и я, что мне мешает? Но я делаю пародии не на попсу, а на русский рок. У нас в России с музыкой, к сожалению, проблемы, а вот тексты очень хорошие. И если часть текста оставлять и вплетать в него что-то свое, получается очень интересно.

К спорту я отношусь как к хобби: захотел — пришел, захотел — не пришел. Я занимался плаванием и скалолазанием, есть специальные люди, которые проводят занятия для незрячих. Играю в настольный теннис и голбол, из настольных игр предпочитаю шахматы и домино. Шашки я пока не изучал, а карты просто не люблю. Хотя многие подписывают карты по Брайлю и играют практически в любые игры».

***

«Моя девушка зрячая, ни с какими сложностями в отношениях с ней и ее семьей я не сталкивался. Иногда я спрашиваю ее: «Ничего, что я незрячий?» А она говорит: «Я даже как-то не задумывалась». То есть иногда люди забывают, что я незрячий.

Читайте также Интересный собеседник   Нам кажется, что, если не видеть и не слышать, то жизнь закончится. Но слепоглухие люди не жалуются, они поют, танцуют, готовят, шьют и даже издают журнал. И журнал «Ваш собеседник» помогает им не отчаяться  

Но так бывает не у всех, на самом деле незрячие часто сталкиваются с разными сложностями в отношениях.

Обычно мы с моей девушкой переписываемся в Интернете, но иногда я ей пишу письма по Брайлю. Тогда она садится за Википедию и начинает расшифровать, что же я там написал.

Каждый из нас периодически задумывается о смысле жизни. И я тоже. Лишиться чего-то — не значит найти смысл жизни или облегчить его поиск. Полно незрячих людей, которые сидят дома и водку пьют. Где же они тут смысл жизни нашли? Мой смысл жизни в саморазвитии и в том, чтобы давать возможность развиваться другим. Я веду культурно-просветительскую деятельность, которая выражается в разных проектах. Хотя, может, я его придумал, это не важно. Смысл жизни вообще не обязательно искать — живи и развивайся, все».