Вымирание отменяется

Весной 2016 года в селе Большая Дергуновка Самарской области случилось невиданное: впервые за долгое время здесь официально стало на одного человека больше. Из города Кинель приехал учитель истории Михаил Власов и прописался в старом деревянном доме на Заречной улице. Точнее, сразу в двух домах.

Скоро произошло еще одно чудо: у Дергуновки появилась статья в «Википедии». А еще через некоторое время свежими красками засветилась старая, насквозь проржавевшая детская площадка в центре села. И на этом чудеса не закончились.

Михаил нагрянул в Дергуновку внезапно и как будто нечаянно. Жил-был, учил детей, мылся в ванной, пил с друзьями пиво, а потом все достало. Что именно заставило Власова уехать к черту на кулички, он объяснить нормально не может. «Такое было ощущение несвободы, бессмысленности всего. Многие мои друзья покупают в ипотеку бетонные стены и ночуют в них для того, чтобы работать, и работают, чтобы оплачивать жилье. Это не мой сценарий. Захотелось построить свой мир, играть по своим правилам, жить свободно. Свобода — это не когда у тебя всего до хрена, а когда ты можешь от всего отказаться. От большего дохода в пользу меньшего, от шмоток, вещей разных. В деревне тебе много не надо, там можно быть свободным».

Повлияло и то, что работа в школе не приносила удовлетворения.

— Мне не нравится наша система образования… Ааай, осторожно, не снеси! — Миша сидит возле печки, рядом примостилась старинная прялка. Один из гостей задевает ее коленом. — На совещании выходит министр образования: «Молодые педагоги, мы ждем от вас инициативы!» Приходишь в школу, тебе там тоже говорят: «Проявляй инициативу, делай что-то интересное, мы поощрим!» А на самом деле никому ничего не надо. Нужно заполнять бесконечные бумаги, календарно-тематическое планирование, вести зачем-то два журнала: бумажный и электронный… Куча бумаг, времени на что-то иное не остается.

Осознав, что бороться с системой он не хочет, Власов уволился.

Увольняясь, уже знал, что уедет в деревню. Дело было не только в школе. Бросать было некого — родители и близкие родственники умерли. Дорожить особенно было нечем. «Я просто понял, что жизнь — одна. И вот эту, единственную, я живу неправильно. Я знал, что одному будет трудно, но можно ведь хотя бы попытаться».

И Миша начал пытаться: продал квартиру и стал искать домик в деревне. Требования были жесткие: печное отопление плюс 3G. Нашел объявление: два дома в селе Большая Дергуновка, на берегу реки, 300 тысяч рублей, 90 соток. Приехал смотреть и обалдел: огромный участок, два крепких дома, интернет 3G и печь — как заказывали. Купил и переехал. И только потом испугался.

Весна на Заречной улице

— Уаааа! — вечером над протокой заливаются лягушки. Миша в одиночку копает будущую набережную. Останавливается передохнуть, вслушивается в лягушек — не кваканье, космос! Вдалеке по своим делам плывет бобер Федор. Справа на плотине неподвижно стоит цапля, слышно кукушку и иногда сову.

Читайте также Всё для торпеды   Деревенский изобретатель-инвалид придумал коляску с двигателем-торпедой, которая могла бы проехать по сельским дорогам. Но реализовать свое изобретение у него пока не получается  

Название Дергуновка произошло от слова «дергуны» — так прозвали первых переселенцев в эти края, которые, не успев обжиться, «дергали» хлеб и сено у жителей соседней деревни. Сегодня дергать в Дергуновке нечего и некому. В 1907 году в селе насчитывалось 10 тысяч человек, сейчас живет триста—четыреста. От хозяйств, стад и распаханных гектаров почти ничего не осталось. Два небольших частных фермерских хозяйства, кое-кто держит корову и лошадь, по главной улице шляются курицы, местами надрываются петухи. Музей и школа закрылись, немногочисленные школьники ездят на автобусе в райцентр. Есть дом культуры, в нем проводят праздники и дискотеки. И если на праздники народ еще как-то собирается, то по вечерам диско-шар освещает пустой танцпол: молодежь предпочитает распивать пиво неподалеку.

В селе есть несколько магазинов, самое необходимое завозят. От Самары до Дергуновки 90 километров. И потом еще нужно через все село пробираться полями и огородами до окраинной улицы Заречной, там и располагается «имение помещика Власова». Рядом еще несколько жилых домов. Все остальные — пустые, брошенные уехавшими или умершими хозяевами. В общем, глушь, как Миша и хотел.

Прежде всего учитель начал делать ремонт в доме: снял старую краску с пола, стен и окон. Снес стену — сделал студию. Все выкрасил в бело-голубой. Навел порядок, раздобыл у местных старую мебель. В сенях установил «телевизор с каналом “Дискавери”»: вырубил оконный проем и застеклил. Затем взялся за дом поменьше. Привел в порядок туалет-будку. Она без двери, сидишь и созерцаешь живую природу. В дальнем углу участка — сад. Миша планирует здесь устроить летний кинотеатр для местных. Проектор есть, звук есть, экран тоже.

Огородник из Миши не очень — дома дохли даже кактусы. Но сегодня на окнах рассада — разобрался, что к чему. Во дворе под ногами путаются куры. Они все одинаково рыжие, но хозяин различает. «Вот это курица Лох — она одна всегда гуляет, с ней никто не дружит. Это курица Главарь. Она первая и единственная научилась перепрыгивать через забор».

В доме в сундуке пищат утята — недавно «приехали». Из-за бани вышагивает серо-белый кот Кефир. Еще из живности у Миши была корова, но недолго. «Лютая попалась. Только привезли, она ночью ушла в побег. Я ее нашел в стаде, но загнать обратно не получилось. Неделю сюда пригнать пытались, она бодалась и не давалась. В итоге к кому она прибилась, тем ее и продали. Что-то мне больше корову не хочется. Коня бы!»

Пока обустраивал дом и территорию, думать о том, что дальше и вокруг, было некогда. А когда осмотрелся, увидел обыкновенное вымирающее село. Еще лет тридцать — умрут последние старики, молодежь уедет. Миша понял: надо что-то делать, как-то спасать все то, что осталось. Потому что жалко. И потому что самому здесь жить.

В прошлом году Власов провел лето в Самаре, на фестивале восстановления исторической среды «Том Сойер Фест». Самые обычные горожане в качестве волонтеров три месяца восстанавливали четыре деревянных дома. А Миша был координатором. Вдохновившись этим опытом и понимая, что в будущем Дергуновку ждет только упадок, Миша решил вмешаться в печальный ход истории.

«Дергуновка навсегда»

Власов рассуждает просто: люди уезжают из села, потому что здесь нечего делать. Работы нет, школы нет, отдыхать негде — тоска и запустение. Оживишь село — поедут люди.

— Любые, даже небольшие перемены к лучшему, любой движ будет привлекать людей. Они начнут приезжать и перестанут уезжать, — рассуждает Миша. — Важно сделать так, чтобы люди увидели, что можно жить в деревне. Сегодня наука и техника нам многое позволяют. Есть интернет — можно работать удаленно, есть электроинструмент, техника, автомобили у каждого второго. Если в село будут приезжать молодые ребята с башкой, можно здесь создать хорошие условия для жизни.

Оживлять село Миша начал через интернет и создал во «ВКонтакте» группу «Однажды в Большой Дергуновке». Стал публиковать интересную информацию о селе и собирать истории и материалы у местных жителей.

«Дорогие дергуновцы, очень хотелось бы, чтобы вы оставляли информацию о вашем родном селе. Интересно вообще все: легенды, байки, происхождение местных названий, особенные словечки, фото пейзажей, фото жителей и села разных лет, ваши личные впечатления от жизни здесь», — написал Власов в группе. И пошел знакомиться с бывшим директором музея. Всю музейную коллекцию — фотографии, вырезки из газет, письма — после закрытия музея убрали в коробки. Миша попросил разрешения все отсканировать, чтобы выкладывать в группу. Так музейный архив стал электронным, а местные жители начали каждый день открывать для себя село заново.

Для загрузки фотографий и документов нужно много денег на интернет. Миша честно написал об этом в группе: мол, товарищи, обещаю вас радовать информацией, но киньте денег на «Мегафон». И люди кинули — прислали на карту, кто сколько может. Увидев такую активность, Власов осмелился шагнуть дальше. Придумал несколько проектов по развитию села и создал еще одну группу — «Дергуновка навсегда». Там написал про все хорошее, что есть в селе и что непременно нужно привести в порядок. Так появилось несколько проектов.

Проект первый: покраска детской площадки

Детских площадок в Дергуновке три. Старые, ржавые и неприметные. Их не красили со времен возведения. Власов объявил сбор добровольцев и денег на краску и кисти.

Проект второй: стрит-арт

В Дергуновке много брошенных домов и строений. У всех на виду стоит непонятного назначения бетонный короб без крыши. Выглядит страшно, но можно превратить его в арт-объект. Объявлен «конкурс на лучшую идею для оформления короба». Второй этап: сбор денег на краску и, собственно, творчество.

Проект третий: восстановление элеватора, создание музея

Заброшенный деревянный элеватор — сердце и символ Дергуновки. Программа-максимум: сделать здесь музей села и пространство для лекций и других мероприятий. Программа-минимум: благоустроить территорию вокруг элеватора (срезать траву и кусты, высадить цветы).

Проект четвертый: фильм

В Дергуновке живут клевые люди. И сама Дергуновка тоже клевая. Для презентации и популяризации села нужен фильм, который будет распространяться в «интернетах».

Том Сойер из Дергуновки

По Мишиному замыслу реализовывать все проекты должны жители села, нынешние и уехавшие. Помогать деньгами и руками.

Постепенно на карточку начали приходить деньги от жителей. Сто, триста рублей. Замглавы района перечислила тысячу. Как-то по дороге из магазина Миша встретил местную жительницу, художницу Любу Шаргину. Женщина заявила, что хочет поучаствовать в проекте и сама купит краску. «Я повесил объявление, написал, когда собираемся красить. Люди его полайкали. В назначенный день и час мы пришли… вдвоем».

Расстроились, но начали красить. Мимо на велосипеде ехал парень. Увидел Мишу с Любой, остановился. «А можно посмотреть?» «Можно поучаствовать!» Начали красить втроем. На горизонте появился еще один пацан. Притормозил, попросился, получил кисть. Потом подошли еще двое ребят. Присоединилась женщина. Через несколько часов площадку выкрасили в несколько слоев. А заодно траву и одежду маляров. На все про все ушло 1,2 тысячи рублей.

Через несколько дней Миша увидел, как возле магазина местная жительница красит качели. Власов присоединился. Подошли знакомые мальчишки. «Я им говорю: парни, деньги остались, пойдем скоро красить вторую площадку». Они: “А мы ее уже покрасили!” Оказалось, им так понравилось красить, что они какую-то бабушку раскрутили на краску и покрасили все сами. В итоге к 8 мая все площадки у нас оказались покрашены».

Кому это надо

Юрист Любовь Шаргина купила дом в Большой Дергуновке в 2012 году. С тех пор они с мужем живут на два дома: половину времени проводят в селе, половину — в Самаре. Два года назад, выйдя на пенсию, женщина вдруг начала рисовать: пишет картины (в основном пейзажи) и портреты. На творчество ее вдохновили сельские виды: как и Власов, она влюбилась в степь, закаты и каждую мелочь вокруг. Люба — главный союзник Миши во всех начинаниях. Правда, настроена женщина куда менее оптимистично. Потому что живет в селе дольше и людей знает лучше.

«Здесь люди другие. Инертные. Мало кому что-то надо. Когда я собралась красить площадку, соседка с искренним непониманием, спросила, на кой мне это надо. А Миша предлагает тюльпаны у нас тут сажать! Людей к этому привлечь пытается. Да какие тюльпаны, когда мы на покраску площадки народ собрать не смогли!»

— А может, люди просто не видели этот призыв? Мало же кто, наверное, в Дергуновке в интернете сидит. Может, нужно по домам ходить, объявления расклеивать…

— Женя, в интернете очень много людей. И все читают группу, конечно. Вот смотри.

Шаргина открывает группу «Дергуновка навсегда», долистывает ленту до отчета о покраске площадки. Под постом фотографии обновленных конструкций и довольные дети. «Видишь, сколько лайков? А комментарии смотри какие: “Молодцы”, “От родителей, посещающих площадку, спасибо художникам”, “Молодец, племяш, горжусь тобой”. А вот теперь смотри выше. Вдохновившись этими восторженными комментариями, я написала призыв скинуться на заборчик вокруг площадки и сделать его. Кто откликнулся? Никто».

Несмотря на некоторое уныние, Люба все-таки поддерживает затеянную Мишей движуху. Мало кому из взрослых что-то надо, но есть еще дети. Им скучно, и им надо.

«Детей здесь мало, но они есть. И заняться им тут нечем. Поэтому я придумала для них игру “Молоток”. Создала группу, в которой раз в неделю буду объявлять какую-то тему, например, княжество Монако. И задавать вопросы. Они должны будут поискать ответы на вопросы и расписать их. Победитель будет получать приз и объявляться публично. Хочу, чтобы им было интересно узнавать мир. И чтобы они собой гордились».

Теория починенного окна

— Слышали про теорию разбитого окна? Если одно окно разбить, постепенно разобьют все окна, — говорит Власов, ведя нас к элеватору. Заброшенное деревянное здание выглядит жутко и внушительно. — А я вот придумал теорию починенного окна. Если разбитое починить, то починятся и другие… Вот элеватор! Чтобы восстановить его, нужно очень много денег. Я пока не понимаю, где их брать. Но наверху, вот тут, можно своими силами сделать музей. Я уже поговорил с главой: элеватор ничей, никому не нужен…

Мишу прерывает шум трактора. Махина подъезжает к нам вплотную, водитель, взрослый мужик со злым лицом, высовывается и орет матом.

— Вы какого х*я здесь делаете? Чего лазаете?

— Мы просто гуляем, смотрим, что такого?

— Я те дам что такого! Подожжете, сломаете, башкой своей ответишь! Пошли нах*й отсюда!

Тракториста Миша не знает. Как, в общем, и многих жителей села. Очевидно, что благоустройству территории вокруг элеватора будут рады не все. «Разберусь, поговорю еще с главой, — спокойно говорит Власов. — Здесь на самом деле куда проще договариваться с людьми, чем в городе».

Едем к школе. Здание заброшено недавно, но внутри через пыльные стекла видна разруха. Вместе со школой закрылся и единственный в селе спортивный зал. Власов обсудил с главой возможность возобновить работу спортзала — под свою ответственность. В определенное время он будет открывать школу и играть с местными в волейбол и баскетбол. Дергуновцы инициативу поддержали, Миша уже купил мячи.

— А сами жители не пробовали проявить инициативу, попросить открыть им спортзал? — спрашиваю Власова. — Это же элементарно!

— Думаю, им просто в голову это не пришло… Никто и подумать не мог, что школу можно открыть, раз ее уже закрыли. Если бы я такое в городе пытался провернуть, вряд ли что-то бы вышло. Не разрешили бы или попросили взятку. А здесь легко удалось договориться. Я знаешь как с главой села познакомился? Он меня на флюорографию отвез на своей машине. Он тут периодически стариков по врачам развозит, дрова таскает… Ко мне на новоселье с пивком пришел. В каком городе ты такое увидишь?

Сумасшедший сектант

Когда Власов идет по Дергуновке, народ шушукается. Много ли сумасшедших во цвете лет переезжает сюда в одиночестве из города? Кто-то называет его сектантом, кто-то — беглым преступником. Даже козы поднимают головы и подозрительно смотрят ему вслед. Миша не переживает, Миша потихоньку знакомится.

Читайте также Ушли в минус   По статистике, в Новоржевском районе Псковской области умирают в три раза чаще, чем рождаются, а население сокращается на 6% ежегодно, — 23 смерти на тысячу человек. О том, как живет самый вымирающий район России, в репортаже Марии Тарнавской  

Баба Рая и дядя Леша Усачевы, 80-летние старики, живущие через дом, городскому учителю удивляются. «Все время один. Молодой парень. Мы переживаем, что ему тяжело и скучно, а он радуется чему-то».

Дядя Леша познакомился с Мишей в день его переезда в село. Миша ломал голову над тем, как перевезти в дом вещи (нормальной дороги до дома нет, проедет только трактор), а мимо ехал старик на лошади. Предложил помощь. Перевез. Так завязалась соседская дружба.

Днем баба Рая и дядя Леша отдыхают на крылечке своего старого дома — картинка из сказки. Вокруг разгуливают куры, в ногах на солнце жмурится кот. Неподалеку бьет копытом лошадь Настя — главная семейная ценность.

Старики живут (это слово они больше не используют, говорят исключительно «доживаем») в Дергуновке всю жизнь и помнят, какое большое было село. «Вместо вот всех этих кустов были дома. Много домов. В каждой семье дети — по два, по три ребенка. А сейчас одни старики остались, и те умирают один за одним».

Дети и внуки зовут их в город — зачем здесь прозябать? Но они отказываются. «На своей родине хотим умирать. Тут все своими руками сделано, жалко бросать. Доживем помаленьку».

— Зимой здесь жутко, — говорит баба Рая. — Раньше мы к соседям ходили в гости, а теперь не к кому ходить… Мы-то ладно, Мишу жалко. Людей-то никого тут нету… Мы ему как можем помогаем. На нашей машине, Настеньке, ездим с ним за водой. А он помогает нам.

Помочь Мише в оживлении села баба Рая с дядей Лешей не могут — не те годы. Зато может актив дома культуры — несколько человек, которые еще пытаются что-то делать. Сегодня в четвертый раз Власов выйдет на сцену в качестве ведущего — Большая Дергуновка празднует День семьи. В программе: песни и стихи в исполнении местных детей и взрослых. В конце Миша возьмет гитару и тоже споет — бабушки в первом ряду достанут платочки и утрут слезы: поет учитель проникновенно.

— Миш, а Миш, подожди! — когда праздник заканчивается, директор ДК окликает Власова. — Спел как! Как спел! Молодец, очень! У нас будет скоро конкурс талантов. Будь участником, а? Выиграешь — выступать в райцентр поедешь!

Миша не хочет ехать в райцентр и не хочет участвовать. «Не до праздников мне на самом-то деле, дел выше крыши». Но общаться с активом дома культуры он планирует плотно. Хочет собрать из активистов совет на тему преображения села.

Недавно он написал заявку на свой первый грант — знакомые рассказали о конкурсе фонда Тимченко «Культурная мозаика малых городов и сел». Власов договорился с ДК, написал проект, согласовал его с районным управлением культуры. Идея в том, чтобы исследовать село, привлечь к его развитию молодежь. «Хочу фотоаппарат купить, диктофоны, микрофоны. Буду привлекать детей к освещению и узнаванию истории села. Они будут брать интервью у местных жителей, снимать видеоролики. Все это будем выкладывать в интернет. Проведем фестиваль по благоустройству села, круглые столы с участием специалистов, которые будут учить местных активистов делать и развивать проекты».

Миша очень надеется на грант. Появятся деньги и поддержка — будет больше энтузиазма и возможностей.

«Иногда мне страшно. Мечты и действительность — разные вещи. Особенно сложно зимой, когда каждый твой день — день сурка. Бывает, думаю: а оно мне надо вообще?» — Миша стоит на собственноручно сколоченных мостках и потухшими глазами смотрит на воду. Вдалеке пищат утята — надо кормить. Трактор никак не едет вспахивать огород, а ведь давно уже заказал! Надо что-то поесть и скосить лопухи. Скоро по плану благоустройство территории вокруг элеватора, а народ никак не комментирует. Не соберутся, как будет делать все один?

Учитель заваривает чай, туда-сюда по двору снуют крепкие парни. Один из них недавно стал Мишиным бизнес-партнером и поселился в соседнем домике на лето: вместе они думают над туристическим маршрутом Самара — Большая Дергуновка. Еще одна идея по развитию села —  привезти людей, очаровать и заодно заработать.

— В деревне важно много думать и много пробовать, — говорит Миша. — Главное — идеализм выбить из головы. А то приезжают в деревню: сейчас мы тут разведем все, покажем местным, как надо хозяйство вести, грядки теплые сделаем, все дела. Будем сыр варить, фурляляй с лапиздронами делать, и все будут покупать, все будут счастливы. Ну нет! Ну давайте не будем себе врать. Проще в «Ашан» людям съездить, чем сюда за сыром. Нет, все непросто. Надо думать.

— Миша, а деньги откуда? — вопрос, разъедающий все эти дни мою городскую голову. — Проекты, цветы, элеватор… Жить на что?

— Мой партнер мне платит что-то вроде зарплаты за то, что я поддерживаю хозяйство и облагораживаю двор для будущих туристов. Если поедут люди, будут деньги. А пока я часто вообще без денег живу. Но вот на интернет люди дают, я отрабатываю материалами. Еда у меня своя есть. Одежда… перед кем тут выделываться?

Помолчав, Миша выдает свою самую главную задумку — школа Гекльберри Финна. «Буду на неделю устраивать что-то типа лагеря. Учить детей работать руками. Будем учиться готовить на костре, плавить свинец, пилить доски, строить плот. Они будут получать бытовые знания и развивать умения через игру. А вечером можно устраивать для них интересные лекции по истории… Не как в школе, с вдалбливанием дат, а интересно, чтобы в голове откладывалось».

Миша выключает единственный уличный фонарь и дом тонет в темноте. Он жертвует нам свою кровать, а сам уходит в гостевой домик. Утром в окно стучит проливной дождь, продрать глаза очень трудно. А Миша уже возвращается из соседнего поселка — с утра ездил за кормом для утят. Резиновые сапоги по колено в грязи, по лицу стекает вода, на спине — здоровенный мешок, в зубах — сигарета.

Спустя несколько дней он расскажет, что в полуфинал конкурса фонда Тимченко его проект не прошел. Лягушки заливаются соловьями, куры несутся, исторические фотографии сканируются, тексты пишутся — в умирающей Дергуновке помещика Власова продолжается жизнь.

Сохранить

Сохранить

Сохранить