Когда Андрей Кочетков был маленький, папа часто брал его прогуляться по старому городу в Самаре. Вместе они глазели на резные наличники деревянных домов, на узоры, свисающие с карнизов. Андрею казалось, что из мира обычного серого города он попадает в другой, волшебный.

Но когда Андрей вырос, волшебный мир начал рушиться на глазах — дома ветшали, их сносили, город застраивали высотками. Очень хотелось его спасти, но что он мог сделать? В 2015 году с коллегами-журналистами Андрей придумал «Том Сойер Фест». Он и представить не мог, что идея покраски трех домов выльется в целое движение по спасению исторической среды по всей России. И что даже в самых маленьких городах живут люди, готовые многое сделать для сохранения наследия.

Не хлам, а богатство

Хвалынск. В 2017 году преобразился один дом

Ира Летягина уехала из маленького Хвалынска (10 тысяч жителей) в 16 лет. Выучилась на юриста, жила в Москве, в Бразилии, в Испании. А в 27 лет вернулась домой. Устроилась работать в фонд по сохранению наследия «Сосновый остров» и вместе с его директором Алексеем Наумовым запустила в Хвалынске «Том Сойер Фест». С середины июня Ира почти каждый вечер вместе с горожанами восстанавливает красивый купеческий дом на горе с резьбой в виде цветков граната.

До того как дом покрасили, он был серым и незаметным, а сегодня прохожие останавливаются и фотографируют.

Поначалу соседи и жители дома относились с недоверием. Было обидно, когда из соседнего дома вышел мужчина и начал кричать, что Ира отмывает государственные деньги. Что то, что она делает, не реставрация, а позор. Что лучше бы вставили окна и покрыли дом сайдингом, а не красили гнилое дерево. Ира рассказывает, что устала. Что дом ей снится, а иногда она нечаянно вызывает к нему такси вместо родного адреса. Силы дают люди, которые помогают.

Ирина Летягина возле реставрируемого домаФото: Евгения Волункова

Как-то Ира пыталась гвоздодером вытащить из дома ржавый гвоздь. Мимо шел 11-летний пацан Витя. «А можно я попробую?» — спросил и взял у Иры инструмент. Вытащил гвоздь. Расспросил Иру, зачем это все. И остался шкурить дом. На следующий день привел друзей. Все получилось, как у Марка Твена: Витя и другие ребята работали все лето. Еще Ире запомнилось, как однажды в проеме окна обнаружилось письмо с конфетками «скиттлс» и благодарностями.

Но больше всего Иру тронуло, что пожилая жительница дома Валентина Павловна вышла помогать волонтерам. Вообще-то бабушка копила деньги на сайдинг, но когда благодаря свежей краске разглядела на собственном доме богатую резьбу, обомлела и поняла, что сайдинга не будет. А будет самый красивый резной дом на горе. Так в маленьком Хвалынске один человек вдруг полюбил и понял свой дом. В этом, говорит Ира, и есть соль фестиваля: убедить людей в том, что старые деревянные дома — не хлам, а богатство. Их надо беречь и показывать миру, а не прятать в бездушный сайдинг.

Один в городе воин

Бузулук. В 2016 году волонтеры восстановили один дом, в 2017 будет восстановлен еще один.

Аня Мельникова — дизайнер-верстальщик, фотограф и мама. Она живет в Бузулуке (87 тысяч жителей), хотя большинство ее друзей и родных в Самаре. Главная достопримечательность города — невероятной красоты каменные и деревянные дома в стиле модерн. Некоторые из них памятники культурного наследия, у других нет такого важного статуса. Но все они сегодня выглядят печально. Облупившаяся краска, утраченные резные детали, покосившиеся крылечки — с каждым годом красота увядает, и сегодня горожане ее не замечают. Но только не Аня. Аня влюблена в архитектуру своего города. Каждый раз, когда идет по улице, она разглядывает дома. В прошлом году она фотографировала архитектуру для книги «100 деталей Бузулука» и заметила, как быстро здания приходят в негодность. Еще год назад вот эта дверь была украшена красивой резьбой, а сегодня ее уже нет. Совсем недавно этот дом стоял и радовал глаз, сегодня его уже нет… Аня рассказывала в интернете об уникальности бузулукской архитектуры, но большинство жителей не понимали, о чем она пишет. Люди считали, что дома, о которых говорит Аня — это не красота, а рухлядь. Что спасать в Бузулуке нечего и незачем. И тут Аня узнала про «Том Сойер Фест» и поняла, что вот он, шанс спасти то, что еще осталось, и показать людям настоящий облик домов. Надо просто приложить к ним руки и кисти.

Аня МельниковаФото: Евгения Волункова

Вместе с четырьмя друзьями Аня в прошлом году привела в порядок один дом. Они работали летом и осенью. И даже когда пошел снег. Обшарпанный фасад стал ярким, бело-голубым. Дом расцвел и распрямился.

В этом году Аня выбрала еще один красивый дом, который ветшал на глазах. Целое лето, разрываясь между работой и сыном, Аня шкурит деревянный фасад. Одна. В этом году друзья по разным причинам не смогли присоединиться. И каждый день Аня надевает каску, футболку с логотипом фестиваля и залезает на леса. Шкурить большой дом в одиночестве долго и трудно. Через час работы Аня становится похожа на шахтера, по уши в пыли и старой краске. Из соседнего кафе выходят на улицу покурить красивые дамы на шпильках. Они смотрят на Аню с жалостью и недоумением. Аня не обращает внимания, она спасает дом.

Иногда она впадает в отчаяние. И ровно тогда, когда хочется сдаться и расплакаться, появляются люди. Однажды подошел мужчина, спросил, что такое здесь происходит. Аня рассказала, мужчина купил ей кофе. В другой раз приехали волонтеры из Самары, помогли работать. А бывают дни, когда приходят и помогают местные жители.

В поисках денег на фестиваль Аня писала в разные компании и инстанции. Один бизнесмен откликнулся и купил краску и грунтовку, помогли деньгами местный депутат и мэр города. Суммы не космические, но на все необходимое хватило. Не хватает только людей. Аня надеется, что еще один преобразившийся дом вдохновит жителей Бузулука, и в следующем году волонтеров будет больше. Теперь, когда она идет по городу, смотрит не только на дома. Фестиваль как будто распахнул ее глаза еще шире — Аня видит, что еще в городе можно улучшить. Она замечает, где убирают мусор, а где нет, где очень нужны лавочки, а где стоит повесить цветы.

Ненормальный

Казань. В 2016 году преобразились три дома, в 2017 засияли еще четыре.

Косте Лебедеву 45 лет, а его дому — 117. На вид дому можно дать столько же, сколько хозяину, потому что Костя о нем заботится. Он считает, что дом — это не только то, что внутри, такое отношение передал ему отец.

Костя Лебедев с сыном Федором возле дома, который они восстановили на фестивале «Том Сойер Фест»Фото: Евгения Волункова

В детстве Костя видел, как папа ухаживает за домом. А когда вырос, стал помогать. Раньше в двухэтажном доме жили несколько семей, потом они разъехались, первый этаж остался пустым. Кто-то выбил окно, потом еще одно. Костя понял, что надо вставлять окна, иначе выбьют остальные. И сделал это за свой счет. А заодно отскоблил оконные рамы, пол и двери, чтобы было красиво. Поднял осевший пристрой, починил коммуникации. Дома у Кости уютно и красиво.

Последний раз Костин дом красили к приезду Брежнева. Тогда из пульверизатора его покрыли розовым цветом вместе с окнами. За годы краска облезла, кое-где подгнила обшивка. Костя мечтал заняться фасадом, но руки не доходили. А в прошлом году пришли волонтеры «Том Сойер Феста» и рассказали Косте, что хотят покрасить его дом. Костя обалдел от такого счастья и присоединился. Вместе с жителями Казани он отремонтировал и покрасил фасад всего здания, хотя ему по-прежнему принадлежит только второй этаж. Этим летом заменил ворота и забор.

Костю называют ненормальным. Разве нормально после рабочего дня чинить и красить дом? Он говорит, чтобы понять, что им движет, нужно любить свое жилье. Когда любишь — ухаживаешь и бережешь. И не ждешь, когда все сделают чужие дяди. Костя любит.

Сарай с аркой

Самара. В 2015 году восстановлено три дома, в 2016 — четыре. В 2017 году скоро преобразятся еще четыре дома.

Татьяна Петрова родилась в памятнике. Флигель усадьбы архитектора Александра Зеленко построен в стиле модерн. «Все люди как люди, а ты в памятнике», — смеялись над ней друзья. А она гордилась.

Татьяна ПетроваФото: Евгения Волункова

Когда Татьяна приватизировала квартиру, ей выдали документ, в котором прописано, что она обязуется беречь и сохранять свой дом, как памятник культурного наследия. И она берегла. Регулярно красила лестницу в подъезде и стены, меняла окна и даже водосточную трубу. Вместе с соседями скидывалась на нужды дома, и благодаря их заботе столетний дом был ухоженным и крепким. А потом его вдруг признали аварийным и вывели из реестра памятников — место понадобилось застройщикам. Татьяна вспоминает, как они с соседями пришли в бешенство, когда увидели результаты экспертизы. «Это было не про наш дом. Стен нет, крыши нет, фундамента нет. Они эти решения, наверное, штампуют. И мы очень разозлились».

Людей попросили освободить квартиры, но они решили бороться. «Мы любим наш дом, нам в нем хорошо, почему мы должны куда-то уезжать?» Скинулись на частную экспертизу и адвоката. А еще на ремонт второго подъезда, который находится во дворе (та часть дома была в не очень хорошем состоянии, могли придраться). Жители флигеля Зеленко укрепили фундамент, обшили и покрасили стены, заделали щели, заменили проводку. Обратились к журналистам. И долго судились. «Если бы приехала техника сносить дом, мы бы его заслонили и не сдвинулись с места», — говорит Татьяна. Но этого не потребовалось — в суде флигель Зеленко признали пригодным для проживания и присвоили ему статус вновь выявленного объекта культурного наследия.

В этом году жители приняли участие в «Том Сойер Фесте». Они хотят, чтобы флигель усадьбы Зеленко стал еще красивее. Чтобы никому больше не пришло в голову, что его можно снести. Чат, в котором жители координируют свои действия, называется «Сарай с аркой» — так на публичных слушаниях однажды назвали их дом. Татьяна уверена, что в сарай может превратиться любой дом, если за ним не ухаживать. Поэтому каждый свободный вечер после работы она и другие жители выходят во двор и возвращают своему дому красоту. Снимают с фасада старую штукатурку, цементируют, красят, выравнивают и заделывают. Дом большой и высокий. Работать сложно. Но они работают. И кормят пирожками волонтеров, которые приходят помогать.

Татьяна архитектор. Нина — директор аптеки. Илона — врач-косметолог. Валентине Ивановне 75 лет, на лесах работать она не может. Но подметает, красит первый этаж и поит чаем волонтеров. Лена — домохозяйка, член Совета микрорайона, ее муж — мастер по декоративной штукатурке. Татьяна верит, что все они, такие разные, спасли свой дом, потому что смогли объединиться.

Министр покрасил забор

На прошлой неделе в фестивале «Том Сойер Фест» в Казани принял участие министр культуры России Владимир Мединский — он покрасил забор. Реакции на фестиваль на федеральном уровне положительные, а чиновники в городах реагируют по-разному. Или не реагируют вовсе.

В Саратове восстановлением исторически ценного дома занимается член партии «Яблоко» Александр Ермишин. Делает тихо и вне политики. Но власти Саратова его инициативу не поддержали. В другом маленьком городе, который организатор фестиваля просил не называть, мэр решил, что фестиваль придуман для того, чтобы дискредитировать власть. И выдал письменный запрет на его проведение. Пришлось дойти до заместителя губернатора области, который просто порвал запрещающую бумагу.

В Самаре во время «Том Сойер Фест» мэр города недавно даже покрасил на камеру кусок стены. Стало появляться много публикаций в СМИ. Правда, сюжеты о фестивале подаются под выгодным чиновникам углом. Например, последний сюжет на местном канале рассказал о восстановлении усадьбы Зеленко как о работах к Чемпионату мира по футболу. В публикации на сайте администрации волонтеры фестиваля и жители флигеля Зеленко названы «специалистами». Информация подана так, будто дом ремонтирует город.

Самара. Улица Толстого, 34, было/сталоФото: предоставлено организаторами фестиваля

Самара. Улица Галактионовская, было/сталоФото: предоставлено организаторами фестиваля

В Бузулуке, Хвалынске и Казани местная власть поддерживает фестиваль и оказывает посильную помощь — от финансовой до размещения приезжающих волонтеров.

«Чиновники не могут понять, зачем мы это делаем, — объясняет Кочетков. — Простота и понятность фестиваля плохо укладываются в конспирологические метастазы, которыми полны мозги многих людей во власти. Они думают, что волонтерами движут денежные схемы, политические амбиции. Нам повезло, что на нас обратили внимание федеральные структуры, и принятие местными властями произошло через них».

Жители домов, к которым волонтеры приходят с предложениями восстановить облик дома, удивляются. Ищут подвох, боятся, что с них потребуют деньги. Некоторые реагируют равнодушно: хотите — красьте. Присоединяться отказываются: «Вам надо, вы и делайте». Некоторые ругаются: «Мы ждем, чтобы нас снесли и расселили, а тут вы со своими кисточками!»

Андрей Кочетков, идеолог «Том Сойер Феста»Фото: Евгения Волункова

Но, например, в Самаре Инесса Михайловна прошлым летом спросила, не будут ли волонтеры ремонтировать и ее дом тоже. Волонтеры сказали, что в их планы это не входит. Она ушла. А скоро они увидели, что бабушка в одиночестве шкурит свой дом. Организаторы решили помочь Инессе Михайловне, семья которой жила в этом доме сто лет, и восстановили ее жилье.

В Димитровграде жители соседнего дома, глядя на волонтеров, стали ремонтировать свой фасад. В Саратове к работам присоединилась одна семья. И еще несколько жителей кормили волонтеров и даже соорудили для них во дворе душ.

Организаторы «Том Сойер Феста» понимают, что горожане не могут взять и одним махом восстановить все дома. Смысл фестиваля не столько в том, чтобы оживить облик городов, сколько в том, чтобы привить людям любовь к своим домам и пространству вокруг. Похоже, что-то у них получается.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!