«Уважаемые граждане, выходите на улицу», — истошно кричит сотрудница Басманного суда в пятый раз. Толпа штурмует здание с 11 часов утра, чтобы попасть на суд над режиссером Кириллом Серебренниковым. Несколько десятков человек сумели пробиться в здание и собрались в коридоре второго этажа.

«Шаг назад, еще шаг назад! Еще три шага назад, граждане! Вон туда все, под арку», — кричат толпе приставы и сотрудники МВД. Они перемещают толпу от одной стены к другой, пытаются утрамбовать людей.

«В 25-й кабинет дорогу дайте! Людей пропустите!» — гремит над толпой голос пристава.

«А мы что же? Не люди что ли?» — кричит тоненькая смуглая женщина из толпы.

***

Заседание, которое должно было начаться в 12 часов, задержалось на 50 минут. Приставы провели Серебренникова в зал быстро, толпа успела вскрикнуть: «Кирилл!» Но пристав сразу рявкнул: «Тишина!»

После протокольной съемки в зал пустили нескольких журналистов, слушателей из числа друзей режиссера — журналисток Катерину Гордееву, Ксению Ларину, Анастасию Голуб и выступавших в качестве свидетелей режиссера Алексея Мизгирева и актера Андрея Смирнова.

Остальных с силой вытолкнул из дверного прохода пристав и со словами «Мест нет» захлопнул дверь.

В Басманном суде перед рассмотрением ходатайства об избрании меры пресечения режиссеру Кириллу СеребренниковуФото: Станислав Красильников/ТАСС

Для не попавших в зал включили трансляцию заседания. Вот в кадре стол, за которым сидит сторона обвинения — два следователя. Крупный, громогласный, светловолосый мужчина, стриженный под ежик, и его худощавый, тихо говорящий темноволосый напарник. Напротив них за другим столом адвокат Серебренникова Дмитрий Харитонов, перед ним папка и толстая кипа бумаг.

И сам Серебренников. Сидящий на скамье за решеткой, рассеянно смотрящий куда-то в сторону, словно не понимающий, что это все происходит с ним.

Заседание открывает слово судьи — Елены Ленской. Она объясняет Серебренникову его права. Затем адвокат Харитонов, обращаясь к судье, берет в руки пачку листов и говорит, что это личные поручительства, в том числе от Натальи Солженицыной, главы фонда Солженицына, от директора Большого театра Владимира Урина, сценаристки и режиссера Авдотьи Смирновой, главы КиноСоюза Алексея Попогребского. Адвокат перечисляет одну громкую фамилию за другой. Миронов, Хабенский, Райкин, Виторган, Хаматова, Исакова, Боярская, Ургант, Сванидзе… На перечисление всех поручительств уходит около 15 минут заседания.

Слово переходит обвинению. Широкоплечий пристав бубнит, что Серебренников обвиняется в тяжелом уголовном преступлении, поэтому может скрыться от суда. А если останется на свободе, то сможет повлиять на свидетелей по делу. А еще он может уничтожить доказательства, чтобы избежать ответственности. Зрители трансляции в коридоре фыркают, хмурятся, кто-то спрашивает: «Что он несет?»

Следователь напоминает, что у Серебренникова есть недвижимость за границей и вид на жительство в Латвии.

Судья Ленская, выслушав обвинение, спрашивает Серебренникова: «Вы хотели бы что-нибудь добавить?»

Серебренников поднимается со скамьи и утвердительно кивает.

Кирилл Серебренников беседует со своим адвокатом перед началом заседанияФото: URA.RU/ТАСС

«Я бы хотел, чтобы меня отпустили, потому что я не виноват. Те обвинения, которые мне предъявлены, кажутся абсурдными и невозможными. Я честно много лет работаю в России, в Москве, я делаю спектакли, я снимаю фильмы. В данный момент мне надо снимать фильм «Лето», надо выпускать спектакль в «Гоголь- центре». Мне нет смысла никуда убегать и воздействовать на кого-либо, потому что с момента обысков два месяца я не пытался куда-то скрыться и всегда по любому звонку следователя являлся на допрос. Как только был звонок, я всегда приезжал, где бы я ни находился. Никакого препятствия следствию с моей стороны не было. Я активно сотрудничал и говорил правду, которую я знаю. Она заключается в том, что проект «Платформа», конечно, был, деньги, выделенные на него государством, полностью на него потрачены. Я им очень горжусь. Я художественный руководитель этого проекта, моя работа была сделать так, чтобы проект произошел как яркое и мощное произведение современного искусства в России и за рубежом. Это так и случилось, этому есть огромное количество доказательств. Я думал, что мы для страны, для родины делаем такой яркий и мощный проект. Проект был платформой и стартовой площадкой для молодых художников. Огромное количество зрителей этого проекта могут подтвердить, что мы сделали очень яркое и классное мероприятие. Я отвечал за художественную часть, и она была на высочайшем уровне. Я не знаю со своей стороны сотрудников, которые вели экономическую часть, я ни в чем их никогда не обвинял и не подозревал ни в чем, мне неизвестны случаи злоупотреблений. Мы сдали этот проект, отчитались в Министерстве культуры, за что получили благодарность Минкульта, а теперь я за решеткой».

Адвокат Харитонов вслед за подзащитным говорит, что у следствия нет никаких доказательств того, что Серебренников планировал уехать из страны. Он просит освободить режиссера под залог в размере ущерба, который ему вменяют — 68 миллионов рублей.

«Сейчас у нас таких денег, конечно, нет, но в кратчайшие сроки, думаю, соберем», — говорит Харитонов.

У Басманного судаФото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС

Тем временем под окнами суда на обеих сторонах улицы несколько сотен человек начинают скандировать: «Кирилл! Кирилл!» и «Свободу! Свободу!» Адвокату и следователям приходится повышать голос, чтобы судья их услышала. Толпа разражается аплодисментами. Стоявшие в коридоре, услышав это в трансляции, тоже аплодируют и кричат. «Тишинааааа», — угрожающе рычат приставы. Приходится замолчать.

Судья перечисляет документы, приобщенные к делу, но ее голоса не слышно, потому что на улице не смолкают овации. Полицейский обращается к толпе перед судом с просьбой не мешать заседанию, толпа в ответ просит не мешать творчеству.

Адвокат Харитонов снова говорит о залоге и просит пустить в зал Ирину Прохорову, которая готова внести залог за Серебренникова. Прежде чем дать ей слово, судья обращается к свидетелям — режиссерам Андрею Смирнову и  Алексею Мизгиреву.

Оба знают Серебренникова больше 15 лет и рассказывают, что их друг — честный человек, который увлечен только работой. Оба подтверждают, что были на нескольких спектаклях проекта «Платформа», в частности, на постановке «Сон в летнюю ночь» — том самом, про который прокуроры говорили, что его не существует.

Выслушав Смирнова и Мизгирева, судья вызывает Ирину Прохорову. Она говорит, что готова внести залог в любом размере, «только чтобы этот человек не сидел в СИЗО, а продолжал работать». Следователи говорят, что сумма хищений в деле не окончательная и будет увеличиваться.

Аплодисменты на улице не смолкают. С перерывами толпа скандирует: «Свободу! Свободу!»

Режиссер Кирилл Серебренников после рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в Басманном судеФото: Станислав Красильников/ТАСС

Судья удаляется в совещательную комнату для принятия решения. В коридоре, где нет окон, но много дверей (в том числе закрытый на ключ туалет) совершенно нечем дышать. Люди обмениваются салфетками, потому что пот заливает глаза, те немногие, у кого есть вода, делятся ею с другими. Все еле стоят на ногах, но из коридора не уходят, даже когда кто-то говорит, что судья может принимать решение дольше часа.

Спустя 20 минут приставы начинают «утрамбовывать» людей и толкать их к противоположной стороне коридора. «Назад, все назад!» — приставы хватают друг друга за руки, образуя цепь, и силой проталкивают людей, которые не успевают отойти. В толпе кричит женщина, кажется, ей отдавили ногу. Приставы отпускают давление.

Судья возвращается в зал. «Ходатайство следствия удовлетворить и отправить Серебренникова под домашний арест, посещение театра возможно только с письменного разрешения следователей», — говорит судья. На улице толпа скандирует: «Свободу! Свободу!» Из-за криков голоса судьи не слышно. На мгновение шум на улице смолкает, и слышно, как судья говорит, что заседание окончено, и встает со своего места.

По улице разносится гул. Толпа скандирует: «Позор! Позор! Позор!»