Мне было 20 лет, моему сыну — три недели, я мечтала стать идеальной мамой, вернуться в университет, выйти на работу. И тут он
Что делают люди в 20 лет? Прогуливают пары в университете, влюбляются, танцуют и строят планы на долгую, счастливую жизнь. Некоторые успевают начать эту самую жизнь и, воодушевленные, строят еще больше планов.
9 июня 2006 года мне было 20 лет, моему сыну — три недели, и я мечтала о том, как осенью вернусь на третий курс филфака, экстерном закончу университет, выйду на работу, оставаясь при этом идеальной матерью, женой и даже иногда поэтом. Было солнечное утро пятницы в южном уездном городе, я мыла окно, страна предвкушала длинные выходные в честь очередного государственного праздника. У меня странно болела голова — тяжелой, ноющей болью — но я не обращала на это внимания: во-первых, хронический недосып с грудным ребенком гарантировал головную боль всем домочадцам, во-вторых, у меня очень высокий болевой порог, и терпеть я могу все, ну, или почти все. Когда на чисто вымытом окне появились странные темные пятна, я решила выпить обезболивающее. Выпила и вернулась на подоконник. Боль не проходила, зато правая рука перестала быть моей рукой и стала совершенно самостоятельной — пальцы не слушались, поднять руку было невозможно, а посмотреть, что с ней происходит, тоже не получилось — зрение внезапно выключили, заменив четкую картинку отвратительным мутным стеклом. Муж в это время был во дворе, занимался машиной. Конечно, он не мог меня слышать. Как я спустилась на пол, прошла коридор, ступеньки крыльца и двор — я помню плохо.
К моменту приезда скорой я уже различала все градации головной боли — от «невыносимо» до бесконечности. Боль стала частью меня, накрывала волнами — как во время родовых схваток. Но если схватки можно было продышать, отдыхая в паузах, эта боль не заканчивалась ни на секунду. Правая сторона лица онемела, рука не слушалась, зрение вело себя странно — позже я узнаю о поражении зрительного центра, выпадении полей и прочих интересных вещах.
Медицинская помощь приехала в виде уставшей женщины в белом халате с тонометром. Тонометр показал 110 на 80. «У вас мигрень, барышня», — диагностировала врач, и меня реанимировали уколом анальгина с димедролом. Сокращая историю, просто скажу, что скорую в этот день мы вызывали трижды. На третий раз бригада согласилась отвезти меня в больницу.
В больницу вместе со мной отправился и мой месячный сын. Ребенок, признающий только грудное вскармливание, с рождения не разлучавшийся с матерью, при малейших попытках отнять его от груди заходился в дикой истерике. Так мы и перемещались: муж вел (или нес) меня, мама рядом несла в люльке младенца. В одном из коридоров мы нашли дежурного врача. «Конечно, мы можем вас госпитализировать, — рассудил доктор, — но вы же понимаете: выходные, праздники, обследовать вас начнут только в понедельник, у вас наверняка мигрень, от чего еще болеть голове в 20 лет? Я-то могу вас положить, но оно вам надо?»
Оно мне было не надо, это я понимала отчетливо, хотя даже имя свое в тот момент уже помнила плохо. Мне не надо было ничего из того, что со мной происходило. Мне надо было вернуться к нормальной жизни как можно скорее. И мы уехали домой. Это был мой выбор. Вам не советую.
Следующие сутки прошли на американских горках — от боли кружилось все, в тоннеле включали и выключали свет, ребенок рыдал, бабушка молилась, мать пила корвалол, муж и отец пытались казаться спокойными, но смотреть на них было страшно даже нарушенным зрением. Скорее всего, я выглядела хуже их всех, вместе взятых. В воскресенье мы через огромное количество выскопоставленных рукопожатий нашли невролога, который согласился срочно приехать и проконсультировать в частном порядке на дому. Первым, что я услышала, была фраза: «Срочно на МРТ».
Внутри аппарата МРТ шел саундтрек моей головной боли — все гремело, скрипело, цокало так, словно томографу тоже было плохо. Позже в заключении я прочитала прекрасную метафоричную фразу «изменение плотности в зоне сигнала свободной воды». Это было очень красиво, я почти полюбила МРТ. Поэтому мы виделись более 20 раз.
В коридоре врачи что-то объясняли моей семье. Я лежала на каталке и пыталась понять, какое отношение ко мне, 20-летней, имеет слово инсульт. И почему о нем говорят всем, кроме меня. Я решила встать и спросить. И пока мама подбирала слова, доктор показала мне снимки. В левой затылочной доле моего мозга были два белых пятна. Я увидела врага в лицо. С этого момента мы с болезнью играли по правилам.
Правила игры с инсультом просты: нужно диагностировать его как можно раньше (тут я проиграла по всем фронтам, но это только добавило мне спортивной злости). В большинстве случаев ишемический инсульт (закупорка сосуда тромбом, нарушение кровообращения) легче геморрагического (разрыв сосуда), так что мне с моей ишемией, можно сказать, повезло. От области поражения зависят симптомы и то, какие функции пострадают. У меня был зрительный центр. Поэтому мир я видела весьма странно — без объема и с выпадающими зонами, не говоря уже о спецэффектах в виде звездочек, искр и прочих цветных пятен. Очень важно оперативно начать терапию, сейчас есть достаточно эффективные препараты, прием которых в первые часы болезни значительно снижает риски и последствия. Десять лет назад препараты эти стоили недешево. Моя семья практически работала на мою голову. Мне пришлось отказаться от госпитализации, чтобы сохранить возможность грудного вскармливания. На общий страх и риск мой невролог согласилась. И мы организовали палату интенсивной терапии прямо дома — две стойки для капельниц, детская кроватка, тумбочка с лекарствами, тонометр и градусник (да, во время инсульта часто поднимается температура, у меня было почти 39), дневник наблюдений (очень важно записывать все показатели и оценивать динамику), ну, и опционально (тут уже кому что помогает) — иконы всех святых, свечи из Иерусалима, любимый плюшевый мишка и антология поэзии Серебряного века.
А теперь лайфхак, неважно, верите вы в него или нет, если у вас инсульт, вам не до раздумий. Берите снимок (или мысленно представляйте его, нужно отчетливо видеть пораженную область) и всеми силами воображения стирайте эти белые пятна. Представляйте себе пораженную область абсолютно здоровой. Никаких кровоизлияний, рубцов, глиозных изменений, и что там еще написано у вас в заключении. А еще поставьте себе четкие цели и график их достижения. У меня, например, была цель в сентябре вернуться в университет. И я в него вернулась.
Как только физическое состояние покажет положительную динамику, готовьтесь к удару со стороны психики. Мозг освободился от выживания и теперь на полную мощность занят самоистязанием. Он осознал, что такое инсульт. Вы прочитали все медицинские справочники, интернет и газеты. Родственники и соседи составили целую подборку страшных историй о том, как «случай был» и «а потом умер». Врачи покивали головой, отправили оформлять инвалидность, напомнили про рецидивы и запретили все, что можно нормальным людям. Только представьте, в 20 лет вам сообщают, что вы инвалид второй группы и вам не рекомендуется жить активнее, чем овощ. На этом этапе каждый выбирает для себя. Я предпочла полноценную жизнь.
Мы с инсультом и его последствиями знакомы 11 лет. За это время я вырастила сына, сделала карьеру, открыла несколько собственных проектов и готовлю к выпуску вторую книгу. Я пишу стихи, которые читают люди в разных уголках мира, и, кажется, сегодня у меня нет вопроса: «Господи, за что?» Раз в год я иду на свидание с томографом. Раз в квартал прохожу курс лечения. Раз в полгода встречаюсь со своим неврологом, подарившим мне вторую жизнь, и прошу «побольше таблеток от жадности». Я люблю жить и не собираюсь отказывать себе в этом удовольствии.
Но я никогда не игнорирую свой диагноз. Инсульт — это часть меня. И мы продолжаем играть по правилам. Я знаю, что мой организм — особенный. Ему нужен отдых, поддерживающие препараты, положительные эмоции и режим. Ему не нужны стрессы (хотя с этим, если честно, большие проблемы — я до сих пор не умею хорошо контролировать свое психо-эмоциональное состояние), ему противопоказаны некоторые виды физических нагрузок, но при этом умеренная физическая активность (лучше всего на свежем воздухе) очень полезна. Ему не стоит набирать вес, курить и злоупотреблять алкоголем. Я знаю, как и почему у меня болит голова, как по боли узнать давление, я сплю на специальной подушке, чтобы не нарушать кровообращение в шейном отделе, пью антиагрегантные препараты, умею контролировать свои мысли и верю в Высший разум, с которым можно договориться. Я не инвалид, я веду активный образ жизни, много работаю, летаю на самолетах, иногда танцую на барных стойках и горжусь, когда меня называют старшей сестрой моего сына.
Если с вами или вашими близкими произошел инсульт, оказывая экстренную медицинскую помощь, помогите не только телу, но и сознанию. Примите болезнь. После инсульта жизнь действительно разделится на «до» и «после». Но это не история про обреченность и фатализм. Это история о том, что все будет по-другому. И я благодарна своему инсульту за то, что он заставил меня вовремя остановиться и задуматься об очень важных вещах, ценить каждую минуту жизни, научиться быть собой. Инсульт проверяет на прочность, расставляет приоритеты, дает веру. Дорогая цена, но была бы я тем, кем являюсь сейчас, не заплатив ее?
Если вы впервые столкнулись с диагнозом «инсульт», вам будет тяжело разобраться в море противоречивой информации. Не теряйте драгоценное время, позвоните на горячую линию по инсульту. У меня и моих близких такой возможности не было. У вас — есть. Горячая линия по инсульту — это бесплатные телефонные консультации для людей, которые перенесли инсульт, для их близких, для всех, кто столкнулся с проблемой инсульта или хочет узнать об инсульте и предотвратить его. Телефон горячей линии фонда ОРБИ: 8 800 707 5229
Пожалуйста, помогите фонду прямо сейчас, чтобы у каждого из нас был шанс выиграть в очень важной битве с самим собой.
Оформить пожертвование без комиссии в пользу проекта «Горячая линия информирования об инсульте»
Вы поможете нашему фонду, если добавите процент от пожертвования на развитие «Нужна помощь». Мы не берем комиссий с платежей, существуя только на ваши пожертвования.
Общая сумма пожертвования: 1 250 ₽
Скачайте и распечатайте квитанцию, заполните необходимые поля и оплатите ее в любом банке.
Пожертвование осуществляется на условиях публичной оферты
Распечатать квитанциюПожертвования на сумму менее 50 ₽ вы можете оформить с помощью смс или банковского перевода, тогда фонд меньше потратит на комиссию платежной системы.
Вы указали новые персональные данные. Хотите чтобы мы сохранили их в личном кабинете?
На вашем счете недостаточно средств для полной оплаты пожертвования. Выберите другой способ оплаты.
Произошла техническая ошибка на нашей стороне, мы уже работаем над ее устранением, попробуйте еще раз позже.