Люди с нашей улицы

Сегодня День бездомного человека. В России он проходит в последний понедельник последнего холодного месяца в году, когда людям, оказавшимся на улице, наша помощь нужна все больше.  25 марта 2018 года в Кемерове произошла страшная трагедия — пожар в торговом центре «Зимняя вишня». Некоторые материалы мы откладываем. Но, скорбя с семьями погибших и уважая их память, мы продолжаем нашу текущую работу.

«Живу по Конституции»

Он сидит на картонке прямо на обледеневшем тротуаре одной из центральных московских улиц. За спиной — рюкзак. Шапка с ушками, рыжая борода. Рука протянута в пространство. Смотрит сквозь собеседника. 

— Я собираю деньги на проезд и еду. Крупы, макароны, тушенку. Если не жалко вам денег, купите, я буду благодарен. Проезд — метро и электричка. Я живу в лесу. В шалаше. По Ярославской железной дороге, там станция в лесу. Заходишь в лес, по тропинке километра два-три.

Мне бывает холодно, но есть же костер. Мне не страшно, нет. Почему мне должно быть страшно? Я привык один. Живу так с шестнадцати лет.

Главное — не пить, не курить. Это сразу все нарушит.

Книги я не люблю. Люблю музыку, дэт-метал. Вы не слушаете такое? А я люблю. Мир такой интересный, когда слушаешь. Красно-черный. У знакомого на компьютере слушаю иногда.

Мне не бывает скучно одному. Помогать мне не надо. Листовку дать? Ну дайте. Спасибо. В гости ко мне приехать? Не надо ко мне в гости приезжать. Неужели вы думаете, что я живу в лесу, чтобы у меня были гости? Неподалеку живут бомжи, я к ним не хочу близко. Они другие. Они пьют и курят, я — нет. Мне этого не надо, сразу же все, конец.

Сюда я приезжаю во вторник и четверг, с четырех до шести. Мне хватает. Почему не работаю? Не хочу. По Конституции живу — есть право на труд, а не обязанность.

«Есть интуиция у меня»

Сергею пятьдесят один. Он ушел с улицы три года назад. Сначала был на реабилитации от алкогольной зависимости в больнице, куда его устроили прихожане храма, где он иногда помогал. Сейчас учится в колледже на бухгалтера, живет в общежитии. Хочет поступать в вуз.

— Я очень сильно употреблял алкоголь. Почему так говорю чудно? Стараюсь правильно употреблять термины. Родился-то я не на улице. Жизнь так меня попутала.

В 96-м нерв мне перебило, руку потерял. На этом, думал, все. Кончилася жизнь. Употреблять стал. И насчет этого с жильем меня обманули. Упал на дно, пил каждый день. Пропил мозги.

Лет пятнадцать или шестнадцать жил на улице. Всякое бывало. Бывало, что и воровал. Мелкое. Еду, портмоне вытащишь. На что ума тогда хватало, а было его мало.

Побывал на самом дне. От смерти уходил не раз. Тогда было не страшно.

Один раз был у знакомого, который тоже употреблял все время. У него была своя однокомнатная квартира. Он пригласил человека незнакомого, неадекватного. Тот зубы сжимал сильно, дрался бутылкой, мне пару раз досталось. Я сразу почувствовал: что-то произойдет. Почувствовал всем своим чувством, что пора уходить. Ушел. Уехал в деревню, там дом от дедушки с бабушкой. Брошенная деревня, только летом там жить.

Когда вернулся, зашел в распивочную. Выпил, вышел оттудова. Мне в лицо — удостоверение. Опера. Допросили меня про тот вечер. Сказали, что неадекватный убил хозяина тогда. Завернул его в простыню и засунул в шкаф. Лето было, хозяина быстро нашли по запаху. Есть интуиция, значит, у меня.

…А человеческий облик принять было тяжело очень. Сейчас иногда думаю: так все надоело, бросить, может? Но нет, обратно на дно уйду — не вернусь. Потерять облик легко. Стоит только разок в помойку заползти — и все.

Панки уважают лето и Горшка  

Его зовут Леша, в июле исполнится тридцать. У него нет дома, уже пять лет он ездит по стране автостопом. Когда мы знакомимся, Леша лежит на диване на вписке и пьет пиво. Он уже сутки как с трассы. Говорит медленно, улыбаясь почти все время.

— У меня есть прописка в Липецкой области. Но я там не живу, проблемы там свои. Так у меня получается: живу, где пускают, где придется, созваниваемся с ребятами. Палатка с собой. Часто на улице. Вписки вот.

Самое любимое время года у меня? Конечно же лето. У меня день рождения и потому что тепло. И фестивали. На «Нашествие» все время езжу. Группа любимая — «Король и Шут». Я панк, видишь? (Леша проводит рукой сверху вниз и смеется, как филин.)

Я с ним даже общался, кстати, с Горшком. С Михаилом Горшеневым. На «Нашествии». Еще до его смерти, в 2013 году. Шел за водой, и он идет. Я ему: «Бухнем?» Он пошел в ту же сторону, что и я. Просто посидели побухали. Коньяк пили. Коньяк его был, кстати. Автограф не взял, я не любитель этого дела.

Потом получилась такая ситуация — поехал на «Кубану». Был под Ростовом, мне позвонили, сказали: «Горшок — все». Очень. Мне. Было. Плохо.

Мы к нему в июле на Богословку ездили не один раз. Он с Цоем на одной аллее.

Осесть хочу. Вот девушка моя забеременеет — и тогда…

«По-любому жилье нужно»

Саша, девушка Леши, двадцать восемь лет. Она не в восторге от планов «забеременеть», ворчит. Тоже пьет пиво. Зубов не хватает.

— У меня ситуация такая. До четырнадцати лет жила с отцом в городе. Матери нет у меня, я не помню, как она выглядит даже. Я маленькая была, когда она умерла.

Отец, короче, женился на другой, продал квартиру и решил уехать в деревню. Я отказалась с ним ехать. И с четырнадцати лет живу практически на улице. У друзей там, снимала, работала. Но не всегда все гладко выходит, вы же понимаете.

Отец уехал и погиб. Ничего не осталось.

С Лешей мы познакомились лет шесть назад, когда он вышел… то есть освободился… блин, как это сказать про армию? Пришел, да, когда он из армии пришел. Сначала были просто друзьями, уже года два вместе. Ну вы понимаете. Планируем пожениться.

По-любому жилье нужно. Так очень тяжело. Дорога все время. Знакомые, друзья, знакомимся с кем, бывает. Много раз на улице оставались. Ты такая с тяжелым рюкзаком, что делать? Самое тяжелое это чувство — безысходность.

Честно? У меня гепатит С. Не лечусь, конечно. Сейчас пока все слава богу.

Помощь Тамплиера

Денис работает электриком, снимает квартиру и недавно купил подержанный «ауди». Друзья зовут его Властелином Колец из-за этого. Он жил на улице несколько лет, пока не попал в негосударственный реабилитационный центр для алко- и наркозависимых. Ему сорок два года.

— Я не стыжусь своей истории. Может, она научит кого-то.

После того как у меня умерли родители, начал злоупотреблять алкоголем. Сначала мало пил, потом все больше и больше. А потом попробовал наркотики — и мне понравилось. С деньгами проблем не было, родители были обеспеченные, квартира там, работа у меня была. То начальником бензоколонки работал, то еще где — в общем, были деньги.

Пробовал героин, амфетамин, спиды — ну все. Доза все увеличивалась, увеличивалась. Жена начала употреблять. Все распродали, она ушла к другому пареньку, молодому. А я на улице остался.

Ползал, считай. Жил в подвале, от него в ста метрах магазин, куда я ползал стрелять деньги, чтобы выпить.

Как сейчас помню тот день, когда меня забрали с улицы. Была ранняя весна, март. Относительно раннее утро. Выполз, приполз к магазину. И подходит ко мне чувак, говорит: «Может, со мной поедешь? У нас центр, туда-сюда». Я ему говорю: «Да я работать-то не могу, я даже ходить толком не могу». Но он меня уговорил. Общался он по-человечески — это мне очень понравилось. Хотя внешность у него была своеобразная — здоровая такая татуировка на лице, меч. Звали его Тамплиером.

В общем, через весь город он меня тащил на себе: в метро, в автобусе, пешком. Притащил. На меня посмотрели, плюнули, но сказали: «Пусть живет, дорога открыта». И я как-то выбрался, спасибо.

Читайте также материал «Другие истории» — рассказы бывших и нынешних петербургских бездомных, которым помогла петербургская благотворительная организация «Ночлежка»

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!