Иншалла: космос, чай, очаг и одеяло

Иллюстрация: Лиза Стрельцова для ТД

В Дахабе жизнь определяется не календарем и циферблатом — другими измерениями. И вообще сильно чувство, что живешь не в городе, а просто на поверхности планеты

В разных уголках дома развешаны звенящие ветерки и коралловые бусы. Они расположены так, чтобы их не касался залетающий в окна ветер и не тревожили гигантские коты, грохочущие по крыше. Тело и сознание, привыкшие к постоянной качке в море и на сильном ветру, реагируют не сразу, а ветерки отзывчивы к малейшему колебанию земной поверхности. И если в доме колышутся бусы — это землетрясение.

Редкое, оно никогда не было тут особенно сильным или разрушительным (звенела посуда, вода выплескивалась из корыта, с кровати падали… — ощущение как в автобусе). Во время землетрясения с гор катятся камни и стоит сильный гул и рев: земля идет своим чередом и напоминает о своем равноправном присутствии.

Здесь вообще сильно чувство, что находишься не на территории конкретной административной единицы, а прямо на поверхности планеты, от которой сразу начинается космос. Особенно остро это ощущается, когда вечером во всем Дахабе по каким-нибудь техническим причинам выключают электричество.

Вместе со светом отключаются водопровод и домашний интернет. Тогда, если и нужны дополнительные обстоятельства, чтобы укрепить отношения человека с космосом, — то лишь чай, очаг и одеяло. Эти вневременные и внепространственные составляющие уюта и дома, который всегда с тобой, здесь в ходу в своем самом первозданном виде: чай в железке на костре, у костра я в одеяле.

Кстати, жилище в современном языке называют словом «манзиль», которое исходно значило место стоянки, где для отдыха спешивались с верблюда. В большом арабском мире это значение потеряло свою актуальность (по той же причине словом «к’ытар», которым в далеком прошлом назывался караван верблюдов, впоследствии по понятному сходству назвали поезд), а в маленьком тутошнем мире не вполне. И не только потому, что вот так в одеяле у костра я напоминаю бивак.

Бедуины Синая владеют верблюдами, в центральной части полуострова даже немножко на них путешествуют. Вот плывет он по пустыне — в горы за кристаллами, травами, или в сад в удаленной плодородной долине, или ведет верблюда на веревочке день, второй… В расщелинах гор то тут, то там у него устроены импровизированные «серванты», где хранятся чай, сахар в банке, возможно, вода и какая-нибудь емкость для кипячения. Поэтому, где слез с верблюда, там и дом, развернувшийся на всю ширину пространства с центром здесь: чай, очаг и одеяло.

где слез с верблюда, там и дом, развернувшийся на всю ширину пространства с центром здесь

Я это чувство хорошо поняла в первые мои ночи, когда впадала в истерику, заслышав крылатых тараканов размером с палец. А их нетрудно заслышать, если они шуруют прямо по подушке мимо твоих ушей, — и я спала на улице… Мой манзиль выражался тогда как раз в понятиях на пересечении дома и привала: космос, чай, очаг и одеяло.

Фото: из личного архива

Если отплыть на лодке и посмотреть на Дахаб с залива, то между синим и синим он — узкая полоска человеческой жизни, подкрепленная низкими бедуинскими постройками, минаретами, которые выше построек, халвой гор, которые еще выше, и небом, которое выше всего. Это и есть философская карта местности, которая отражает черты условных частностей на безусловном общем фоне.

При развивающемся туризме, потоке египтян, жилищном и арендном ажиотаже бедуины (и я) продолжают жить в своих приземистых строениях, которые стелются плющом и прорастают, кажется, в любом свободном месте лабиринтами дворов и заборов. Чай готовят и пьют всегда, очаг зачастую расположен во дворе, а стену, крышу или пол нередко (особенно зимой) заменяет одеяло.

Несмотря на стремление закатать в бетон береговую линию, утилизировать в море лавину пластика и все содержимое канализации, которая не справляется, человек здесь — существо в предлагаемых обстоятельствах… Ветра до 20 метров в секунду (а это больше 70 километров в час), песка на зубах в бурю, пронизывающих северных ветров, которые выдувают все тепло, изнуряющих хамсинов и порывистых южных ветров, от которых в море смывает столы и зонтики прибрежных кафе…

Поэтому, проживая здесь, становишься немножко чукчей. Учишься определять силу ветра, направление течений, признаки смены сезонов. Финиковая пальма в огороде зацвела — значит, перезимовали. Вернейшая примета, что похолоданий не будет, — весенний приход тараканов. Различаешь по звуку прилив за домом или отлив, знаешь, из-за какой верхушки горного рельефа Саудовской Аравии напротив будет всходить сегодня солнце (летом — севернее, зимой — южнее) — и который это примерно час, когда оно закатится за соседний дом…

Вернейшая примета, что похолоданий не будет, — весенний приход тараканов

Кстати, для определения времени есть более надежный способ: азан.

В громкоговорители мечетей муэдзины пропевают призыв к совершению молитвы. Ежедневный цикл состоит из пяти обязательных молитв, и это что-то вроде больших площадных часов, которые бьют в определенное время пять раз в день.

Фото: из личного архива

Утренняя молитва совершается примерно в половине пятого, в промежуток от рассвета до восхода, когда просыпаются рыбаки, лавочники, строители. Дальше полуденная молитва, предвечерняя в половине четвертого, вечерняя в шесть и ночная в восьмом часу вечера. Понимать время по молитве удобно, и это отражено в языке: там, где мы бы сказали «после обеда», здесь скажут «после полудня», что одновременно означает после молитвы, «баад иддуф»; таким же образом определяются предвечернее время, закат и поздний вечер.

Азаны поддерживают режим дня и создают расписание: некоторые магазины закрываются на время молитвы, а на полуденную — многие, например, лавка с канцтоварами, киоск мобильного сервиса, а также стоматолог. Хотя некоторые продавцы расстилают коврик прямо за прилавком.

Даже не сверяясь с часами, по азану удается определить время с точностью до десяти минут — и, пожалуй, точность эта максимально возможная. Мера всех вещей «тэн минэтс» может означать и полчаса, и час, и завтра; а завтра, «бокра», — временной разбег от неопределенного момента в будущем до никогда. Местное время медленно и условно.

Меньшая интенсивность смены температур делает менее заметной смену сезонов, относительно которой можно было бы оценивать скорость безвозвратно ушедшего. К тому же луна, которая с древности определяла календарь региона, обходит свой суточный круг на целый час медленнее солнца. В совокупности с главным законом местной жизни «иншалла» (по воле божьей) этим обусловлено сотворение дел и планов — неопределенное, во многом безответственное, вызывающее недоумение сиюминутной импульсивностью, но одновременно обнадеживающее и в чем-то и освобождающее.

— Поменяешь старые трубы в доме?

— Иншалла!

Из пола уже сочится вода, но и трубы на месте.

— Хорошо ли залечен зуб?

— Иншалла!

У стоматолога в кабинете под столом стаканы вырванных зубов: один полный, второй — наполовину. Но пломба стоит.

— Когда будет сахар?

— Бокра, иншалла!

И сахар появился. Через два месяца.

— Водитель точно заберет меня из аэропорта?

— Да-да, иншалла!

Забыл, спал, вскочил по звонку, приехал — забрал.

— До завтра!

— Иншалла!

И это всегда слава богу.

Если, иншалла, будет штиль — значит, можно сидеть на северной стороне, купать верблюда в море, собирать осьминогов на отмели, жечь костер и купаться на рифе. Если, иншалла, задует — время стирать ковер в прибое, выходить на воду с парусом или кайтом, значит, во дворе не будет мух — их (и всех весом до 40 килограммов, мне ли не знать!) сдувает к югу и вглубь города, и на рифе купаться нельзя — обратная тяга, а в низкой воде можно разбиться…

Словом, жизнь определяется другими цифрами, не циферблатом.

Фото: из личного архива

В помощь «чукче» функция соцсетей напоминать о событиях, которые произошли в этот день годы назад: видно, что потепления, похолодания, дожди, восход белого солнца и умопомрачительные закаты в тучах случаются более-менее в те же дни. Система координат построже календаря. А теперь, научившись определять, когда свекла пускает стрелку, и пытаясь завести кое-какой сад-огород, представляю, как методом деятельного наблюдения они составляются — сельскохозяйственные и календари примет.

Равноправное присутствие стихий, сочетание в необходимых пропорциях ветра и воды, близость и живость глубины обусловливают притяжение винд- и кайтсерферов, дайверов, фридайверов… Спорт и досуг, которые здесь образ жизни, решают многое, но не только.

Относительно теплый и сухой (в отличие от Азии) климат, относительная близость к «дому» (прямой перелет до Москвы составил бы всего часа четыре)…

Здесь почти нет опасных насекомых и ядовитых существ на суше (а на тайском острове у меня по змее жило в снаряжении, в бамбуковой ножке стола и в холодильнике). Что касается тараканов, то с укреплением характера и выдержки начинаешь отличать тех, что хоть огромны и крылаты, но в основном безвредны (почти сверчки, если отбросить эстетический и чувственный компонент), от тех, что водятся преимущественно в канализации, считаются трудно истребимыми (только не для меня!) и активно разносят заразу. Разделение тараканов на хороших и плохих я считаю решительным актом принятия, и, возможно, эти твари плотно засели повсюду на Земле как раз для того, чтобы получше объяснить нам эту полезную в условиях природы и космоса концепцию.

Здесь я, кажется, впервые увидела звездопад: как будто окурки бросают из космоса, иногда теплые желтые, иногда холодного света белые, иногда бросают как будто снизу вверх — и оказалось, что стоит завести про запас еще хотя бы десяток заветных желаний.

А сейчас потеплело уже так, что можно снова спать на улице — у очага в одеяле. И вот на рассвете я видела, птицы научились держаться стройным косяком, полетят, наверно, домой, на север. Ждите весну.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!

Вы можете им помочь

Всего собрано
292 979 783
Текст
0 из 0

Иллюстрация: Лиза Стрельцова для ТД
0 из 0

Фото: из личного архива

Фото: из личного архива

Фото: из личного архива

Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: